— Не ори. Я его не звала, он сам пришел. — Она отложила трубку и скрылась в комнате. Через десять минут подъехал отец, он ворвался в квартиру, но увидев меня, сидевшего одного на диване в холле, успокоился. Он ни слова мне не сказал, да и я тоже.

Только когда я уже входил в свою комнату дома, он позвал меня, но я не обернулся, у меня не было сил смотреть ему в глаза. Мне было безумно стыдно. Я предал единственного человека, для которого был важен. Я не хотел этого, я бы все отдал, чтобы этого не случилось. Я долго набирался смелости, чтобы попросить у него прощения, но так и не смог.

— Я не сомневаюсь, он тебя простил. — Айсель провела рукой по щеке мужа. — Он тебя очень сильно любит, ты для него все в этом мире, нет, ты и есть его мир. — Он уткнулся носом в ее макушку, вдохнул аромат ее волос. — Много говоришь, и вообще, тебе спать пора.

— Как скажешь, папочка, — сузив глазки, она отодвинулась от Орхана и скользнула под одеяло. Орхан, ничуть не смущаясь, последовал ее примеру, поймав ее под одеялом, притянул к себе. Айсель не возражала, повернувшись к нему лицом, улыбнулась сонными глазами и вскоре заснула. Орхан тоже почти провалился в сон, но вдруг, вспомнив, как началось сегодняшнее утро, вскочил с постели и запер дверь изнутри. И только проверив замок, вернулся в постель, обняв жену, мгновенно уснул.

Орхана разбудило ее метание во сне. Даже во мраке ночи он увидел, что её тело покрылось испариной, волосы прилипли к лицу. Она была чем-то напугана.

— Айсель, — он потрепал ее по щекам. — Айсель…

Ему удалось ее разбудить. Она раскрыла испуганные глаза, и еще неокончательно проснувшись, уставилась на него, сжимая руки в кулаки.

— Все хорошо? — Встревожено спросил Орхан, проведя рукой по ее лбу, температуры не было.

— Это был дурной сон, — она встряхнула головой, словно убеждала не только его, но и себя.

— Что тебе снилось? — Айсель, отведя взгляд, лишь покачала головой.

— Все уже прошло.

Айсель выглядела задумчивой. Орхан легко коснулся губами губ жены в попытке отогнать грустные мысли. Но Айсель этого оказалось недостаточно, она потянулась к Орхану, обняв его, впилась в его губы неожиданным страстным поцелуем. Секунду-вторую Орхан замер, сбитый с толку ее внезапным порывом, но ее страсть поглотила и его. Он ответил страстью на страсть, огнем на огонь. Их губы танцевали танец страсти, сердца отбивали такт. Орхан зарылся руками в локоны жены и, еле оторвавшись от ее губ, прошептал:

— Ты играешь с огнем, — еле дыша, прошептал он. — Если не остановишься сейчас, потом будет поздно.

Он держался с последних сил, чтобы не наброситься на нее, не испить ее до дна. А она, черт ее подери, строит из себя "страстную любовницу"! Она даже не задумалась над его словами. Он, сдерживая ее порыв, собрав в кулак всю силу воли, отстранился.

— Айсель… — охрипшим от страсти голосом прошептал он. — Я хочу тебя, хочу, как никого в своей жизни. — Она смотрела на него своими широко распахнутыми глазами, Орхан провел подушечкой большого пальца по ее губам, они поддались его натиску и разомкнулись, из его горла вырвался стон. — О боже… Ты знаешь, что это значит? — В один миг ее лицо приобрело бардовый оттенок, она смущенно опустила глаза, словно раздумывая над его словами. Орхан терпеливо ждал. Прошло чуть больше минуты, ее ресницы взметнулись вверх, их взгляды встретились. В ее глазах Орхан увидел уверенность, решительность и страсть. Она вновь потянулась к нему, и у него не хватило сил устоять. Он прижал ее к себе, впиваясь в ее губы, словно от этого зависела его жизнь, словно она была единственным источником в бесконечной пустыне. Айсель же, сама того не осознавая, поджигала его кровь, заставляла терять рассудок. Он опрокинулся на спину, унося ее за собой, она оказалась на нем. Смутившись, девушка попыталась сменить позу, но он не позволил, вновь требуя ее губы. Водопад ее волос рассыпался на его груди, локоны касались его лица. Ее руки робкими движениями обследовали его тело, проникли под его рубашку, он вздрогнул от прикосновений ее горячих пальчиков. Орхан перекатился, подминая ее под себя, не отрывая от нее глаз, приподнявшись, попытался стянуть с себя рубашку, но пуговицы не поддавались, то и дело, выскальзывая из рук. Айсель зачарованно наблюдала за каждым его движением, он — за ее реакцией. В итоге его терпение истощилось, он просто разорвал рубашку на себе, непослушные пуговицы полетели в разные стороны. Рубашку он швырнул в дальний угол комнаты, обнажая перед девушкой широкую грудь, покрытую легкой порослью темных курчавых волос, тоненькая полоска которых исчезала в брюках. Она издала глубокий вздох, ее глаза жадно обследовали каждый кусочек увиденной картины. Орхан не был идеально сложен, никаких кубиков, лишь гладкий живот и крепкий пресс, он не отличался мускулатурой, так как не любил спорт, но и хилым его нельзя было назвать. Все в его теле было пропорционально. Но для нее он был единственным и неповторимым.

— Ты самый красивый мужчина, которого я знаю. — Смущенно, сбиваясь, прошептала Айсель, проведя кончиками пальцев по его плечам.

Орхан улыбнулся:

— Милая, я единственный мужчина, которого ты "знаешь". — С этими словами он вновь атаковал ее губы. Их тела полностью соприкасались, Айсель почувствовала сквозь ткань джинсов набухшую плоть, рвавшуюся наружу. Впервые за вечер в ее глазах мелькнула неуверенность. Орхан уловил ее смущение.

— Ты можешь собой гордиться, милая. — И в следующий миг, скользнув вниз, он обхватил губами ее сосок сквозь ткань ночной рубашки. Айсель вскрикнула. От неожиданности, от наслаждения. Сквозь шум в ушах и ее собственный стон до нее донесся самодовольный смешок Орхана. Он медленно, нежно покусывал то один, то другой сосок, наслаждаясь ее вкусом, ее стонами. Ее руки прижимали его к себе, ногти впивались в плечи. Он провел влажную тропинку от впадины между грудями к губам, прижимая ее к матрасу, давая почувствовать всю силу его желания. Он хотел бы включить свет, насладиться зрелищем ее извивающегося от его ласк тела, но знал, она будет против. "Но ничего милая, — пообещал себе Орхан. — Еще успеем, у нас еще будет время". Его руки, блуждающие по ее талии, осторожно опустились вниз, достигнув края ее ночной рубашки, очень медленно приподнимая ее вверх.

— Орхан, — пробормотала Айсель, выражая протест, но он накрыл ей рот поцелуем, его язык проник в ее рот, она сгорала, как мотылек у огня, обжигая крылья. Последние кусочки ее здравого смысла ушли в небытие, когда она ощутила настойчивые, но нежные пальцы Орхана у себя между ног, там, где ее еще никто не касался. Комната утонула в ее стоне, который Орхан попытался заглушить поцелуем. Он уже готов был сострить, если она будет продолжать в том же духе, утром они найдут Эльхана и Алю, прижавших ушами к двери, но потом передумал. "Ну и пусть…"

Его руки дюйм за дюймом приподнимали ночную рубашку, обнажая ее бедра, шелковые кружевные трусики, при виде которых у него остановилось сердце, по телу прошла дрожь от предвкушения. Перед его глазами предстал ее гладкий животик, полные, налитые груди, которые она старалась прикрыть руками. Орхан завел руки девушки за голову и коснулся губами набухшего соска. Она простонала в ответ. Легким и умелым движением он освободил ее от последней части гардероба и оторвался, желая разглядеть ее. Припухшие от поцелуев губы манили его к себе, глаза, затуманенные страстью, были обращены к нему. Она вся принадлежала ему, только ему. Он потянулся к пряжке своего ремня, обычно это не занимало много времени. Но Орхан хотел, чтобы она его увидела, чтобы привыкла к нему. Медленным движением он отбросил ремень и принялся за брюки, через минуту он склонился над ней, полностью обнаженным. К своему удивлению, он прочитал в ее глазах не страх, а восхищение, желание… Легким движением раздвинув ее ноги, он улегся между ними. Его затвердевший член коснулся ее бедер, она вздрогнула.

— Айсель, — прошептал он между поцелуями. — Тебе будет больно.