И это в очередной раз было слишком горячо и неописуемо. Она желала, чтобы он жил. Сначала она думала, что хочет лишь этого, но потом поняла, что без него она тоже не хочет. Он был нужен ей. Только Он один. Она любила его не потому что он классный любовник и преданный добряк. А потому что он есть. И она нуждалась в нём всегда.
Лишь бы только он жил…
С этой мыслью она уснула в его тёплых объятиях, искренне надеясь в очередной раз, что ему не удалось разгадать её.
Шисуи прижался к ней сзади всем телом, как мечтал уже давно, и со счастливой улыбкой на губах погрузился в сон.
Но среди глубокой ночи его разбудила Мико, которая то и дело дёргалась от приснившегося кошмара. Более отчётливые картинки в голове смешались с реальностью. Объятая страхом предсказательница резко распахнула глаза, тяжело дыша. Шисуи привстал в постели и, прижав мокрое тело к себе, ласково погладил рыжую макушку.
— Всё хорошо, я рядом, — целуя, он чувствовал, как Мико дрожит всё сильнее, схватившись пальцами за его руку, словно он вот-вот навсегда растворится.
Сердце вырывалось изнутри с чудовищной силой. Она, задыхаясь, вдруг высвободилась из его объятий и надавила ладонью на грудь, а другой рукой безжалостно вцепилась в волосы.
— Расскажи, что приснилось, — сердце Шисуи встрепенулось от увиденного. Он с опаской погладил её спину, искренне желая помочь.
Предсказательница сидела в оцепенении, склонив голову к коленям. К горлу подкатил ком, а внутри всё горело жгучим пламенем.
— Все умерли. Мучительно. Вы все, — стиснув зубы, куноичи всеми силами пыталась подавить растущее в груди давление: хотелось разрыдаться и даже умереть от разрывающих на части воспоминаний. — И я… — она отняла руку от головы и впилась печальным взглядом в трясущуюся ладонь, — я никого не спасла.
Учиха пододвинулся ближе, чтобы успокоить, но это словно оттолкнуло её: куноичи как ошпаренная вскочила с постели и, стянув с полки полотенце, сказала, что ненадолго отлучится в душ. Сейчас как никогда она желала остаться в одиночестве. И Шисуи не оставалось ничего, кроме как отпустить её и смиренно ждать возвращения.
Мико включила воду погорячее и подставила голову маленьким струйкам, которые нещадно поливали её, оттого длинные волосы прилипли к груди и спине. Вскоре поток стал более прохладным, и телу удалось немного взбодриться. Но на душе как было паршиво, так и осталось. В памяти во всех красках вспыхнули последние события, которые произошли с ней: Корень, их угрозы, покойный отец, глупышка Юми… Вся горечь, ненависть, злоба, сопротивление, которые пожирали её изнутри и которые она так тщательно закапывала в себе, — всё выходило наружу. Она позволила себе, наконец, выплеснуть весь этот неподъёмный груз, потому что в душе уже не осталось места для новых ран и боли. Все эти мерзкие, отвратительные чувства перевалили через край, и она была не в состоянии сдерживать их. Она устала.
Терпеть столько — это настоящая пытка.
По щекам текли слёзы отчаяния — такие, которых она и не помнила. Неизвестно, когда в последний раз она была так раздавлена. Наверное, когда потеряла бабушку. И если бы она осталась хотя бы ещё на пару минут рядом с Шисуи, если бы ей пришлось слушать его утешения и принимать на свой счёт сострадание, её крышу сорвало бы ещё тогда безоговорочно. Но она не могла этого допустить. Не следовало ему видеть всех её страданий и тем более слёз — она считала это зазорным.
Но она забывала о том, что он всем сердцем любит её, а значит, она не сможет скрыть всю боль, сдержать её, фальшиво улыбнувшись. Рано или поздно ей предстоит поговорить с ним, а потому нет смысла скрывать.
Ведь он прекрасно разбирается в людях. Потому что он — Шисуи Учиха.
И двигаться в то самое будущее, которое за горизонтом, ей предстоит именно с ним.
Она не может так его обманывать.
Шисуи попросту не выдержал. Каждая минута была слишком мучительной, волнение за Мико достигло своего предела, и мужчина вошёл в незапертую ванную комнату. Он застал её, содрогающуюся, мокрую с головы до кончиков пальцев, в самый разгар истерики. Она плакала навзрыд, смывая отчаяние прохладной водой и громко всхлипывая. Сердце сжалось в ком и болезненно взвыло, когда он окончательно осознал, что её не следовало отпускать одну.
Вмиг он очутился напротив и обнял её, отчего она только пуще зарыдала, наконец сбросив все маски к чёрту и позволив себе быть собой.
Быть той, кого он без памяти любит.
— Поцелуй… — умоляюще произнесла Мико, на что Шисуи, взяв в ладони заплаканное лицо, прильнул к её губам.
По намокшей спине Учихи скользнула рука. Переместившись на упругую грудь, она с жадностью исследовала её. В рот мужчины ворвался язык — поцелуй стал требовательнее, жарче, от которого внутри всё сжималось и переворачивалось. И обуздать этот взрыв чувств было практически невозможно, голова отключилась. Шисуи провёл пальцами по изгибам женской фигуры и прижал любимую к стене, рукой опершись о неё.
Сердце куноичи вмиг ухнуло и застонало. Тело, которое пронзили множественные микроразряды, незамедлительно требовало продолжения.
Больше, ярче, глубже… Пульсации где-то в промежности побудили Мико сорваться и впиться губами в шею мужчины, оставляя на коже следы от укусов. Она испытывала невероятное наслаждение, целуя каждый сантиметр его тела. От ключиц куноичи двигалась к груди, языком ласкала соски, медленно переключалась на идеальный пресс, спускаясь ниже… Всё как в последний раз…
Рвано дыша и сдерживая неистовые стоны, Шисуи гладил мокрые рыжие волосы, пока девушка заглушала остатки отчаяния, смакуя его возбуждённую плоть.
Но он не позволил ей довести себя до предела, надеясь в первую очередь доставить удовольствие ей. Уже через несколько секунд Мико очутилась на ногах, и на этот раз Учиха первый углубил поцелуй, а его пальцы добрались до изнывающего в предвкушении влагалища. Они так нежно и в то же время быстро двигались, что Мико попросту потеряла остатки рассудка. Шисуи, неожиданно прервавшись, рывком поднял девушку за ягодицы, упирая спиной о стену и надёжно удерживая её сексуальное тело, и вошёл в неё до конца. В карих глазах помутнело. Всё вокруг безвозвратно растворилось, а время остановилось вовсе: не было ничего и никого, только он и она. Атмосфера стремительно накалялась до предела. Сердце чуть-чуть — и выскочило бы из груди. Из-за шума в ушах, вызванного нахлынувшим оргазмом, звуки буквально блокировались. Все импульсы передавались прямо в конечности, и Мико вздрагивала от каждого движения и даже лёгкого касания. Чуть набрав темп, он в последние секунды перед эякуляцией почувствовал её обжигающие губы на своих.
С трудом оторвавшись, Шисуи позволил ей вобрать воздуха в лёгкие, и она до боли закусила губы, когда волна наслаждения накрыла её с головой. Мико обмякла в мужских руках, и он удержал её, не позволив рухнуть. К счастью, куноичи смогла собрать остатки сил по каплям, чтобы хоть как-то устоять на ногах.
— Я люблю тебя. Очень люблю, — поглаживая его плечи, с тяжестью в душе произнесла она. И снова саднило и неистово ныло где-то внутри. — Хочу всегда быть рядом с тобой.
— Родная, — Шисуи дарил её щекам, носу, губам лёгкие, почти невесомые поцелуи, заботливо гладил по голове, мечтая облегчить страшные муки.
— Я сойду с ума, если тебе будет плохо. Если с тобой что-то случится…
— У меня же есть ты. Со мной всё будет хорошо, — Шисуи пока не до конца понимал, что с ней происходит, но желал помочь. Ведь всё это возникло не на пустом месте, он это знал. Боль, связанная с её негодованием, терзала его, буквально разрывала на кусочки. И он верил, что она откроется, расскажет, поделится с ним. Пусть не сейчас, но когда-нибудь…
От беспомощности желание зарыдать обострилось:
— Не оставляй меня, пожалуйста… — в уголках глаз снова образовалась влага. — Не оставляй…
Он вновь прильнул к её губам, подарив сладостный поцелуй.
«Я всегда буду рядом, только верь».
Уже в спальне в тёплой постели она лежала на его груди в полностью расслабленном состоянии, и круговорот беспорядочных мыслей, наконец, приостановился. Но страх никуда не исчез. И так предстояло жить ещё месяц, а что произойдёт после, она не представляла. Вера в то, что она всё же каким-то чудом сможет одолеть тех шиноби в одиночку, не угасала до последнего.
