А вот Теда не забирает. Видимо, дорог недостаточно стал.

Тоска снова накрывает его. Очередной выбор, исход которого очевиден. Там и нечего выбирать, в общем-то. Если он не хочет видеть Ареса убитым, то должен сделать все, для его безопасности. В первую очередь, отдалить. Да, будет сложно. Ломка будет. Тело привыкло. Да, обсудить планы на будущее не будет с кем. Не будет с кем помечтать. Сгорать в омуте древних инстинктов. Но… хватит быть эгоистом. Он вечно думает только о себе. О своей безопасности, о чести, о мнении Теда про себя. Хватит.

Ао видит перед собою склеп и замирает. Не решается. Зачем он пришел только сейчас? Каси… им не выяснить уже, кто прав, кто виноват был. Толку с мертвым говорить. Услышать-то может и услышит – да ответа ты не получишь. Ао впервые после гибели дедушки приехал к нему. В прошлый раз, когда в склеп приезжал – к Браю – к месту захоронения Каси не подошел и близко. Теперь же… что изменилось? Наверно, он сам.

Ступил вперед. Колонны, листьями каменный пол усеян. Ветер шумит, а скудный свет вечернего светила освещает именно там, куда он собрался. Как будто знак. Ао идет, жестом приказав страже оставаться у входа. Шаги даются легко, а казалось, не сможет пройти и метра. Все проще. Дышать проще. Да, он и вправду другим стал.

Каменная «коробка», украшенная цветочным орнаментом, холодная на ощупь. Ао проводит по камню. Да, не ошибся. Гравировка – имя, даты, – сообщила, что это Каси. Они так и не поговорили толком. И это душило до сих пор. Наверно, он многое сказать бы хотел. Но сказал то, чего от себя не ожидал:

– Я редко говорил вам это, знаю… Но спасибо, – он чуть улыбнулся, а миг оборачиваясь в сторону, где покой нашли Браяр и Карелл. Продолжил тихо: – За то, что воспитали меня сильным. Таким, который сможет что угодно пережить. Я пережил, дедушка, пережил это. В один момент мне показалось, что он сломил меня. Сломил! Как ту игрушку в детстве, помните? Хах… Теперь я понимаю вас. И хочу стать похожим. Медленно проскользнуть к нему в самые недра души. И выдрать все с корнями. Одним разом. Дедушка, вы же учили меня, как притворяться. Почему же не научили, как заставить поверить в себя, что маска эта – и есть я?

Сухо говорить не получается, он захлебывается собственными словами, на выдохе выговаривая:

– Я не могу его простить. Просто не могу.

Замолчал, а порыв ветра закружил листья по склепу. Холодный-холодный, он поднес темно-зеленый, четко выделяющийся лист – среди других-то желтых – к ногам. Зеленый цвет, который так любил Каси.

– Что вы хотите сказать? Что… я не должен пытаться простить его? – лист, как в ответ, поднялся, ветер подхватил и прочь унес. – Хорошо, дедушка, хорошо.

Невесомая пушинка блеснула в луче светила – да исчезла из вида. Тепло так стало. Спокойно. Он поговорил еще немного. После к брату подошел, и к Кареллу. Вышел оттуда ближе к вечеру, четко зная, как действовать дальше. Сомнения отступили. Он больше не собирается терять.

Сел в транспорт, приказав ехать обратно в Мюрей. Думал поспать дорогой, да сон не идет. Ао все перебирает в руках заколки, те, оригинальные, что брат сделал. Он оставил их отдельно от копий – на память. Эти использовать не собирается.

А думы все о выборе. Как говорил когда-то тот вещун, выбрать возможно что-то одно. Или власть, или жизнь с Аресом. Отказаться от амбиций и планов ради пары?.. Но в то же время, если выберет он второе… что их ждет? Вечная боязнь, что их раскроют? Прятки по углам, без возможности принадлежать одному ему?

Ао не уверен, что сможет всю жизнь укрывать свое истинное лицо, так же как не уверен, что Тед не догадается. А если догадается… Ни один уважающий себя альфа измены не простит. Еще возможно остановить все. Возможно вернуться в момент, где они сдерживают себя и друзьями притворяются.

Позволить Аресу уехать. Нет, не так. Заставить его уехать. Ибо сам он не захочет. Это точно.

Ао все же засыпает, но кажется ему, что проспал он мгновение. На улице утро. Город оживлен, как и особняк. Похолодало. Скоро снег выпадет, не иначе. Тут, в Мюрее, снег рано падает и до середины триады Цветения не сходит.

Едва в комнату зашел, как в объятиях Ареса оказался. Вся его решительность испарилась в тот же миг.

– Арес, – начинает Ао, не в силах отстраниться: с холодной улицы тепло так стало.

– Нужно было сказать. Я бы поехал с тобой. Ты не представляешь, ну, как я переживал, – альфа продолжил гладить по спине, наверняка чувствуя, насколько напряжен Ао. – И чего мне стоило оставаться тут и ждать, когда ты неведомо где.

– Арес, отпусти. Поговорить нужно.

– Чем тебе мешает? Говори так, – и прижал еще сильнее, будто знал, о чем речь пойдет.

Но нет – не догадывается, улыбчивый такой, довольный. В глазах темных искры пляшут, а на устах смешинки. Смотреть на него невыносимо… горько. Навряд ли после того, что Ао собирается сделать, он увидит его искреннюю улыбку. Поэтому старается оттянуть момент, запомнить. Молчит долго, Арес же улыбается шире, глаза жмурит, наклоняясь к его лицу. Но он отворачивается, и альфа носом ему в щеку утыкается. Выдыхает шумно, а у Ао живот сводит спазмом от звука его дыхания.

Ао обнимает Ареса. Крепко-крепко. Цепляется пальцами, сжимает, а ухом к груди – сердце быстро стучит. Тук-тук, тук-тук… оно не должно перестать биться.

– Я вижу, ты тоже скучал, – говорит Арес довольным голосом. – Только не говори, что нет. Позволь мне помечтать.

Ао проглатывает ком раз за разом и прижимается, глаза прячет. Он же все решил, почему так тяжело? Ох, нет. Он не имеет права жалеть. Сильный же. Сильный ведь? Ха… Руки непослушные, отпускать не желают. Ао запах вдыхает жадно, запоминает, а сердце альфы стучит все быстрее: предчувствует?

– Ты хотел поговорить, – напоминает Арес. Ао смотрит вверх на лицо его – взгляды пересеклись.

– Чувство, будто ты сейчас заплачешь, – прошептал альфа, тепло улыбаясь. А в глазах беспокойство промелькнуло. – Что случилось?

– Косметика в глаза попала, я на ночь ее не смыл, – как можно холоднее пояснил Ао. Пора. Он и так оттянул. – Арес, это все.

– Что – все? – нахмурился.

– У нас все, – выдавил Ао, из объятий выпутываясь. – Между нами.

Арес переменился в лице, вмиг поймав его за предплечье, к себе притянул.

– Шутишь?

– Я на шутника похож? – резко перебил Ао, руки сбрасывая. Отвернулся. – Ты знаешь, что это риск. Я не собираюсь терять репутацию и статус из-за связи. Нас чуть не раскусили. Так что… Будет лучше, если мы побудем порознь. Со временем привыкнем. Так будет лучше, Арес.

Молчит. Арес молчит. И его молчание не знать, как расценивать – а повернуться он не в силах. Напряжение нарастает, как и ком. Не проглотить.

– Ну уж нет, – низким тоном, от которого мурашки по спине. – Я многие твои выходки терпел, но это слишком. Я не отпущу тебя, даже если это будет стоить мне жизни. Только не теперь, Ао.

Он не отвечает, не знает, что сказать. Кулаки сжимает. Ну же, ну же – это так просто, ломать! Это строить долго, а ломать – слов несколько, да действий, и все. Но Арес прижимает Ао к себе, поворачивает, а глаза боли полны – через край. Колет-колет. Он вырваться хочет, но альфа сильнее. За руки хватает, запястья держит. Целует, но Ао не отвечает, с силой сжав губы.

– Нет же, Ао, нет, – почти с отчаянием, брови изогнуты, о, эта гримаса… невыносимо видеть его таким. Просто невыносимо. И Ао взгляд опускает. – Давай не будем. Давай подумаем, можно же, ну, это, ну… Боги… Ну, придумать что-то, – речь ломаная, дыхание сбитое. Руки дрожат сильно, как, впрочем, и его собственные.

– Я же люблю тебя, – Арес снова близко, дышит в губы, но Ао голову в сторону поворачивает. – Люблю, – поцелуй в щеку, после в шею. Быстрые, беспорядочные, и после каждого шепот «люблю», раз за разом. Ао выворачивается снова, натыкаясь на его лицо. Безумный взгляд. Безумно отчаянный. Губы дрожат. Шепчет: – Я не смогу без тебя жить.

Ао жмурится с силой, силы в себе находит выдавить «отпусти». Отскакивает к окну, в решетки вцепляется, чувствуя, как горит кожа в местах прикосновений. Еще немного. Дыхание перевести. Оборвать нити. Добить, сжечь, уничтожить. Арес должен жить. Обязан.