«С серебряной ложки поила цветы…» С серебряной ложки поила цветы Обильнее ливней – И пряно шептались лазурные рты Гераней и лилий. Откуда мне ведом цветочный язык? Оттуда, где голос Единого мира однажды возник, Как жертвенный колос. Легки и громоздки его жемчуга, Сияют шелкóво! Чья суть ещё столь превелико нага? Жемчужного слова. С того-то с серебряной ложки пою Цветы и тетради И голосом колоса тихо пою Молчания ради. 1994 Первые строки Мне столько нынче счастья, сколько лет Чернилам, убаюканным в тетради, Их синий ненаглядный первоцвет Ещё хранят младенческие пряди Наивных строк о плёсах и талах, О небесах, стрекозах и купавах – В позднейших идиллических томах Они парят, что Ангелы во Славах. Досель их охранительная дель В судьбе моей пуховей дуновенья Любви и тоньше времени… Ужель Неведенье роднее вдохновенья? 2003 Виноград Диптих I Виноград мешает дикий Разглядеть крыльцо, Невеликий иль великий, Отвори лицо! Чей ты в этом белом доме, Расскажи слезой. Вишь, топчусь на чернозёме Рядышком с лозой? Стерегу ступенек стаю, Белую резьбу, Потихонечку врастаю В землю и судьбу. II И печали, и отрады Отоснились навсегда, На терпенье винограда Льёт крещальная вода. И отрадам, и печалям Поклонюся до земли: Колыбелюшку качали, К винограднику вели. Млею, сборщица босая, В виноградной кисее, Что, на вечность не дерзая, Завершится и сие… 1980–2000 Плачущие Не мёртвые восхвалят Господа… Пс. 113 …И стали бесплодны и нáги кормилицы-лозы Господних угодий, сошли наши дóмы в обозы… Восплачем же в скудях измученного винограда: Что сделали мы со своим виноградником, чада! Зачем иссушили зелёный и шелестный голос – Не терпим ли ныне возмездный смирительный голод? Погибшие вживе, своих мертвецов погребаем – Каким же родная земля оделит урожаем? Какими беседами предки утешат потомков, Коль грешные души блуждают в окольных потёмках? Мы пепел даров поедаем, как хлеб во пустыне, И слов питие растворяем слезами пустыми… Наполни же, Боже, безводные русла медами Прощенья и даруй покой искупительной дани: Мы станем корнями Божественного винограда – Что сделаем мы со своим виноградником, чада!.. 1996 Весточка от отца
Ветр крушиновый, ветр русиновый, Унеси всё зло за сосновый лес, За еловый да за осиновый – В нети тёмные, где мятётся бес. Ветр, отпой мне песнь отпущения Всех стыдов-грехов, всех отрад-бравад! И прислал мне ветвь извещения Не дремучий лес, а отцовский сад. Лист вишнёвый да лист малиновый, Лист смородинный кружевной-живой Ветр пронёс через мост калиновый, Словно весточку с пяди передовой. Там, у чёрной речки Смородины, В сени смертные переводины, Крепок сад отца, словно родонит: Малый камушек милой родины Напоследок нас на земле хранит. Неужели не встану с ним вровень я Русским толком да в именитый час: Всяко жертвенно, всяко вовремя Да с листвой любви про святой запас? 2002 Маме Ты понимаешь, мама, что пришла она, К листочку каждому подкралась осень, Прошлась по ежевичнику, боясь О рдеющей шиповник уколоться, И, вкрадчивая, не убереглась: Вся искололась и тогда стремглав К рябине кинулась, И обернулась, И воплотилась в ягоды её, А ягоды, как кровь, И эту кровь Не зализать шершавым языком Продрогшего, измокшего листа – Она сочится, и она кричит, Кричит о том, как искололась осень, О рдеющий шиповник искололась… 1973 Русские равнины Русские равнины препростые: Тишь да гладь, да Божья благодать, Ни́воросли кротко-золотые, До заморья – рученькой подать. Ой, не впасть бы рученьке во клещи! Простота прехуже воровства, Если над душой не затрепещет Чистолетописная листва: Всех равнин порошесть и пригожесть, Всех красавиц шелестность и цветь, Всех князей суровость и погожесть, Всей России слава или смерть. 1999 |
