— Увы, вынужден вас разочаровать, — улыбнулся я. — Валентина Дмитриевна, к сожалению, приняла буддизм и уехала на Тибет искать смысл жизни. Доступно объяснил?

Юноша уставился на меня стеклянными глазами. Видимо, этот ответ не входит в перечень возможных ответов, записанных в его мозгу.

— Жаль… А как же печь? — спросил он. — Мы же договорились… Со скидкой тридцать процентов…

— Печь она забрала с собой, — поспешно ответил я. Не хватало ещё, чтобы он мне начал навязывать дурацкие опции!

— Нельзя в Тибете появляться без микроволновки, — добавил я шёпотом, оглянувшись. — Арестуют.

— Понятно… — не очень уверенно произнёс он, теребя папку. — А вас случайно микроволновки не интересуют?

— Только как функции для сотовых телефонов, — отреагировал я. — Чтобы можно было телефон навести на живую курицу, нажать на кнопку, и через минуту получить жаркое, поперчённое, посоленное и с аджикой. Есть у вас такие?

Молодой человек на полном серьёзе заглянул в папку.

— В настоящий момент таких нет, — бодро произнёс он, пятясь от меня. — Но в скором будущем могут появиться… Извините за беспокойство, меня ждёт машина.

— Всего хорошего! Удачного окучивания! — злобно осклабился я и так же, как бывшая супруга, хлопнул дверью.

Дура Валька, назаказывала всякой дряни, а мне теперь отшивай надоедливых агентов! Конечно, ей же надо было, чтобы всё как у людей. Чтобы перед подружками не было стыдно. Педали с подсветкой в машине, холодильник с движущимися картинками, прозрачная ванна, сотовый телефон толщиной с бумажный лист… Барахольщица!

Чтобы не портить тёплый вечер беседами с агентами, я решил отправиться в "Старый причал". Лоферы давно облюбовали эту уютную кафешку на берегу пруда. От дома — десять минут ходьбы. Пешие прогулки, говорят, полезны. Нашу кредитную машину — тёмно-серый "Хамаки Аэролэндер" модели "зет восемь" — забрала супруга. И пускай, один чёрт ездить некуда.

Бесспорно, машина — штука удобная в смысле поразвлечься. Например, мне нравилось в час пик остановиться посередине трассы и включить аварийные огни. С какими злобными рожами проносились мимо автоуроды, сигналя и матерясь, высунувшись из окон! А какая замечательная пробка при этом получалась! Но Вальке не нравилось подобное развлечение, потому что за рулём была она, и вся людская ненависть сыпалась на неё.

Вечером народу в "Старом причале" не очень много. Я заказал кружку пива и подсел за столик к Чемодану. Лидер лоферов нашего Красногвардейского района лениво цедил пенный напиток из бокала, время от времени издалека закидывая солёный арахис в свою ненасытную пасть.

— О, Валежник! Сколько лет, сколько зим! С чем пожаловал, брат-бездельник? — спросил Чемодан, кулаком вытерев пену с белёсых усов.

Давненько мы с ним не виделись. Я уж думал, что он забыл моё прозвище. Помнит, собака!

— Вечер бодрый, брат-бездельник! — ответил я, усаживаясь напротив. — Взаймы на квартиру у тебя хотел попросить. Ты ведь в областной администрации деньги лопатой гребёшь.

— А что, у вас на заводе платить перестали? — равнодушно поинтересовался Чемодан, разглядывая клетки на своей рубашке.

— Не знаю. Может и перестали. Я там уже не работаю. С сегодняшнего дня.

Напускная лень слетела с широкой физиономии лофера:

— Во даёт! Сколько ты там проработал?

— Сам ты работаешь, Чемоданище! — возмутился я. — Я не проработал, а продержался полтора года. Чуешь разницу?

— Да ладно, не цепляйся к словам, — миролюбиво произнёс Чемодан, возвращаясь к своему пиву. — Кем ты там… бездельничал?

— Менеджером по операционным улучшениям.

Лофер присвистнул.

— Это что за должность такая?

— Чёрт его знает! Полтора года назад я пришёл в отдел кадров. Спросили про образование, то, сё… Потом спрашивают, мол, пойдёшь в отдел операционных улучшений? Я говорю, пойду.

— А что ты хоть делал-то? — заинтересовался Чемодан. — То есть, что должен был делать? Какие должностные обязанности?

— Коллеги мои ходили по цехам и что-то записывали. Потом эти циферки вводили в электронную таблицу и распечатывали. А я писал планы на месяц и отчёты. Это ведь не запрещено Уставом?

Лофер глотнул пива:

— Ты же прекрасно знаешь, Валежник, что разрешено. Наш лоферский Устав воспрещает выполнять полезную работу. А планы, отчёты, концепции и прочие служебные записки таковой не являются. Это — имитация работы, она даже поощряется. Без неё никакой самый прожженный лофер и недели не продержится.

— Это я и без тебя знаю, — ответил я.

— На чём погорел? — поинтересовался Чемодан.

Мне принесли пиво. Я, соскучившийся за последнее время по пиву, надолго припал к бокалу и оторвался, пока не опорожнил больше половины. Лидер лоферов терпеливо ждал.

— Комиссия приезжала какая-то важная. Из головной компании. Американцы или британцы. Всё заводское начальство за месяц готовится начало. А в день приезда мы в отделе затеяли турнир в "Суперфайтер"…

— Что за "Суперфайтер"? — перебил меня любознательный Чемодан.

— Игра компьютерная, обычная сетевая стрелялка. Ну, мы, значит, с коллегами увлеклись, сидим, рубимся, а тут дверь в отдел открывается, и заходит вся эта комиссия и свита с ними из заводского начальства. А я спиной к двери сижу, не успел игру свернуть. Ну, меня первого и попёрли, как комиссия уехала.

— А коллег?

— Пару человек со мной вместе уволили. До кучи.

— Молодец! — неожиданно похвалил меня лофер и процитировал строки из Устава: — "Пункт третий: каждый лофер должен стараться нанести максимальный ущерб компании, в которой он числится, законными способами".

Я даже духом воспрянул.

— Разве это ущерб для завода, что турнули пару менеджеров? Они и так не понять чем занимались, — на всякий случай решил поинтересоваться я у опытного лофера.

— Нет, брат-бездельник, твоя заслуга в том, что ты научил сотрудников играть в стрелялку в рабочее время. А это и есть прямой ущерб предприятию.

Чемодан замолчал и повернулся к соседнему столику. Я тоже последовал его примеру. Там сидел один из самых болтливых людей на свете, которых я знал — опытный лофер-ветеран Пурген. Прозвище он получил за способность нести пургу, то есть болтать всякую ересь в любое время суток и в любом состоянии. Пункт пятый Устава лоферов гласит, что от каждого лофера должен исходить информационный шум: большое количество речей и служебных бумаг. Лофер просто обязан быть демагогом. Для Пургена этот пункт явно был наиболее важным.

Напротив болтуна сидела симпатичная девушка и держала на весу диктофон. Корреспондент? Интересно!

— Каждое неформальное движение преследует какие-то цели. Какие цели у лоферов? — спросила девица Пургена.

— Если вы читали наш Устав, то могли заметить, что основная цель лоферов указана в первом пункте, — понесло нашего демагога. — Лофер не должен выполнять никакой полезной работы для общества. Где бы он ни числился, в какой бы организации. Особо опытные лоферы могут ничего не делать по три-четыре года, и при этом руководство компании или организации считает их прекрасными работниками и даже ставит в пример. Это — высший пилотаж!

Надо же, Пурген даёт интервью! Любопытно, зачем это прессе понадобилось писать про наше движение? Наверное, девица — корреспондент какой-нибудь захудалой газетёнки, падкой до сенсаций. И редактор ей дал задание: написать о современных молодёжных движениях. На её месте я бы выбрал неформалов поярче: панков или скинхедов каких-нибудь.

— Как можно ходить на работу и при этом не работать? — удивилась девушка.

Пурген покровительственно засмеялся:

— Нет ничего проще. Ваш редактор или начальник отдела городской хроники, скорее всего, приходит на работу, часок пораскладывает пасьянсик, потом часок попьёт чай с такими же бездельниками, потом уходит на совещание…

— Но он и работой тоже занимается, — возразила корреспондент не очень уверенно.