– Поняла. Согласна.

– Согласия мало. Нужно, чтобы твоя мама принимала его только на ночь, а утром принимала другую таблетку, которая выведет остатки фемисталина из организма. И она ничего не должна знать.

И принимать его надо не более одной таблетки.

Выздоровление будет медленнее, чем могло бы быть. Но иначе у федералов возникнет вопрос: «в чём причина?» А так… Возможностей нашего организма никто не знает.

– Поняла и согласна, – уже очень серьёзно ответила Марта.

– Теперь вопрос: как ты всё это объяснишь маме?

– А я не буду ничего объяснять. Вечером я дам ей одну таблетку, утром – другую. Скажу, что витамины.

– Хорошо. Таблетки будут в форме витаминов.

– Согласна на всё. А что взамен?

– Что взамен? Ничего. И вообще, мне неприятно, что ты так обо мне подумала.

– Не обижайтесь, Марк. Просто я вижу, что вы меня хотите.

– И купить тебя таблетками, спасающими твою маму?

– Разве это большая цена? Если захотите, я согласна. Тем более, что и вы мне нравитесь.

Марк не выдержал и рассмеялся.

– Девочка! Признаюсь, и тебе и себе. Ты мне безумно нравишься. Но таблетки – это риск попасть на каторгу. Это я сделаю только потому, что я хочу видеть тебя весёлой.

– Правильный ответ. Но пока таблеток нет, это не будет понято как сделка, – сказала Марта и обвила Марка ногами, и её соски оказались прямо у его губ…

Они чуть не утонули, но это был восторг.

Когда они, расслабленные, лежали на берегу, Марк спросил:

– Милая девочка! И зачем тебе это было надо?

– Ты старый и глупый. Не порти момент. Я давно тебя хотела и видела, как ты поедаешь меня глазами. Но после того, как ты достал бы таблетки, это выглядело бы как сделка, и тогда этого никогда бы не произошло. Тебя бы идиотское морализаторство замучило. Вот и пришлось поторопиться. Иначе бы – фигу. Но последний шанс – это последний шанс.

– Я действительно этого очень хотел, но даже не мог надеяться. Я люблю тебя.

– А этого не надо. Я очень хотела почувствовать твоё тело, а не только взгляд. И ты хоти меня и бери на сканирования всегда.

– А разговоры?

– А плевать. Пошли они все… федералы грёбаные. Ты сам сплетен не боишься?

– Любые сплетни только поднимут мой мужской авторитет. Сплетен я не боюсь. И я смею надеяться, что ты подаришь мне ещё пару таких мгновений.

– А ты этого очень хочешь?

– Очень.

– И сколько мгновений ты бы хотел?

Марк посмотрел на обнажённое тело Марты и уже грустно сказал:

– Я бы хотел несбыточного. Я бы хотел, чтобы эти мгновения продолжалось всю оставшуюся жизнь.

– Честно? Подумай. Я очень не люблю вранья.

– Готов поклясться, чем угодно. Готов даже умереть в доказательство.

– Хорошо. Я согласна на всю оставшуюся жизнь. Но есть одно условие.

– Какое?

– Ты никогда не будешь покушаться на мою свободу.

– В каком смысле?

– Ни в каком. Ты никогда не будешь меня ревновать, чего бы мне завтра или когда-либо ни захотелось.

– В смысле других мужчин?

– Именно их. Сегодня мне захотелось тебя. Откуда я знаю, чего мне захочется завтра? Я молода и ещё сама себя не знаю. Но пока я только твоя, и плевать, что об этом кто-то будет говорить.

– Ты моя?

– А что сейчас произошло? Ты не услышал того, что я сказала? Для тебя это ничего не значит? Я твоя.

У Марка заколотилось сердце.

– Да. Ты не молодой. Ты себя знаешь. Поэтому, пока ты со мной, ты только мой. Тебе это нужно твёрдо решить, согласен ты или нет на моё условие. Я буду, с кем захочу, а ты – только со мной. Ты хочешь меня такую?

– Это звучит как брачный контракт.

– Это и есть брачный контракт. Ты хочешь такую жену? Ты хочешь жену, свободную во всём? Ты меня такую хочешь?

– Быстро… Брачный контракт, заключаемый нагишом – это круто. Значит, ты будешь спать с кем захочешь, а я – только с тобой?

– Таково условие. Таково условие на всю нашу с тобой жизнь. Если ты, конечно, этого действительно хочешь и согласен, – сказала Марта абсолютно серьёзно.

– На всю жизнь? Жизнь долгая. Я показался тебе слабым? Ты хочешь возможность найти более сильного партнёра?

– Нет. Ты меня во всём полностью устраиваешь, и я надеюсь прожить с тобой эту жизнь. Но секс я хочу иметь с кем захочу. Если мне кого-то захочется, я хочу себе это позволить, не обманывая тебя. Повторяю, я молода. Я бы хотела прожить с тобой всю жизнь, но ты мне встретился рано. Я ещё не нагулялась. И если мне завтра захочется…

– Ты предположительно говоришь о своём «захочется»?

– Нет. Я уверена, что захочется, и не раз. И я хочу, чтобы ты это знал сейчас.

– Странно.

– Что?

– Так, наверное, думают многие девушки, но вступая в отношения, они этого не говорят, а только потом, тайно от партнёра…

– А разве так лучше?

– И ты мне об этом скажешь?

– Конечно. И постараюсь заранее. Я не перевариваю лжи.

– Устный брачный контракт?

– Да. Это устный брачный контракт. Ты полностью мой на всю жизнь, а я… я твоя, но могу…. Так не совсем честно. У меня обязательно будет секс с другими. Когда и с кем мне захочется. Я не буду спрашивать у тебя разрешения, но и обманывать тебя никогда не буду.

– Ясно.

– Что ясно? Условие принимаешь?

Сейчас Марку было хорошо. Ему хотелось быть у Марты единственным, но он боялся ей возразить. Он так хотел быть с ней и так боялся, что она может передумать. Марта была, как подарок, как приз неизвестно за что. Вряд ли навсегда. А если навсегда, то плата за это не велика. Он и сегодня не имеет на неё никаких прав. А ему, если у него будет Марта, уж точно никто не нужен. Он поцеловал её руку, лежащую на его груди.

– Принимаю.

– Повтори условия контракта.

– Я принимаю условие всегда быть только с тобой, но никогда не покушаться на твою свободу иметь секс с другими мужчинами, когда и с кем тебе этого захочется. Так?

– Я объявляю себя твоей и обещаю никогда тебя не обманывать. С этой секунды я твоя, а ты мой.

– Подписано.

– И не надейся, что это на пару месяцев, мой дорогой муж. Это на всю жизнь, – сказала Марта, как будто угрожая.

«У молодёжи всё – на всю жизнь. Будет счастье, если это на месяц. А почему, собственно говоря, нет? Пусть подарит мне пару мгновений своей юности. Она у меня вряд ли надолго. Ещё пару часов назад я даже на одну такую встречу с ней не мог рассчитывать. Только мечтал. Никому от этого не плохо. Она замечательная девочка», – думал он.

Марк повернулся и поцеловал её грудь.

– Поцелуй меня… – сказала Марта. – Там…

Сегодня были городские соревнования новых конструкций септалётов. Можно было смотреть их дома по информеру или инфонту, но было принято ходить на набережную Днепра с биноклями. Соревнования проходили чуть восточнее Комсомольского острова.

Септалёты были разные. Были продолговатые, как огурцы, были плоские, как тарелки, были такие, чью форму словами описать очень трудно. Рули и закрылки были у каждого свои. Но у всех было одинаковое количество управляющих винтов и один подъёмный.

Марку, смотревшему на происходящее вместе с другими сотрудниками муниципалитета, особенно понравился один септалёт, чем-то напоминавший стрекозу. Два управляющих винта на нём были вынесены далеко назад на длинном тонком хвосте. Посредине в нём размещался главный подъёмный винт. По бокам крытой кабины размещались ещё четыре рулевых винта. Спереди кабины выступал сужающийся вперёд киль.

Марк подумал, что этот септалёт заточен под соревнования на наивысшую скорость.

Сначала септалёты демонстрировали обязательные элементы. Первым была воздушная ромашка. Септалёты рисовали её своим движением, оставляя струю подкрашенного следа, который должен был образовать в воздухе ромашку. Высшую оценку получали те, чья ромашка была меньше в диаметре. Потом шло горизонтальное кольцо.

В отличие от ромашки, диаметр кольца был задан изначально и был равен шести метрам.