«Непредсказуемость войны…» Непредсказуемость войны Величиною постоянной Определяет явь и сны И перечеркивает планы. Живем сегодня и сейчас, Где все немедленно и здесь, И любим, как в последний раз, — Возможно, так оно и есть. Любовь мишеней Война – охотник, А мы – мишени. Курок на взводе, Петля на шее. Но кто-то в небе Своим решеньем Вручил нам жребий — Любовь мишеней. Друг другу верим, Друг другом дышим. А кто-то сверху Сценарий пишет. Одним движеньем Прервет блаженство Мужской мишени С мишенью женской. Война – в засаде, Мишени – в клетке, На маскараде Марионетки. Стоим на сцене, А кто-то снизу Сценарий сменит И дернет нитку. Любовь до смерти, Как в старой книжке: До черной метки, До яркой вспышки, До мертвой точки… Любовь мишеней — Как выстрел точный На пораженье. Война Война порочна и грешна, Хоть и казаться хочет скромницей. Война – совсем не «мать родна» И даже не жена, А страстная любовница. Война коварна и страшна, И с ней не стоит силой меряться. Война по-своему нежна, Желанна и нужна Тому, кто ей доверится. Война своих покорных слуг, На пике извращенной моды, Не раз у смерти на балу Сажала на иглу Неистовой свободы. Не все отравлены войной, Больными играми и плясками. Есть те, кто пил ее вино И не валился с ног Под пламенными ласками. Они поймут, что жизнь проста: Война когда-нибудь кончается. А дальше – с чистого листа: С войной не вьют гнезда, Лишь временно встречаются. Но тот, кто это скажет вслух, Кто содрогнется и опомнится, Получит жаркий поцелуй, Прощальный поцелуй, Свинцовый поцелуй Отвергнутой любовницы. Уже не больно Дымился светлый рай, Распятый на ветрах Поруганной войною воли вольной. Ступили мы на край — И потеряли страх. Уже не больно. Постыден и постыл, В кровавой наготе, Случайный грех, поспешный и невольный. Остыл девичий стыд, Распятый на кресте. Уже не больно. Оставлены давно Обиды и долги На выжженных просторах дикой бойни. Распятые войной Вчерашние враги… Уже не больно. Жить
«После первой горькой чаши не закусывают…» После первой горькой чаши не закусывают удила. Верят: жизнь, такая яркая и вкусная, не прошла. Как щенки, в чужие двери слепо тычутся наугад И надеются, что где-то путь отыщется в райский сад. После следующей чаши не закусывают — просто пьют, Если новых сил мечтанья безыскусные не дают. Не для слабого вторая чаша горькая: валит с ног. Не заметит, как окажется под горкою — кто не смог. После третьей горькой чаши не закусывают — ни к чему. Неподъемна чаша, и неведом вкус ее никому. Так смешались в ней беды и боли выплески на века, Что никто не сможет выпить или выплюнуть ни глотка. Жить Жить – перед Богом и перед людьми Быть собой при параде и в неглиже. Жить – всегда открывать новый мир, Каждый день: за окнами или в душе. Жить – мотыльком лететь сквозь года, Выползая из кокона липкой лжи. Жить – никогда не спешить в никуда, Даже если некуда больше спешить. Жить – догорать оплывшей свечой На последнем метре чужого пути. Жить – не ждать, не жалеть ни о чем, Не просить, не бояться, а просто идти. Жить – не мстить, не винить огонь, Опаливший крылья твоей судьбе. Жить – собирать семена в ладонь, Даже если плоды достанутся не тебе… Покров Когда старая рана Земли кровит, Когда попрано злом добро, Богородица – светлая мать Любви — Простирает над нами покров. Этот тонкий сияющий омофор — Неразрывен, один на всех — Покрывает большой вселенский позор И случайный маленький грех. В равнодушном мире, забывшем стыд, Чистый разум и ясный свет Нас спасают пока от большой беды, От которой защиты нет. |
