— Хей! Вот это что там про «свежесть» было? — угрожающе прорычал я, протягивая журналистке чашечку кофе.
— Ну… — она вдруг резко залилась румянцем, но дымящийся напиток приняла и забормотала себе под нос. — Мне уже девятнадцать… говорю же, есть у меня мужчина. И вообще! Откуда мне тогда было знать, что я через год встречу целых два раза герцога?!
— Ты так говоришь, — нахмурился я, — как будто я тебе что-то предлагал помимо сотрудничества…
— Кузьма! — перебила меня девушка. — Ты реально не понимаешь как действуешь одним своим присутствием на женщин? Хотя да… Андриана говорила, что ты в этом вопросе дуб дубом, а отхватив себе Нину Святославовну, вообще по сторонам почти не смотришь!
— Но…
— Кузьма, — мягко улыбнулась моя собеседница, усаживаясь за кухонный столик и разворачивая лежавший на нём планшет, разворачивая его в голографическое подобие ноутбука. — Давай я тебе объясню то, что не скажу тебе ни твои принцессы, ни эльфийские богини. Ни тем более обычные девушки. Я про Касимовых. Ты не красавец. На самом деле, если так смотреть — тебя можно назвать «обычным».
— Ну, спасибо!
— Погоди, не обижайся! — остановила меня Софья. — Как бы тебе объяснить… Любовь — любовью, но с начала времён, женщины всегда желали потомства от сильных мужчин. Вот сейчас у меня в трусиках — натуральная «Ниагара», спасает только правильная прокладка и то, что у меня действительно есть парень. Ведь ты совершенно не сдерживаешь свою ауру, да и не можешь, и это действительно бьёт по мозгам противоположенному полу… Ощущения когда ты находишься в присутствии «такого» мужчины, сродни наркотику, особенно для магесс и воительниц. А тот факт, что это позволяет почувствовать себя настоящей слабой женщиной находящейся под чьей то защитой…
— Извини… — я, честно говоря, помыслить даже не мог, что кому-то в моей компании так вот некомфортно. — Я сейчас закрою чакры и…
— Не надо! Поверь, Кузьма, — перебила меня журналистка. — Это — нормально… и даже приятно. Мы же всё-таки не животные, чтобы прямо таки поддаваться инстинктам! Ну… большинство! Давай лучше к делу…
В этот момент во входной двери прощёлкал замок и в коридор ввалился высокий рыжий долговязый парень.
— Дорогая я дом… О! — в этот момент он увидел меня и сидевшую напротив девушку и заулыбавшись сбросив ботинки, быстро вышел на кухню, прямо на ходу протягивая мне руку. — Ваша Светлость!
— С кем имею честь? — ответил я на рукопожатие поднявшись с табурета.
— Кир Стажевский! Журналист международник по Большой Игре! — произнёс он. — А я вот, принёс…
И он поставил на стол объёмистый пакет, который Софья деловито и быстро распаковала. Внутри оказался большой пластиковый… казан наверное. Не знаю как по другому назвать эту посудину, полную разнообразно выполненных пельменей А затем Кир, попросив меня подержать всю конструкцию и чуть отстраниться, резко рванул рычажок обхватывавший донышко.
Пыхнуло и дунуло вверх паром! Посудина заполнилась бульоном, который тут же вскипел. По кухне разлился одурительный куриный аромат. А за столом, с моим участием на некоторое время завязалась непринуждённая беседа. После откровений Софьи, было откровенно неудобно сидеть рядом с её парнем, но стыдиться мне было всё же нечего, а сдавать её потуги я не собирался.
— Кир, ты принёс, что я просила? — спросила моя знакомая у своего парня, бешенным темпом вбивая что-то на превратившимся в клавиатуру планшете.
— Ага, — Стажевский протянул ей носитель похожий на древний «MicroSD».
— Супер! Ты лучший сразу же после Его Светлости! — воскликнула девушка, порывисто чмокнув его в щёку и вставив карту в свой планшет, затарабанила по нему пальцами ещё быстрее.
Парень, немного хмуро посмотрел на меня. Учитывая поведение журналистки, понятно, о чём он подумал, однако я просто покачал головой: «Не было ничего у нас!» Это её личные бредни.
А заодно задумался. Вот как так можно жить, зная что любимая женщина может взбрыкнуть в любой момент и вытворить фортель? Ответов я в себе не нашёл, но тут заговорила Софья.
— Смотри Кузьма! Вот график всех происшествий на интересующей нас территории за несколько лет! — она погладила руку Кира и добавила. — Всех вообще. И не спрашивай, как это добыто!
— Не буду, — усмехнулся я, подхватывая специальными пластиковыми щипчиками пельмень из бурлящего тазика.
Вообще, формально это былине «пельмени» как таковые. Начинки там были совершенно разнообразные, от картошки с луком, что можно бы было назвать «вареником», до бекона с обжигающим язык и горло перцем. Этакая «сборная солянка», в тесте, пришедшая к нам с японских островов. Вот только в оригинальной версии этого блюда, а заодно и развлечения, каждый из сидящих за столом гостей, сам готовил и приносил пельмени-гёдзё с теми начинками, что ему пришли в голову, которые потом сваливали в один котёл, вокруг которого устраивалась своеобразная лотерея.
Никто не знал кто что приготовил, а извлечённый пельмень, мог быть с мерзкими или не сочетающимися с заварочным бульоном вкусами, а то и вовсе с клубком волос внутри.
В нашем же случае всё было офигенно вкусно! Потому как блюдо было ресторанное и глупым шуткам в нём просто не имелось места. Одно временно с этим есть стоило всё равно осторожно ведь в одном из пельмешей находилась не начинка, а пластиковый призовой купон ресторана.
Прожёвывая нечто свиное, с непонятной приправкой, я внимательно всматривался в отзеркаленное окошко с экраном, которое Софья со своего крутого планшетика подняла прямо передо мной. Голограмма была довольно прозрачной, но, тем не менее, разобрать как карту, так и сопроводительный текст не составляло особо труда.
Можно было даже пощёлкать чекерами, фильтруя пришествия по нескольким параметрам, отсеять раскрытые и выделить группу из тех, что были похожи на события в кампусе. Что я собственно и сделал, внимательно слушая параллельно выводы сделанные Софьей и последовательно поднимая пусть и не полные, явно не официальные данные о тех событиях в хронологическом порядке.
Картина в итоге получалась следующая: в две тысячи девятнадцатом году, происходит несколько кровавых убийств в Строгино, есть место преступления, много крови но нет трупов. Затем уже в двадцатом и по двадцать пятый — в Войковском, Левобережном, Головинском, Западном Дегунино и в Восточном, а так же в отрадном. Почерк один и тот же, но ничего не ясно и никого найти не могут.
И в то же время, появляется городская легенда о «Дракуле» из Ховринской Больницы. Ещё советский долгострой, заброшенный в середине восьмидесятых, а если быть точным в восемьдесят пятом, быстро стал объектом разнообразных сплетен. Даже не учитывая сплетни, там регулярно гибли подростки и находили трупы, а местные жители обходили огромный недостроенный комплекс десятой дорогой.
В девяносто первом, после развала СССР, территорию и само здание постарался прибрать к рукам некий олигарх Обрамцев. Но не успел! Грянула Контрреволюция, две мировые войны и наконец, Ренесанс, после которого недострой как и прилегающий к нему Грачёвский парк, отошли в вотчину рода Платоновых. А уже через полгода, Глава рода, умирает от какой-то неизвестной болезни крови и испуганные наследники, сразу же, распродают два участка практически не торгуясь.
И вот, Грачёвский парк отходит графу Салазину. Последний был славен как плейбой, меценат и просто харизматичная личность, про которого поговаривали, что он не просто эксцентричен… а немного не от мира сего. В от и в этом случае, новый владелец не стал мелочиться, а создал на месте бывшего парка, единственный в Москве готический вернисаж стилизовав его под мрачный английский погост викторианской эпохи.
Это место до сих пор пользуется просто бешеной популярностью, как у «ценителей» мрачной атмосферы, так и просто у любителей острых ощущений, ведь посещение вернисажа, считается связанным с настоящими рисками для жизни! Как уже говорилось, граф Салазин был очень эксцентричным человеком и умел добиваться желаемого. А своё детище он искренне любил и всячески развивал, в частности выбил у властей разрешение, на превращение бывшего Грачёвского парка в частное кладбище, совмещённое с выставкой картин под открытым небом.
