Только я сказал жене, что меня вытурили с завода, она тут же заявила, что уходит от меня.

— Мне надоело терпеть твоё бездельничанье! — возмущалась Валька, поспешно складывая вещи. — Дитятко! Тебе же двадцать пять лет! Одноклассники твои уже и машины взяли в кредит, и квартиры в ипотеку, жён одевают как куколок… В Турцию каждый год ездят. А у тебя всё ветер не понять где играет: увлечения идиотские, друзья-дегенераты…

Я виновато улыбнулся и развёл руками, мол, что поделать, если я такой. Это вызвало новую бурю негодования.

— Три года жизни тебе отдала! — патетически произнесла она романно-сериальную фразу, комкая в руках белую блузку, которую собиралась запихать в сумку.

— Три лучших года, естественно, — уточнил я, чтобы уж было совсем как в мелодраме.

— Не паясничай! Даже сейчас не можешь удержаться, лицедей! От него жена уходит, а он кривляется, клоун!

Она со злостью зашвырнула блузку в сумку.

— Может, отметим это дело? — предложил я, улыбаясь.

Валька посмотрела на меня, высоко подняв брови:

— Что отметим?

— Наш развод. Люди свадьбы празднуют, а мы, наоборот… Друзей соберём, кафе на вечер арендуем…

Она повертела пальцем у виска, с визгом застегнула молнию на сумке и с сочувствием посмотрела на меня:

— Как ты будешь без меня, убогий? Пропадёшь ведь. Сопьёшься и помрёшь где-нибудь в канаве через год-другой.

— Конечно. Только ты меня спасала эти годы от канавы.

— Да, спасала. От канавы, от твоего образа жизни паразитического и от твоих дебильных друзей. Я хотела из тебя человека сделать, а ты как был скотиной, так и остался. Неформал хренов! Уж лучше бы ты был футбольным фанатом, чем лофером. Лох ты, а не лофер! Ну, чего молчишь?

Что тут возразить? Валька уже сама ответила на все вопросы.

— Молчишь ты, потому что сам понимаешь: всё ваше лоферство — это прикрытие. И ты, и дружки твои не состоялись в этой жизни. А движение лоферов выдумали для того, чтобы подобные неудачники не чувствовали себя ущербными. Демократия, блин, толерантность! Да будь я президентом, я бы таких, как вы, в трудовые лагеря бы загнала, по лопате каждому всучила и рыть бы заставила.

— Что именно рыть? — поинтересовался я.

— Да хоть что! Канаву. До обеда выкапывать, а после обеда закапывать. И через годик всё ваше лоферство вылетело бы из ваших бестолковых голов!

— Труд из обезьяны сделал человека, — произнёс я пафосно.

— Вот именно. А вы — бездельники-лоферы — продукт обратной эволюции. Обезьяны, сделанные из людей.

Она с трудом закинула на плечо сумку и нанесла последний удар:

— Я уезжаю к маме, а ты будешь всю жизнь скитаться по съёмным квартирам.

— Какая вся жизнь? Ты же мне канаву предсказала. В которой я сдохну через год-другой.

— Вся твоя оставшаяся жизнь — от этого момента и до канавы. Вот этот год-другой ты и будешь мыкаться по коммуналкам и общагам.

Высказавшись таким образом, Валька ушла, с удовольствием хлопнув железной дверью, так что сотрясся весь подъезд. Я хотел помочь стащить ей сумку вниз до машины, но она отмахнулась от меня, как от надоедливой мухи.

— Вот и кончилась моя счастливая семейная жизнь, — объявил я сам себе и нервно хихикнул.

Неплохая она была в своё время девчонка, Валька. Мы с ней познакомились ещё в университете. Я был на третьем курсе, а она на первом. "Никогда ещё не гуляла с философом", — мурлыкала она, когда я провожал её до юрфаковской общаги.

Это понятно, для любого юриста студент-философ был всегда существом аномальным, как, впрочем, и для любого обывателя. Хорошо, что не попросила она тогда "объяснить, что первично", иначе я бы обозлился, и мы бы больше не встречались. Терпеть не могу, когда люди, узнав о моей профессии, выдают что-то вроде: "Ух ты, философ! Как же тебя так угораздило! А где работать потом будешь? Ну-ка, ответь, что первично, материя или сознание".

С удивлением я прислушался к себе и понял, что не особо огорчился уходом жены. Всё равно она ушла бы рано или поздно: мы с ней заключили временный брак на пять лет. Но она ушла досрочно, не дождавшись пары лет до окончания брачного союза. Временные браки появились не так давно, но уже завоевали популярность, особенно среди нас — безответственной и бестолковой молодёжи.

Чтобы развеяться, я включил компьютер и полез в социальную сеть. Мне доставляет удовольствие глядеть на глупо-радостные рожи бывших одноклассников-однокурсников, однообразно позирующих на фотографиях на фоне пальм, чужих иномарок и огромных тарелок с малоприятной едой по программе "всё включено", похожей на огородные сорняки. Я тоже в своё время зарегистрировался в сети, для смеха сфотографировался на фоне помойки в драном ватнике и облезлом треухе и выложил эти мерзкие фотографии на свою страничку. И потом время от времени я посещал свою страничку и с удовольствием читал адресованные мне сообщения: "Андрюха! Как же ты докатился до такой жизни! Возьми себя в руки, устройся на работу, ты ведь так молод!". Простейший тест для клинических идиотов — если бы я на самом деле был бомжом, откуда у меня был бы доступ в Интернет и фотоаппарат! Да и какой бомж станет выкладывать свои фото, где он позирует на подобном фоне.

Валька была слишком правильной и постоянно пыталась сделать меня таким же. Например, она не разрешала пить дома пиво. Сейчас, ползая по мировой паутине, я об этом пожалел — глоток холодненького не помешал бы. В социальной сети было сегодня скучновато. Новых сообщений мне никто не присылал, наверное, надо придумать нечто свеженькое. Я немного порезвился на религиозном форуме, невинно задав вопрос, зачем Лот переспал с собственными дочерьми, чем вызвал бурю негодования. Затем некоторое время поторчал в каком-то унылом чате знакомств, где мне удалось вызвать на откровенно-интимный разговор болтливую дамочку, чтобы следом объявить ей, что я тоже женщина, и понаблюдать за её реакцией.

От плодотворного ползания по интернету меня отвлёк звонок в дверь. На пороге стоял молодой человек в деловом костюме. Он улыбнулся стандартной улыбкой и раскрыл папку. Я ответно просиял.

— Здравствуйте! Валентина Дмитриевна Дёмина дома? — спросил он, заглянув в папку.

— К сожалению, нет, — улыбнулся я ещё шире.

— Как жаль. Мы с ней договорились провести апгрейд микроволновой печи. Усовершенствование, то есть, — добавил он, видя моё замешательство.

— А в чём заключается усовершенствование? — спросил я, согнав с лица улыбку и озабоченно нахмуриваясь. — Вы хотите научить печь нянчить детей?

— Увеличение мощности, благодаря которому печь будет греть в полтора раза быстрее, — невозмутимо ответил юноша. — К тому же Валентина Дмитриевна заказала новую опцию для печи: внутренняя видеокамера реального времени с доступом в Интернет.

Каких только опций нет на белом свете, но про такое я слышал впервые.

— А для чего нужен Интернет в печи? — удивился я искренне, скинув маску озабоченности.

Молодой человек покровительственно улыбнулся:

— Есть специализированные сайты, на которых хозяйки показывают другим хозяйкам процесс приготовления пищи в микроволновке. Имеется также возможность записывать и скачивать видеоролики.

— Да… Действительно, это необычайно нужная опция. Даже удивительно, как люди до сих пор без неё жили!

Юноша не понял иронии.

— К тому же у нас проходит акция: подключившим данную опцию бесплатное обучение новым возможностям. Действует только этот месяц, — радостно объявил юноша таким тоном, что мне самому захотелось немедленно пройти это обучение.

Молодой человек демонстративно поглядел на часы. Конечно, он ведь деловой человек, у них всегда дикая нехватка времени. Бизнес — дело серьёзное!

— Так могу я видеть Валентину Дмитриевну?