— Всего лишь поцелуй, — умоляюще-сладостно прошептала блондинка, закрыв глаза, и снова потянулась к его губам. Где-то внутри пробежал разряд, пронзающий насквозь каждую клеточку тела. Какаши понял, что окончательно сошёл с ума, когда чуть подался навстречу, позволив ей сделать это. Несмотря на то, что безумно боялся последствий.

Сердце Сидзуны болезненно сжалось, когда она, наконец, почувствовала вкус его мягких губ. Земной шар перестал вращаться, весь мир в долю секунды остановился, а вселенная замолчала… Не было ничего вокруг, только Он и Она.

Вместе с неистовым желанием, которое лишь набирало обороты, её накрыла волна лихорадки, и тело, источающее жар, предательски вздрогнуло — Хатаке это почувствовал. Руки так бережно, но неуверенно коснулись обнажённых плеч мужчины, словно он растворится в то же мгновение, бесследно исчезнет. Но этого не происходило: он всё ещё находился рядом, так близко, как никогда раньше. Какаши рывком прижал её крепче к себе, а свободной рукой скользнул вдоль шеи к плечу, оголяя его. Сердце Комацу ухнуло и готово было в пятки опуститься. Она позволила мужчине стянуть с плеч плотную ткань халата, чувствуя его возбуждение.

Целуя трепетно и нежно, смакуя каждый миллиметр его губ, блондинка задыхалась в его объятиях, от его ласк, пусть и несмелых, но будоражащих, растворяющих разум. Щёки полыхали огнём не только у неё… Какаши по-прежнему боялся, что его надолго не хватит — ещё капля, и он сорвётся, не сдержит порыв, и тогда эта ночь точно завершится запоминающимся бурным сексом. Возможно, он бы хотел этого, но последствия его останавливали, как и чувства блондинки, которая, вероятно, была не против такого расклада.

Он с трудом прервал поцелуй и обжигающе выдохнул прямо в её губы:

— Остановись… Я не сдержусь… Да и ты…

— Мне не нужно ничего, — прошептала одурманенная Комацу, словно не слышала его вовсе, — я хочу целовать тебя.

Она вновь впилась в его губы страстным, требовательным поцелуем и сделала уверенный шаг вперёд, из-за чего Какаши вынужден был попятиться к кровати. Последующие движения девушки привели их к цели. Она немедля уложила Хатаке на постель и, примостившись сверху, сжала ногами его торс, а губами припала к шее. Мужчина лишь тяжело дышал, пытаясь прийти в сознание, но его похищала Сидзуна, целующая его с таким наслаждением, что импульсы передавались во все конечности. Какаши усиленно пытался что-то вымолвить, но был попросту не в состоянии. Потому он лишь жадно захватывал ртом больше воздуха и пальцами исследовал изгибы тела блондинки, скрытые под халатом, желая дотронуться до бархатистой кожи.

Сидзуна не стала сдерживать свои желания: ладонями она касалась объёмных мышц его соблазнительного мускулистого тела, что обоим доставляло неописуемое удовольствие. Её ласки не оставили ему выбора: руки скользнули вдоль обнажённых бёдер девушки к ягодицам и сжали их. Сидзуна закусила без того опухшие губы до боли и переключилась на подбородок мужчины, затем щёки, целуя без остановки, пока всё тело неистово изнывало и требовало продолжения.

На этот раз Какаши первый проявил инициативу — притянул голову блондинки, и их губы слились в страстном поцелуе, что только сильнее возбудило обоих. Его ладонь в порыве чувств спустилась к приоткрытой груди и скользнула под тканью к соску, но блондинка перехватила мужскую руку, и губы покрыли её лёгкими поцелуями.

Сквозь пелену, затянувшую разум, и обжигающие ласки Сидзуны мужчина всё же смог собрать себя по крупицам и отрывисто прошептать, словно в бреду:

— Мы не сможем быть вместе. Следует остановиться…

Первые несколько секунд она не осознавала смысл сказанного, потому как увлечённо продолжала доставлять удовольствие им обоим, трепетно целуя его грудь, однако в определённый момент до неё донеслась из реальности вся суть, и это её по какой-то причине всё-таки задело. Комацу не в силах была разбираться в этом прямо сейчас, потому решила отложить всевозможные рассуждения на потом.

В эту минуту для неё был важен только он…

Какаши ничуть не удивила её реакция. Он не хотел причинять ей боль, боясь, что она позволит ему перейти грань, а после будет страдать всю оставшуюся жизнь, вспоминая эту ночь, ведь ему придётся уйти, оставить её…

— Сидзуна…

Девушка, тяжёло дыша, внезапно остановилась, будто ледяная волна окатила её, и вобрала в грудь побольше воздуха, чтобы немного прийти в себя. Хатаке собрался духом и силами, желая прекратить начатое, но её признания ввели его в ступор:

— Я всю жизнь этого хотела. Я жалела о том, что не смогла поцеловать тебя тогда и признаться в чувствах. И я не могла снова упустить возможность, — она заглянула в серые глаза и, заботливо поправив прядь пепельных волос на его лбу, тихонько улыбнулась. — Ведь жизнь проходит, и мы можем больше не встретиться. — Хатаке прикрыл глаза лишь на мгновение. — Но мне правда ничего не нужно больше.

— Соблазн слишком велик, — выдохнул мужчина, постепенно вырываясь из этого упоительного плена.

— Прости, — виновато улыбалась Комацу, переживая, что своей настойчивостью сделала лишь хуже. Она и не представляла, какой поток взрывоопасных чувств Какаши пришлось подавить в себе во избежании неприятностей. Чего ему это стоило. И всё ради них двоих.

Он не хотел давать пустых обещаний и надежду на совместное будущее. Он так решил. Комацу это прекрасно понимала, а потому немного успокоилась и легла на мужскую грудь, когда он притянул её к себе. Они молчали вовсе не оттого, что не было слов — не хотелось нарушать идиллию.

Комацу до сих пор поверить не могла, что в душе накопилось столько нежности по отношению к тому, кого она, казалось, давно отпустила. Отпустила и забыла. Но так ли это на самом деле?

С этими мыслями она плотнее прижалась к Какаши и закрыла глаза. Хотелось бы продлить это мгновение, чувствуя его тепло, но усталость не позволила.

В ночной мгле, за окном сыпались снежные хлопья, за которыми наблюдал усталый задумчивый взгляд. В тёмных окрестностях царила блаженная тишина. Ни капли света вокруг, словно весь мир в одночасье потух. Какаши внезапно вспомнил о приближении Нового года, знаменующего праздничное настроение, семейные ужины, разговоры до глубокой ночи и, конечно, подарки. Оказалось, он неожиданно для себя исполнил маленькую, скромную мечту одной красивой девушки на Новый год. Следом нахлынуло странное, сдавливающее грудь ощущение: не планировал, но осуществил.

Наверное, это правильно.

Миновало несколько минут, прежде чем Хатаке услышал ровное дыхание спящей Комацу и, тяжело вздохнув, тоже погрузился в долгожданный сон. Мысли, разговоры и переживания — всё это когда-нибудь потом. А сейчас можно позволить себе немного насладиться моментом.

Комментарий к Часть I

Так как я привыкла называть Ямато — Тензо, то в моей работе он тоже Тензо. Ну, не поворачивается у меня язык называть его Ямато!

========== Часть II ==========

Проснувшись в полдень в одной постели с Какаши, Сидзуна безмолвно обменялась с ним взглядами и поспешила вернуться к себе во избежании неприятностей. Она волнительно вошла в свою комнату под пристальный укоризненный взгляд брата, что стоял у окна в ожидании. Сложив руки на груди, Рю неодобрительно хмыкнул и суровым тоном заставил сестру вздрогнуть и замереть на месте:

— Ты всю ночь была у Какаши? Дождалась, когда я усну, и быстренько к нему. Ничего не хочешь рассказать?

Сидзуна отвела вбок виноватый взгляд:

— Рю…

— Что между вами было?

— Н-ничего не было.

— Сидзуна, — тон стал твёрже, настойчивее, — я не вчера родился.

— Вот именно, тридцать лет, а всё как неугомонный ребёнок! Что ты от меня хочешь услышать? — девушка вернула мужчине внимание лишь на короткое мгновение, подавляя нахлынувшее волнение вперемешку с чувствами стыда и сожаления.

— Я как старший брат волнуюсь. И желаю тебе добра.

— Всё у меня хорошо. Между нами нет ничего… — едва успела вымолвить она, как брат опередил, задав волнующий вопрос: