– Мы слишком погрязли во всём этом дерьме, и я даже не знаю, с чего начать, но мы… скучаем по тебе.

Бен не мог совладать с собой – он согнулся пополам, схватившись за живот, словно его пырнули ножом. Из всех жестокостей, которые мог сказать его отец, эта была худшей.

– Нет, это неправда, – он задыхался. – Если бы вы скучали по мне, то были бы рядом, когда я рос. Вы бы связались со мной пять грёбаных лет назад, или четыре, три, когда-нибудь. Вы бы заботились о моём благополучии, а не о политическом имидже мамы, – теперь он плакал, чёрт подери. Даже после всех этих лет он был жалок, стоило столкнуться с возможностью принятия его отцом.

Он точно знал, что сказал бы на это Сноук: «Мой мальчик, ты всегда был слаб. Убей прошлое. Стань тем, кем должен».

Но почему было так больно?

Хан выглядел обиженным, будто у него было на это право после того, как он бросил своего ребёнка – словно мусор, причём не раз и не два. Ему можно было вручить приз как лучшему вечно отсутствующему в семье отцу. А когда он наконец-то соизволил принять участие в семейных делах – то только и делал, что нападал на сына, ведь Бен предпочёл карьеру идеалам Леи. Кто дал ему право? Будто он сам не плевал на эти идеалы бессчётное количество раз во имя своих эгоистичных желаний.

Хана не было рядом, когда Лея плакала и кричала в истерике, стоило её мужу отправиться в очередную таинственную «командировку» с другом Чуи. Он не видел, как Лея срывалась на Бена, слишком обеспокоенная тем, что её сын пойдёт «по неверному пути», из-за чего у Бена появились комплексы. Хана не было рядом.

– Если бы вы скучали, – продолжал Бен, ярость схлестнулась с горем, – то приглядывали бы за мной. Вы бы спросили, стоило ли оно того, принесло ли это мне счастья, – он тяжело сглотнул. – Мы бы не стояли сейчас здесь, если бы вы действительно по мне скучали.

– Бен… – мягкий голос принадлежал Рей. Бен потряс головой не в силах взглянуть на неё. Он не мог смотреть на её милое личико – ещё одно нечто прекрасное и доброе, чего Бен никогда бы не обрёл и не заслужил.

Хан прочистил горло.

– Это так? – его голос был низок и груб. – Ты счастлив?

Бен снова усмехнулся, хотя ему было совершенно не весело. Он поднял глаза к потолку, пытаясь сморгнуть подступившие слёзы. Потолочная плитка пожелтела от старости и покрылась вмятинами и проколами, будто какой-то скучавший работник подбрасывал карандаш, пытаясь понять, сможет ли тот прилипнуть к потолку.

Весь мир был таким. Сломанным, гнилым и дырявым.

– Нет, – сказал он. – Не счастлив.

С этими словами он ушёл прочь.

***

– Бен! Эй, подожди!

Крик доносился откуда-то из-за его спины, и явный шок от услышанного заставил его замереть на месте. Он был на полпути к ближайшей станции метро – ему так отчаянно нужно было сбежать, что он и не намеревался звонить водителю.

Хлопающие шаги стали громче, и Бен повернулся, увидев бегущую к нему Рей. Она остановилась в паре шагов от него, наклонилась, положив руки на колени, и тяжело вздохнула, и спустя минуту выпрямилась и застонала.

– Не знаю, я просто не в форме, или во всём виновата вчерашняя текила.

Ему хотелось заплакать только от того, что она просто сейчас стояла перед ним. Она была так прекрасна – даже в своей потрёпанной одежде, с тёмными кругами под глазами и покрасневшим от бега лицом. Она была воплощением солнечного света, озарявшим эту грязную улицу. И ему было физически больно на неё смотреть, как на солнце.

– Значит, – сказала Рей, пока он так и продолжал на неё глазеть, – ты меня знаешь, и тебя зовут Бен… Ты… – она замолчала и склонила голову. Бен понимал, что она хочет, чтобы он сам закончил это предложение.

Он прочистил горло, прежде чем ответить.

– Кайло Рен? Ага.

Её губы дрогнули. Она приблизилась к нему на полшага, после чего отступила, словно не зная, насколько близко ей стоит стоять. Бен её не винил, даже если её колебания его ужалили.

– Ты настоящий, – с удивлением сказала она. – И ты здесь.

– Да.

– Что ж молчал, что ты такой горячий? – вдруг выпалила она. Когда Бен на неё уставился, её щёки покраснели ещё больше. – Чёрт, прости, совершенно неподходящий момент для данного наблюдения.

Он бы поспорил, что для этого наблюдения не существует неподходящего момента, хотя задумался, не забыла ли Рей надеть утром контактные линзы. Пусть он и не знал, носит ли Рей линзы. Может, ему нужно оплатить ей поход к окулисту?

И вдруг эти прекрасные глаза сощурились, и Рей слегка ударила его по плечу, оставив Бена с чувством, будто ударили по его эмоциям.

– И ты – сын Хана, – сказала она. – Что за херня? Ты не разговаривал с ним пять лет?

Он вздрогнул и сжался, будто это защитило бы от Рей его ранимое сердце. Хан – это одно, Бен уже привык к этой боли, но если он потеряет Рей, то уже вряд ли оправится.

– Ты сама слышала, – горько сказал он. – Он тоже не пытался выйти на контакт. Он даже не сказал тебе, что у него есть сын, а как давно ты на него работаешь?

– Год, – поморщилась Рей. – И я ещё накричу на него, поверь мне. Это просто какой-то звиздец.

– Не то слово, – Бен потёр лицо ладонями, жалея, что сейчас слишком заторможенный и обременённый похмельем для этого разговора. Всякий раз представляя первую встречу с Рей, он видел себя в своём лучшем костюме, а не в толстовке с капюшоном, которую он доставал из шкафа, только когда вся его одежда была в прачечной. Он представлял себя гладко выбритым и освежившимся, но никак не со щетиной на лице и пахнувшим потом и виски.

– Значит, – Рей прикусила губу и пару раз перекатилась с пяток на носки, – ты сын моего босса. И присылаешь мне деньги уже восемь месяцев подряд.

Он провёл рукой по волосам, скривившись от того, какими сальными они были по ощущениям.

– Ага.

– Ты так и не ответил на мои сообщения.

– Что?

– Прошлой ночью, – в её взгляде была неуверенность. – После моей вечеринки. Они все отмечены как прочитанные, поэтому я знаю, что ты их получил, но так и не ответил.

Блять. Бен снова облажался, не разбираясь в тонкостях работы соцсетей.

– Ты всегда знаешь, прочитал я твои сообщения или нет?

Она закатила глаза.

– Господи, ты и впрямь ничего не знаешь о мессенджерах. Да, Бен. Я всегда знаю, прочитываешь ты мои сообщения или нет.

– О…

– Так почему ты меня проигнорировал?

Он поджал губы и подвигал челюстью, думая над ответом. Бен понятия не имел, что сказать. Рей сейчас стояла прямо напротив и говорила с ним, что уже было одним из его потаённых мечтаний, но сейчас ему было слишком плохо от похмелья, тоски и головокружения от внезапной и неприятной встречи с отцом, и это было слишком.

– Я… эм-м…

Я слишком старый и проблемный для тебя, а ты – самое прекрасное, о чём я мог когда-либо мечтать и жаждать, и я так хочу быть с тобой, но ты работаешь на моего отца и встречаешься с По Дэмероном, и поэтому мне хочется умереть…

Мысль о По заставило его спуститься на землю. Он напрягся.

– Какая разница? – едко обронил он. – Если тебе скучно, ты не можешь поговорить с По?

Она нахмурилась.

– Могу. Но причём тут По? Ты его знаешь?

Из его груди вырвался сломленный смех, по щекам хлынули новые тихие слёзы.

– А, мои родители просто всегда мечтали о таком сыне, как он. Кажется, ты тоже предпочла его, – пошло нахер это утро, пошла нахер его жизнь и пошли нахер все несбыточные мечты, которые он не мог сдержать бессонными ночами, не в силах бороться с тщетными надеждами. – Не волнуйся, – сказал он. – Я понимаю. Честно, клянусь. Тебе нужен был друг, и это никогда не могло перерасти в… да. Но сейчас я просто не могу, Рей, не могу, – слёзы неудержимо катились по его лицу как символ всех его потерянных мечтаний. – Я просто… пойду.

Он поспешил прочь, натягивая на голову капюшон, и засунул руки в карманы. Ещё одна минута в присутствии Рей убила бы его. Пришло время отступить и зализать раны.

И всё же отчасти ему хотелось, чтобы Рей снова побежала за ним, призналась ему в любви, бросилась в объятия для поцелуя. Или хотя бы просто догнала его, пусть только для того, чтобы назвать его полнейшим придурком.