На шею немного усилителя феромона, после тонкий слой блеска. Среди множества коробочек Ао обнаружил краску для рисунков по коже. Он редко занимался подобным, однако нынче настроение подходящее и Ао взялся выводить на висках узоры. Красным. И две точки над бровями в завершение. То, что получилось, понравилось ему. Можно оставить и так.

…Рассказать о заговоре.

Мысль эта снова закралась в его голову отголосками, но Ао не уверен, что ему хватит мастерства сделать это так, будто сам он узнал случайно и вот решил предупредить. А испортить их отношения сейчас, когда все началось, не хочется. Повременить ли…

Нет. Будь что будет, но это важнее всяких отношений, ведь речь идет о смене режима правления и возможно о жизнях семейства Фахо. О жизни Теда. Это действительно важнее.

Надо отбросить свой эгоизм. Надо отбросить, но… Ао останавливается у двери, не решаясь. Вот так все взять и прекратить, не насладившись толком? Вдруг пойдет не так, вдруг… Тед не захочет его более видеть. Что же, что же делать…

Ао метался от точки к точке, пока все же позвал слугу и попросил принести… алкоголь. Бутылочку с розоватой жижей быстро доставили. Ао долго принюхивался, после сделал маленький глоток на пробу. Еле проглотил. Жжет – на глаза непроизвольно слезы выступили.

Он заставил выпить еще немного и решил, что достаточно. Для проявления смелости уж точно.

Это Брай ему рассказал: о том, что спиртное помогает действовать смелее. И раз уж Ао решил говорить с Тедом о планах своего клана, расслабить себя необходимо. Будь он напряжен, сие сразу кинется в глаза и выдаст его.

Правда, об выпитом он вскоре пожалел. А именно тогда, когда вместо ожидаемой смелости он получил туман в голове. Это явно было ошибкой, но ноги сами несут его по коридору вправо – к кабинету Теда. На устах улыбка.

В голове шумит от крепкого напитка. Так мало выпил – а сознание плывет, путается. Тело расслаблено. Он заходит в кабинет Теда на нетвердых ногах. Но представляется ему, что идет он плавно, соблазнительно. Но замечает в зеркале, как шатается и старается выровнять ходьбу. Перед глазами все вращается. И голос Теда доходит до него будто бы волнами:

– Тебе плохо?

– Мне хорошо, – он опирается на стол поясницей, заслоняя собою все документы. Проводит рукою по впалой щеке альфы, ниже, к шее – как всегда мечтал. После приближается близко, – резковато, наткнулся своим носом на его.

– Что ты пил?

Тед спокоен, как всегда, но Ао это не волнует. Он целует его сам, ощущая вскоре его руку у себя на талии. Ао забирается к нему на колени, прикусывает, после слизывает капельку крови с его губ. О, этот вкус… Он не сдерживается, целует со всей страстью. Неумело – пусть. Тед вскоре перехватывает инициативу.

Ао быстро сменяет цель своего визита. Какие разговоры? Разговоры… о чем вообще? Он забывается. Ему не до размышлений вовсе, когда ладони альфы так требовательно прижимают к себе.

Алкоголь окончательно развязывает руки и ему уже вовсе все-равно, плевать на последствия своих действий и прикосновений. Он легко расстегивает верхние пуговицы – или ему кажется, что легко. Все плывет, плавится. Ао отстраняется, шум в голове заслоняет шепот альфы. Что он сказал? Непонятно. Да и не важно – его тело говорит за него.

Тед отвечает ему. Отвечает тем же жаром, сильными объятиями. Взаимностью. То, чего Ао желал больше всего.

Он смеется. Запрокидывает голову и смеется долго, чувствуя его губы на своей шее, горячее дыхание, опаляющее пламенем.

Пояс отброшен в сторону и Тед помогает ему избавится от туники, после и вовсе падает на пол. Ао не стыдно за свою наготу. Он оголился пред тем, чьих прикосновений желает больше всего на свете. Поцелуями альфа осыпает его грудь, затрагивая мимолетом соски, ставшие чувствительными. Ао не сдерживает вздоха – громкого для царствующей тишины. Ему хорошо. Настолько, что готов рассыпаться мелкими искрами. Хоть сейчас. В эту же минуту.

Блаженство.

Он теряется, пробуждаясь лишь тогда, когда сидит уже на столе, прижимая к себе Теда. Ногами. Тот навис над ним. Смотрит с обожанием. Обожанием?.. Все это марево. Действие алкоголя, не иначе. Нереально. Сон. Не правда. Этого просто не может быть.

Ао прижимает его к себе. Кожей к коже – непередаваемо. Руками по его спине – как мечталось. Он запрокидывает голову и хочет снова смеяться, но из горла вырывается сдавленных звук.

Искры перед глазами – красными кругами. Серыми, белыми, синими. Он жмурится, что есть мочи. Нет, не сон, не сон, не сон.

Каждое прикосновение – огнем. Руки альфы скользят по спине, все ниже, заставляют подчинится, выгнуться. Ао чувствует, будто сейчас упадет. Он ищет опору, но рука скользит по поверхности стола. Холодной. Бумаги шелестом разлетаются по полу. Он перевернул чернильницу. Пальца в чернилах – плевать.

Разум плывет еще больше. Теперь он и вовсе не различает – все сливается единым потоком. Его жар, его губы, пальцы, плечи, глаза. О, глаза… Ярко-желтые, словно светила.

И Ао прижимается к нему, что есть мочи. Больше, сильнее, ближе. Так близко, как это возможно. Они снова целуются. Глубоко.

В голове стучит, свет вспышками, он рядом. Его руки на ягодицах. Непередаваемо. Ао давится, позволяя пальцам альфы творить все, что угодно. Он давит вздох, когда чувствует проникновение. Выгибается, позволяя пальцам проникнуть глубже. Мир меркнет и зажигается, как в пожаре. Жарко, жарко. Так жарко, что кажется, он вот-вот сгорит. Внизу живота пылает.

Ао вцепляется зубами Теду в плечо, кусает – все, что угодно, лишь бы очнутся. Шумное дыхание альфы сливается с его собственным. Движения внутри непривычны. Но он прикрывает глаза и задыхается.

В голове стучит, но все реже. Тук-тук, тук-тук. Тук, тук… Пятна перед глазами расходятся, как круги на воде и вовсе исчезают. Разум проясняется и он понимает, что лежит на кровати – спиною чувствует холодные простыни. Хотя и совершенно не помнит, как тут оказался. Над ним Тед. Близко, глаза в глаза. Он ощущает тяжесть его тела. Нагого тела.

– Даже если ты будешь умолять, я не смогу остановиться, – шепот у самого уха, надрывами. После вспышка боли – мимолетная. Укус. Тело Ао непроизвольно выгибается и он снова чувствует его сильные руки на ягодицах, сжимающие так, что о нежности и речи идти не может. Поцелуи спешные, горячие. После снова глаза в глаза. Жарко. Очень.

Тук, тук… Туман рассеивается, но сам Ао и вовсе не против происходящего. Он жмурится от резкой вспышки неприятной боли внизу. Тед смотрит на него – выжидает. Ао тянет непослушные руки – слабые. Обвивает шею, прижимает к себе.

Перед глазами пятна.

– Тихо, тихо, – голос Теда, успокаивающий, его ладони на щеках. – Тихо, не плачь.

Он всхлипывает громко, разрезая тишину и осознает, насколько счастлив. Сам тянется к губам альфы, а боль внизу стихает пульсацией – привыкает.

– Тихо, – шепот в самые губы – искусанные. – Прости, – и толчок, осторожный, после еще один – смелее. Ао запрокидывает голову от волны ощущений. По телу проходит приятная судорога, сводит пальцы на ногах, заставляя их подогнуть. Он ловит воздух – нет его, нет. Лишь горячий, обжигающий дыхательные пути. Слишком жарко.

Слишком хорошо.

И он не сдерживает голоса, после кусает губы. Темп нарастает, боль сменяется наслаждением. Нарастает, нарастает, как взрыв – миг, и все меркнет. Пустота.

– …ак ты? – доносится приглушенно. Ао распахивает глаза. Каждый вдох мучителен – горло будто обожгли. Тед тоже дышит загнанно, но гладит его лицо. Ао тоже проводит рукою по щеке альфы. Убирает его слипшиеся волосы – темнее темноты вокруг. А темно ведь. Уже ночь?..

Он приходит в себя окончательно, откачиваясь в сторону. Закрывает лицо руками – пылающее. Он лежит на боку и все всматривается в цветы на тумбе. Ками или розари? Тед прижимается к спине, все еще горячо. И целует в плечо – Ао жмурится – прикладывая к тому месту руку – кровь.

– Прости, – и снова целует туда же, слизывает, зализывает рану.