Бета отводит ошалелого омегу в сторону, пытаясь успокоить, в этот же миг Ао выскакивает за дверь и мчится коридорами к заветной двери.

Ему кажется, что если помедлить, то Алистри догонит и разорвет, словно зверь, его в клочья. Ао снова почувствовал тревогу за собственную жизнь.

Он интуитивно желает безопасности. Он желает оказаться рядом с Тедом.

========== Глава 13. ==========

Перед дверью он застыл , пытаясь выровнять сбитое дыхание. Сердце стучит в голове, отдавая ударами в такт.

Тук-тук, тук-тук…

Руки сами потянулись к ручке двери, но он осекся, услышав мелодию.

Дверь открыта. Альфа будто и сам ждал его – не запирал более. Ао тихо проскользнул в проем. Осмотрелся. Полумрак по сравнению со светлыми коридорами. Лишь свечи горят пред алтарем Сифи – Ао остановил свой взгляд именно на портрете, сглотнув – и несколько у стены. Там, где находился хозяин комнаты. Которому, впрочем, не до гостей: и не повернулся. Странная мелодия заложила уши. Громко.

Тед сидит за инструментом, наличие которого Ао заметил не сразу. Он догадался, что неприметная конструкция, скорее всего, деллаура – музыкальный инструмент, очень редкий, потому что сделан руками магов, как артефакт. Клавиши располагались в несколько рядов. На нем не обязательно играть самому, одного прикосновения достаточно, что бы мелодия зазвучала.

Мелодия, выражающая то, что на душе: инструмент преобразовывает воспоминания и образы в звуки.

Ао же слышит грустную музыку. Протяжные звуки, перерастающие в короткие тревожные, в сопровождении аккордов в минорном ладе. Ао подошел осторожно, но Тед и не заметил его. Он сидел с прикрытыми глазами и не шевелился. Руки он положил на нижний ряд клавиш.

Мелодия звучала настолько ярко, что Ао будто сам окунулся в чужую душу. В душу, в которую так хотел заглянуть. Он увидел другого Теда. Не жесткого и стойкого, а печального.

Измученного Теда.

Нет, нет, он не должен страдать. Ао тянется к инструменту с одними мыслями.

Прекратить, помочь, вытащить. Обнять. Да быть для него клоуном, лишь бы он улыбался!

Ао не выдержал, прикоснулся к клавишам. Мелодия же вмиг изменилась. Высокие нотки зазвучали тонко и отрывисто, а после все прекратилось – резко. Тед открыл глаза и посмотрел на него снизу вверх. Мелодия стихла, отголоски аккордов звучат в ушах эхом. Ао не сдерживает нервного выдоха. Слишком шумного в тишине.

Но Тед не зол за вмешательство. Наоборот, он смотрит на Ао пристально, но с тем же безэмоциональным лицом. И Ао не в силах отвести взор. Как всегда, нарушает нормы этикета. И пусть грубая ошибка это – в глаза альфе смотреть, тем более выше по иерархической лестнице, все же… Отвести невозможно. Рассматривать каждую черточку, точечку, блики огней и свой силуэт в отражении. В полутьме желтый глубже, темнее, ярче – другой.

– Сыграете?

– Не хочу вспоминать, – тихо, взгляд в пол. Надо же, пыльно-то как. И в тусклом свете свечей заметно. Давно ли тут убирали? Давно ли кто заходил сюда кроме хозяина комнаты и его самого – незваного гостя?

Ао отворачивается к портрету. Цветы в вазах завяли. Надо бы заменить. Ао колеблется, решает, стоит ли, и говорит. Выходит не смело, как ему представлялось, а подавленно:

– Вы все еще любите Сифи?

Он ждет ответа, как выстрела. Он под прицелом пронзительно-желтых глаз. Но выстрела не последовало. Тед отвел взгляд. Минутой после все же ответил:

– Он напоминает мне, что никому нельзя доверять.

Потом опять пристально смотрит на Ао. А ему, как никогда прежде, хочется прочитать его мысли. Ему хочется взаимности. Хоть малую каплю. Намек, призрачный, ложный, малый признак. Хотя бы что-то, за что его жалкая надежда зацепилась бы. Обрела опору.

Но не находит. Тед каменный. А камень холоден, лед словно. Ао хочет помочь ему, унять его боль, но он не знает, поможет ли то, что он предложил:

– Не желаете… поговорить с ним? – на что Тед спросил измененным тоном голоса:

– Вы знаете, где его похоронили?

– Знаю, и я проведу вас, – сказал Ао, удивившись своей же идее. Сглотнул тяжкий ком – дрожь в голосе слишком явна. – На землях Вондера за ущельем.

Но он не ожидал, что Тед с таким рвением отнесется к его идее. Неприятное пламя в груди полыхает, жжет.

Глупо – он ревнует к тому, кого нет в живых вот уже девятнадцать лет. К собственному папе, Сифи из рода Таарей.

Но посмеяться над собой же у него не выходит.

Игра вышла из-под контроля.

Пора признать поражение.

***

Они выдвинулись в путь, не теряя и минуты. Вот так запросто – вышли из особняка, сели в машину новоизобретенной марки и поехали. Ао вспомнил, что покинул празднество лишь тогда, когда выехали за врата главного входа. Из-за волнения он позабыл обо всем.

Тед же выглядит спокойным, рассказывает что-то о водном двигателе, на котором работает машина. Ао слушает его, но в голове шумит. Слишком много событий за вечер. Тяжко. Ему бы полежать и подумать обо всем, что узнал. Возможность будет – дорога до Вондера долгая, только бы к заходу солнца успели. Ночью Лес опасен.

В салоне все дорого: обшито бархатной тканью с позолоченными узорами. Темно-фиолетовый цвет – цвет клана Фахо. На самом деле и одежду этого оттенка носили исключительно богатые, ведь краситель стоил недешево. Его секрет изготовления хранился в строгости. Поговаривали, что добывался он из редкой морской водоросли, достать которую работа сложная. И правда, сам Тед одет в сей цвет. Раньше Ао замечал на нем и черные одеяния. Черный – цвет воинов.

Сидения расположены друг напротив друга, мягкие. Ао говорит куда, и водитель везет их. На улицах самый разгар плясок, а до вечера далеко. Смех, песни, торговые лавки. Интересно было бы погулять по городу, а не вглядываться в мельтешащие картины. Жаль, нельзя. Мюрей действительно красивый округ, способный влюбить в себя сильнее Вондера.

В суматохе Ао забыл предупредить брата о своем отбытии, но он подумал, что половина двора и так знает, что король поехал вместе с юным омегой из рода Таарей. И супруг Теда несомненно узнал первым. Как бы не хотел Ао влазить во дворцовые интриги, молчать он больше не будет. Следы от ногтей омеги болели до сих пор. Будет синяк. В следующий раз Ао не позволит ему над собой издеваться.

Они приезжают, едва светило склоняется к горизонту. Время пролетело незаметно. В дороге они мало говорили – каждый витал в своих думах. Ао поежился: холодает. Все же сезон Цветения не желает уступать жаркому сезону Солнца. И это ощущается в прохладных вечерах. Впрочем, отгоняет сонливость. Голова больше не болит.

У ворот страж, склонил свои тяжелые ветви в приветствии. Узнал, а как же иначе.

– Здравствуй, друг, – проговорил Ао, Страж же не спешит открывать корнистые врата. – Пропусти нас. Мы прибыли с благими намерениями.

Как строгий надзиратель, Страж будто шепчет шелестом: «только не долго». Корни расползаются – врата отворены. Ао оглядывается назад, подзывая Теда идти следом.

Они бредут тропинками, изученным Ао путем. Сколько лет прошло, когда он ходил вот так с Оди – лет десять точно. Впрочем, Лес всегда напоминал ему о добром омеге и о том, что случилось. И каждый раз он чувствовал, как груз вины тянет к земле – ноги переставлять тяжко. Оди… не заслуживал смерти. Смерти от…

Он сглотнул и прикрыл глаза на миг. Вот они на месте.

Но не успевают и подойти, как ветви Самаэля устремляются к Теду с агрессией. Ао еле успевает заступить того собой.

– Стойте, отец, – выкрикивает он, но ветви не успокаиваются. Слышно лязг металла, Тед меч обнажил. – Нет, нет, не надо, тут нельзя… оружие, – это к Теду, но тот оттягивает его в сторону, прикрывая собой. Защищает?

Ао понимает – добра из этого не выйдет. Он заставляет дар пробудится. На земле, пропитанной магией, выходит без усилий.

Побеги вырываются из-под земли, они ловят агрессивные тернии отца, опутывают, успокаивают. Тед с явным удивлением хмыкает. Видно, не ожидал от носителя использование дара.