Но Рей не сдвинулась с места.

***

Телефон гудел. Бен проигнорировал его и вместо этого уткнулся лицом в подушку поглубже. Ему хотелось потерять сознание и забыть этот ужасный день, по крайней мере, ненадолго. Слава богу, что ему не нужно было идти на работу. Он не был уверен, что в нынешнем состоянии его хватило бы на дрязги с Хаксом и Сноуком.

Мобильный снова завибрировал. И потом ещё раз. И опять. С его-то везением это должно было быть какое-нибудь ЧП на работе. Бен застонал и перевернулся, схватив телефон с тумбочки.

Рей посылала ему сообщение за сообщением.

РейПробует: почему ты сбежал?

РейПробует: и что за фигня с по

РейПробует: я правда ничего не понимаю, и мне тебя не хватает, и я сейчас не знаю, что сказать, чтобы помочь тебе, но можно я хотя бы попробую?

Он начал отвечать, по одному мучительному предложению за раз.

Кайло Рен: Я не хотел, чтобы ты это видела. Я про встречу с Ханом.

Кайло Рен: Ты бы и так рано или поздно узнала, что я тот ещё кусок дерьма, но я думал, что у меня будет больше времени.

РейПробует: эй, стоп, ты не кусок дерьма.

РейПробует: не говори так о себе

В его груди вспыхнуло разочарование. Как она не могла видеть его истинную суть? Почему она продолжала быть такой чертовски доброй к нему?

Кайло Рен: Признай это, Рей. Я продал душу за высокую зарплату и оттолкнул от себя семью. У меня только один друг, которому я плачу за общение, потому что не умею выстраивать нормальные человеческие отношения. Ты должна понимать, что это ненормально.

РейПробует: …ты же говорил, что нет подвоха

РейПробует: что ты не покупаешь меня или моё время

Кайло Рен: Блять. Дерьмо.

Он хотел переиграть весь этот ужасный день. Тогда он не пошёл бы в этот дурацкий магазин. Спокойнее было думать, что Рей жила где-то далеко, чем знать, что она здесь, в Нью-Йорке, в зоне его досягаемости. Но она уже видела его в самом худшем состоянии.

Почти в самом худшем. Сейчас ему казалось, что он может пробить кулаком стену.

Кайло Рен: Нет, я не то хотел сказать. Прости. Я клянусь, ты ничем мне не обязана. Я просто облажался, пытаясь выразить свою мысль, как облажался со всем остальным.

РейПробует: хватит

РейПробует: просто… давай по порядку. расскажи, что творится в твоей голове – и, пожалуйста, БЕЗ самоуничижения

Он сделал глубокий вздох. Так больше не могло продолжаться. Он больше не мог утопать в этой печали и отчаянии, беспрестанно тоскуя о том, чего у него никогда не будет.

Кайло Рен: Рей, ты мне очень нравишься. И сейчас ты, наверное, знаешь, что не просто как друг. Хотя мне приятно быть и твоим другом тоже, но видеть с тобой на видео Дэмерона… Это свело меня с ума. Я слишком много выпил и не ответил на твои сообщения.

Кайло Рен: И я чувствую себя ничтожеством. Это не самоуничижение, это просто правда. Мне чертовски одиноко, и я даже не помню, когда в последний раз кого-то обнимал. Я не чувствую себя живым, ненавижу свою работу и ненавижу свою жизнь. И когда я нашёл твои видео, это было как луч света. Будто я снова мог дышать, зная, что в мире есть кто-то настолько светлый и добрый. Я мечтал о том, что было бы, если бы я мог любить тебя так, как ты того заслуживаешь, но я знаю, что это просто мечты. Это не романтическая комедия, в жизни не случается чудес, внезапных страстных признаний в любви или счастливых концовок.

Кайло Рен: И ничего страшного. Я давно к этому привык. Ты никогда ничем не была мне обязана, и, конечно, ты не испытываешь ко мне того же. Я просто аноним из интернета.

Кайло Рен: Давать тебе деньги… это было приятное для меня чувство. Оно и остаётся таким. Мне не нужны все эти деньги. Я продал за них свою душу, но понятия не имею, что с ними делать. Ты такая, каким мне никогда не стать, и ты заслуживаешь всего этого: друзей, денег, счастья… жизни.

Кайло Рен: Кажется, сейчас ты живёшь отчасти моей прежней жизнью, но Рей, я на тебя за это не злюсь. Если Хан может стать для тебя хорошим отцом и справляется с этим, хорошо. И если Дэмерон делает тебя счастливой, хорошо.

Кайло Рен: Это в любом случае не могло продолжаться вечно. Я буду и дальше присылать тебе деньги, но после сегодняшнего… зная, что ты видела меня в наихудшем свете, и насколько ты, должно быть, разочарована…

Кайло Рен: Не думаю, что смогу и дальше смотреть твои видео или общаться с тобой.

По его щекам стекали слёзы. Это очень, невероятно глубоко его ранило, но он знал, что поступал правильно.

Кайло Рен: Я обременяю тебя своими проблемами, и это несправедливо.

Кайло Рен: Поэтому я сейчас удалю Твиттер со своего телефона.

Кайло Рен: Живи своей жизнью, Рей. Будь счастлива.

Кайло Рен: Ты много для меня значишь.

РейПробует: погоди

Но он уже закрывал диалоговое окно, чтобы порвать со всем как можно скорее. Большой палец завис над иконкой Твиттера. Бен глубоко вздохнул и удалил приложение.

***

Он позволил себе посмотреть ещё одно видео. Рей опубликовала его всего час назад – где-то между их встречей в магазине и не менее пагубным разговором в Твиттере.

Бен с трудом сглотнул, прежде чем запустить видео, называвшееся «Рей пробует… говорить о семье!».

Рей сидела на своей кухне, походившей уже скорее на оранжерею. Она выглядела уставшей и заплаканной – очевидно, что она только-только вытерла слёзы.

– Всем привет, – сказала она. – Сегодня я хотела бы поговорить немного о другом. Кое-что случилось утром, и я не могу просто притворяться, что всё хорошо. Знаете, я часто это делаю. Притворяюсь, – она немного шмыгнула носом. – Я хочу, чтобы дети знали: жизнь становится лучше. Это так. Но это не значит, что иногда тебе нельзя погрустить. Это нормально. Может, мне стоило сказать об этом раньше, быть с вами откровеннее. У меня весёлая полная жизнь, и я могу заниматься всеми этими удивительными вещами благодаря одному замечательному человеку, который поддерживает все мои начинания. Но теперь я осознаю, сколько людей в мире сломлены и страдают, поэтому сейчас мне бы хотелось поговорить об этом.

Он прикусил губу, услышав, что его назвали замечательным человеком. Она не могла сказать это всерьёз.

Рей заправила прядь волос за ухо.

– Больше всего на свете я хотела бы иметь семью, – прямо сказала она. – Я всегда думала о том, что хорошо было бы иметь родителей или братьев, сестёр, может, когда-нибудь мужа и детей. Но я разложила всё по полочкам и поняла, чего хочу на самом деле – быть для кого-то действительно важной. Если кто-то для меня важен, а я важна для него – уже не имеет значения, семья мы или нет.

Она пожала плечами.

– Наверное, это называется «обрести семью». Я обычно говорю «друзей», но люди обычно это имеют в виду. На человека не всегда можно повесить ярлык и обозначить его как, например, приёмного отца или приёмную дочь. Иногда эти отношения странные, для них трудно подобрать одно конкретное определение. И всё же они могут быть очень важными.

Рей схватила кружку, стоявшую за кадром, и отпила, тяжело вздохнув.

– Какое счастье, что я снимала тот эпизод про чай. Это единственное, что держит меня на плаву, пока я зашиваюсь в универе, на работе и со всем остальным, – она поставила кружку на стол. – Ладно, я сейчас с вами не для того, чтобы пробовать чай или что-то ещё. Я просто хочу призвать вас взглянуть на ваши отношения – с членами семьи, с другими людьми. Любовь – это драгоценное, редкое чувство, иногда её проверяют на прочность и рвут на части, иногда люди ранят друг друга, но это не значит, что следует отказываться от любви. Ведь любовь имеет свойства расцветать вновь.

Она мягко улыбнулась экрану.

– Я надеюсь, ты смотришь, – сказала она. – И знаешь, что я сейчас обращаюсь к тебе. Не существует ярлыка, подходящего для обозначения места, которое ты занимаешь в моей жизни, но ты очень для меня важен. Хочу, чтобы ты это знал.

Видео закончилось.

Бен уткнулся лицом в подушку и тихо заплакал.