– Выход один, мой господин. Избавиться от плода.

– Что вы говорите! Это ребенок! – вскричал Юта, вмешиваясь. – Это ребенок династии Фахо! Убить?!

Юта подошел к Ао, погладил его по плечу, как-то дерганно.

– Не надо, Аори, отпустите, у вас кровь, – бета говорит умоляюще, отцепляет его пальцы от решетки. Ао смотрит на порезы, как на чужие. Выступившие алые капли и линии не волнуют его. Юта причитает о чем-то, но все летит мимо, он и не вслушивается, не воспринимает. Руки крупно дрожат, но боли нет. Почему же не больно?..

Предстоящий выбор самый тяжелый. Да, он не хотел детей так рано. Да, он молод, он не готов, он потеряет дар – а значит, будет бессилен, вечно тревожный от мысли, что ему грозит опасность. С другой стороны… Это ребенок. Ребенок Теда. Их сын. Если Тед погибнет… У него останется дитя.

«Нет, Тед не погибнет», – возражает твердо Ао.

Без дара он ни на что не способен. А заколок осталось мало. Решение приходит тут же.

А выбора, как такового, и нет вовсе – поступить по-другому он не может.

– Лекарь, готовьте ваше снадобье. Я хочу вернуть дар.

========== Глава 32. ==========

В комнате мрак. Ао отодвигает шторы, мягкие на ощупь, и жмурится от дневного света. Пылинки в воздухе парят – давно ли тут убирали? Ноздри щекочет. Слуги боялись сюда заходить, да и Карелл не пускал, сторожил будто: боялся, что кто-то захочет отомстить за смерть друзей-слуг и стражников. И это возможно: Браяр в таком состоянии беззащитен. И дар его не спасет. Одно движение лезвия кинжала по горлу – все. Проще простого.

Не смотря на свои же слова, Карелл не отходит от Браяра. Все сидит у его кровати на полу, голову склонил на покрывала. Сидит и смотрит на альфу.

– Я слушаю, дышит ли он, – ответил на немой вопрос бета.

А говорят, мол беты чувствовать не умеют, мол раз бесплодны – то и любовь им чужда. Бред. Вон, как бы больно Кареллу не сделали, все позабыл, верный. Жаль его, да толку от жалости…

В отличии от беты, Ао впервые за долгих три дня пришел к брату. Тот лежал, как неживой. Но грудь его размеренно вздымалась. Спит. Он всего лишь спит и скоро проснется. А когда это случиться – Ао должен переубедить его. Или уничтожить, как преграду. Но ни в коем случае не допустить того, что бы он вышел отсюда и отправился в пекло сражений. Убьют, не убьют – а дух своим воинам он поднимет. А воодушевление, мотивация – куда лучше оружия и тактик.

Красная заколка осталась одна. Четыре белых и три золотистых. Мало для обороны.

От Теда ни весточки. Но есть и радостные новости – никакие вражеские средства не могут пробить оборону. Прибыло подкрепление. Теперь вся территория охраняемая не только куполом, но и числительными стражниками. Их так много, что в глазах рябит – черные-то по белому снегу. И откуда традиция у воинов черный надевать? Ведь в снегах заметить и на расстоянии просто. С верхнего этажа башни они кажутся маленькими темными точками. Но если вондерцы попробуют напасть снова, не так просто будет завоевать особняк.

Тед знал, что оставляет Ао с Иеном в надежном укрытии.

Тогда, трое суток назад, на них напали неожиданно. План, придуманный Каси и клановцами сработал. Они мастерски отвлекли внимание, разворачивая масштабное наступление на границы Мюрея, и дождавшись реакции – отъезда Теда с войсками – пробрались в особняк. Небольшой группой, людей до сорока, возглавляемой Браяром. Но это больше, чем оставшейся стражи – а половину из них выкосили буквально в первые минуты. Браяр хороший стратег. Но он прогадал, думая, что Ао не сможет остановить его.

Если начистоту, Ао сам не знал, что сможет.

…Сегодня похоронили Леолея. Там же, где и его папу – в родовом склепе, в гуще паркового комплекса. Без почестей и традиций – тихо. Просто положили в каменный гроб, накрыли массивной крышкой с резьбой и гербом Фахо. Они не предали его ни одной из четырех стихий – он не маг. Человек, но человек чести. Ао не мог проронить и слезинки. Хоть даже воины не стыдились своей скорби.

Он стоял, уставившись на узоры, искусно вырезанные из камня. Рассматривал, и чувствовал себя пустым. Опустошенным настолько, что казался себе лишь оболочкой. Одно заставляло держатся – то, как жмется к нему не понимающий ничего Иен. Когда все разошлись, Ао положил руку на камень, провел. Наклонился и прошептал одними губами:

– Прости.

Взял маленькую ладошку Иена в свою, и повел в дом. Когда они покидали склеп, в лицо подул резкий поток ветра. Он сбросил к ногам Ао ветку вечнозеленого кипариса, цветущего морозным утром. Он поднял ее и понял: Лео услышал его.

…Ао вздохнул, прогоняя из головы воспоминания-образы. Он перевел взгляд на Браяра. Над ним склонился Карелл, прикладывая ладошку к губам. Ао не чувствовал на брата прошлой обиды, но смотреть на него с прежней теплотой не мог. То, как поступил с ним Брай, перечеркнуло годы.

Да, Ао не держал больше зла. Но простить немыслимо. Так же, как простить себе то, что он с такой легкостью воткнул в ногу брата красную заколку.

Ао собрался и пошел к себе в комнату, где его ждал Иен и ветвь кипариса в вазе. Он надеялся, что ему удастся заснуть впервые за несколько суток.

***

Иен уснул у него на коленях, теперь он не отходил от Ао. Почти одновременно мальчик потерял папу и брата – возможно, сам ребенок и не понимал во всей мере, что это значит: потерять. Однако, он стал более напуганным и тихим, и все жался доверчиво. Ао погладил его черные волосы – прямые, как у отца, продолжая говорить с Аресом на приглушенных тонах. Он вообще теперь к себе никого, кроме мелкого, Ареса да двух бет – Юты и Карелла – не подпускал. Мало ли, чего ожидать можно от слуг и придворных.

– Извините, мне еле удалось его уложить, – сказав это, он откинулся на мягкую спинку дивана. Арес напротив, сидит на стуле, локтями на колени оперся.

– Не извиняйтесь, сон нашего наследника важен, – прошептал альфа, все так же не моргая.

– Но и дела на войне важны, так что говорите сейчас.

– Войне? – Арес переспросил с удивлением.

– Неужто вы считаете переворотом то, что четвертые сутки не может перевернуться? Это война, – пояснил Ао, стараясь приглушить голос. Иен спит. – Скажите лучше, есть ли вести от Теда?

– Нет, мой господин. Ну… Думаю, он не станет говорить о своих планах в письмах. Перехватят. Наш правитель разумный человек, за что я его безмерно уважаю. Ну, и я благодарен, что он поручил мне самое важное дело. Защищать вас. Если бы с вами что-то случилось, я не пережил бы…

– Скажите лучше то, за чем пришли, – негромко кашлянув в кулак, перевел тему Ао, как бы намекая на то, что альфа свернул не туда.

Негоже говорить подобные намеки замужнему омеге. Или это его собственная фантазия разыгралась: выискивает подвох. Или… взаправду есть в альфе этом что-то не сильно скрываемое. Впрочем, к поклонникам Ао с детства привык. Но видеть именно его в подобном свете как-то странно. Такие, как Арес – мощные воины – должны жизнь свою за родину отдавать, а не на чужих омег засматриваться. Тем более на супруга хозяина.

И вправду, чего это он. Фантазия, не более. Тем временем Арес докладывает:

– К вечеру их стало больше. Мы в осаде, но думаю, это ненадолго, ну-у, продовольствия хватит на полгода, если что… Пока особняк не захвачен, переворот не считается успешным. Потому что это сердце столицы, – уголок губ альфы дернулся в преддверии улыбки, но тот понурил голову, почесав лоб. – Они хотят прорвать купол. Мне сообщили, что они пытались сделать подкоп, но наш купол в землю уходит глубже, чем наружу. Ну-у, наши маги справляются с их заклинаниями, – Арес выдержал паузу, после чего заглянул в глаза и спросил прямо: – Но не считаете ли вы опасным держать в особняке Браяра Таарей?

– Так я смогу уберечь его от гибели, – автоматически ответил Ао, отводя взгляд на тлеющие угли в камине. – Я не желаю видеть его убитым за чужие мести, ясно?

– Простите, – снова поклонился головою альфа. – Но я считаю, ну, что это большой риск. Ну… с Леолеем расправился именно он.