«Карие глаза открылись под гул неразборчивых голосов. Куноичи, щурясь от бьющего в лицо ослепляющего света, чудом сумела отличить людей, которые, словно фантомы, проносились мимо, не замечая её. Она очутилась в неком пространстве, где, как ей казалось, нет ничего, кроме белоснежной пелены, что объяла округу. Но внезапно всё изменилось.

Дыхание вмиг перехватило: перед её широко распахнутыми глазами предстала аллея с фонтаном, где она часто гуляла в детстве с бабушкой и отцом.

— Не может быть. Мурасаки… — пальцы куноичи вмиг холодеют. Сердце отчаянно вырывается из груди. Что-то нещадно душит изнутри, будто ни капли кислорода не осталось. — Но как? Он же… уничтожен… — на её плечо ложится чья-то тяжёлая ладонь, и Мико молниеносно оборачивается. — Отец?! «Я что, схожу с ума?» — недоумённый взгляд дрожит, а руки предательски тянутся к нему, чтобы коснуться, хоть и очень страшно. Она желала убедиться, что это не мираж, который вот-вот растворится навек. Она почти поверила…

Суровый и дьявольски холодный взгляд мужчины обжигает её, и по телу пробегает табун мурашек, отчего Мико вздрагивает.

— Что происходит? — миновало несколько секунд, прежде чем она осмелилась задать волнующий её вопрос.

А в ответ — ничего, лишь давящая тишина. В руках Акиры появляется тот особый кунай, который Мико однажды подарила ему на день рождения.

— Отец? — она хотела убедиться, слышит ли он её. Реакция Акиры на происходящее ей вовсе не нравилась: что он задумал?

— Это ты… — Мико осеклась. — Это ты! — тон мужского голоса повышался, отдаваясь эхом в её разуме. Вдоль виска скатилась капелька пота, а сердце заколотило по рёбрам сильнее прежнего. Мико нервно сглотнула, не упуская из виду его лицо, которое отчего-то в один момент стало чудовищно-убийственным. Колени задрожали. Больше всего в жизни Мико боялась гнева отца, но он никогда не находился в таком состоянии. Он никогда с ней так не разговаривал. — Бабушка принесла себя в жертву из-за тебя. Я оказался при смерти из-за тебя. Твоя мать скончалась из-за тебя. Это ты во всём виновата! — Мико мгновенно объял ужас. Акира словно выносил ей смертный приговор как особо опасной преступнице. Как монстру, способному уничтожить всех своих близких без какой-либо причины. Её потрясывало.

В следующую секунду мужчина замахнулся. Мико удалось увернуться от атаки, несмотря на шоковое состояние, в котором она всё ещё находилась. По привычке рука потянулась за танто, но его не было.

«Проклятье! И как же отражать удары? Отец… он же сейчас убьёт меня», — куноичи старательно ускользала от всех атак.

— Ты не прав, я не убивала. Даже сейчас я не могу, и не смогла бы. Никогда.

— Лжёшь! Ты — причина всех наших бед. Ты не достойна быть моей дочерью, — продолжал наступление мужчина, но Мико отскочила в сторону и оторопела: неужели и правда? — Ты и Юми не защитишь! Ты — ошибка нашего рода.

— Нет! — воскликнула она во всё горло до боли. Горячие слёзы отчаяния предательски покатились градом по её щекам — она сейчас даже и не вспомнила бы, когда плакала в последний раз. Она очень хотела остановиться, но не могла взять себя в руки. Близкие — это единственные люди, способные причинить невыносимую, адскую боль, разрывающую душу в мелкие клочья.

Акира, блистая горящими глазами, безжалостно замахнулся, и последний удар стал решающим: острое лезвие того, особого куная вошло прямо в грудь девушки.

Пламенный взгляд вдруг потух. В уголке губ показалась алая кровь и тонкой тёплой струйкой скатилась по коже. Мико рухнула на землю и, зажмурившись, свернулась калачиком, одной рукой держась за кровоточащую рану, а другой за голову.

Раздался оглушающий девичий крик, от чего в земле образовалась трещина, которая поползла куда-то вдаль от лежачей Мико. Всё пространство вокруг вмиг раскололось на мелкие куски, как хрупкое стекло. В считанные секунды от Мурасаки ничего не осталось. Но тот небольшой кусочек земли, где продолжал стоять Акира, почему-то оставался целым. Все осколки стремительно обрушились вниз, словно на них действовала сила гравитации. Куночии цеплялась за край земли, чтобы не позволить себе устремиться в пропасть. Она задыхалась от неистового ледяного потока ветра, пытающегося сорвать и унести её тело в никуда.

— Отец! — она, умоляюще взирая на мужчину, в глубине души всё ещё надеялась на его помощь. Но вместо этого Акира, ядовито усмехнувшись, надавил подошвой на её цепкие пальцы, и Мико сорвалась с криками в кромешную темноту».

Токуми, выслушав рассказ, обратил внимание на дрогнувшее тело куноичи. Её кожа вдруг побледнела, а трясущиеся руки вцепились в уголок одеяла и задрали его прямо до подбородка.

— А что было после того, как ты пришёл туда? — ей чудом удалось вырвать себя из болезненных воспоминаний, а главное совладать с собой и не закутаться в одеяло с головой, чтобы только друг не видел её в таком состоянии. Она понимала, что сейчас важнее всего разобраться с реальными проблемами, несмотря на то, что эта иллюзия чертовски тревожила её.

— Ты была прикована к дереву руками и ногами, они пытали тебя. Я снял тебя оттуда, а они… ушли, — вполголоса произнёс мужчина и отвёл поникший взор в сторону. Он боялся даже заикаться об этом.

— Упустил, значит, — вполголоса заключила Мико и укоризненно посмотрела на него, — молодец.

— Я думаю, что они не собирались убивать тебя. И тем более меня. Судя по всему, у них другие планы.

— А я собиралась убить их! Ты понимаешь, что ты натворил? Почему ты не остановил их? Почему не поймал, не убил? Ты хочешь, чтобы я тебя сейчас убила, да? — Мико, потеряв самообладание, была вне себя от осознания позорного провала такой, казалось, пустяковой миссии. Неужели всё, к чему она так долго шла, было зря? Ей не хватало физических сил, чтобы выразить всё скопившееся раздражение.

— А что мне оставалось? — ошеломлённый Токуми воскликнул на эмоциях, едва усидев на месте. — Мне следовало бросить тебя там умирать, но поймать этих гадов?

— Да мне плевать! — этот угрожающий взгляд грезил уничтожить всё. — Пусть я сдохну, но гулять им на свободе не позволю. Неужели не понимаешь?

— Хорошо, в следующий раз в случае чего я к тебе даже не подойду, — фыркнул Токуми.

Сама же Мико решила, что даже он её не понимает.

Никто не понимает.

— Придурок, — раздражённо бросила предсказательница, усаживаясь в постели. Токуми понимал, что она сейчас не в том положении, чтобы продолжать горячие споры.

— Я просто хочу сказать, что ты не права. И если ты умрёшь, то некому будет бороться за эту чёртову справедливость. Ты ведь не хочешь этого?

— Я думала, если не будет Данзо, то всем станет лучше. Но нет, теперь эти под ногами мешаться будут. И от тебя что-то помощи маловато. Сколько мне тут валяться?

— Я не знаю. Ты должна восстановиться. После гендзюцу ты очень ослабла.

— Плевать, пошли, — решительно скинув с себя согревающее одеяло, Мико настойчиво поднялась с постели, игнорируя докучливую заботу друга и его предубеждения.

— Куда?! — Токуми был поражён её неимоверной активностью и совершенно не одобрял столь опрометчивые решения. — Тебе нельзя! — он мгновенно сорвался с места и в считанные секунды очутился рядом, готовый во всеоружии.

Предсказательница сделала шаг — дыхание как назло стало тяжёлым, картинка перед глазами расплылась, обратившись в ярко-оранжевые смазанные краски, ноги подкосились… Она обессиленно рухнула прямо в мужские руки и зажмурилась, старательно избавляя себя от головокружения. Он это предвидел и, к счастью, успел поймать женское обмякшее тело. Мико почувствовала теплоту его рук и то, насколько крепко и надёжно они её удерживают.

— Вернись в постель, прошу, — прошептал мужчина, чувствуя, как содрогается её тело то ли от озноба, то ли от упадка сил, то ли от нахлынувшего раздражения. Когда их взгляды встретились, он отчётливо увидел, как блестят её глаза от скопившихся слёз, и поразился, ведь он прекрасно знал, что плакать Мико практически не умеет. — Что с тобой?