Тед расчесывает ему волосы. Проводит гребнем – не больно. Когда Ао расчесывал себя сам, или слуга – сие являлось сущей пыткой. Вырванные пряди, путающиеся кудри, море вскриков и выступающих непроизвольно слез. А сейчас все по-другому. Тед отделяет каждую прядь, медленно, увлеченно, будто ему и впрямь по-душе это занятие. И образ умиротворенного альфы будит в Ао странные ощущения.

Между ними слишком мало пространства. Ао закрывает глаза и представляет, как наклоняется назад и прислоняется к несомненно теплой груди альфы спиной. Как тот обнимает его, обвивает руками, после целует в шею, ниже, ниже… Ао сглотнул и открыл глаза. Нет-нет, если он прислонится, Тед просто отодвинется, выражая незаинтересованность.

Однако, Ао хочет ощутить его сильные руки на себе.

Чтобы отогнать наваждение, он закусывает губу и заводит непринужденный разговор о первом, что пришло в голову – религии.

– Знаете, а в Вондере поклонялись Горе. Горе, представляете?

– Я видел и более абсурдные случаи, – говорит Тед, не отрывая опущенных глаз от волос Ао. Те уж давно высохли, и теперь кудрявились во все стороны, пушистые, темные и непослушные. Но ему впервые не стыдно, он ни разу не пожелал спрятать их под накидкой. Ведь Теду они, кажется, нравятся. Вон, как перебирает пряди в руках – бережно, осторожно. И продолжает расчесывать простым гребнем из сплава дорогих металлов – видно по отблеску.

– О, мой дедушка до сих пор поклоняется Горе. И меня с братом заставлял. Я был маленьким, так и верил. Я верил всему, что говорил дедушка Каси, а потом вырос, подумал… Они считают карой схождение лавин, они называют это «небеса сошли на землю». Не древний мир на дворе и доказано, откуда лавины берутся, а они… будто слепы. Мне аж смешно становится.

– Хм, половина народов страны поклонялись явлениям природы. Не странно, что старшие до сегодня верят. Их так воспитали.

– Да, – кивнул Ао. Запрокинув голову чуть назад, он наткнулся на руку Теда. Тот ее одернул, не позволив задержать и на короткий миг. Его редкие прикосновения к голове заставляли вздрагивать. Так сильно хотелось преступить черту, невидимую грань между ними. Тончайшую – порезаться можно ненароком. И он готов был изрезаться до крови, лишь бы дотянуться до него. Но…

Рано. Нельзя портить доверительную атмосферу между ними, ведь доверие это стоит много больше, нежели другие чувства.

– Я считаю глупостью приносить жертвы Горе, – продолжил свою мысль Ао. – Клановцы так возмущаются, когда слышат о ваших расправах, а сами убивают невиновных, чтобы окропить подножье горы чистой кровью, – он вздыхает и слышит тяжелый вздох Теда – воздухом по шее, до дрожи. Он все еще чувствует трепет, который из груди опускается все ниже – к животу и раздается теплом. Доселе неведомые ощущения не пугают его.

Халат подвигается и оголяет плечико, но Ао не спешит поправлять.

– Вот как, – бросает кратко Тед, а Ао отчетливо слышит, как тот сглотнул. Едва он собрался говорить далее, как постучали в дверь.

Ао наблюдает через отражение, как дверь тихо приоткрывается, после заглядывает стражник. Несмело он крадется, поклонившись до самой земли. Пугливый какой-то. Он перевел взгляд на Теда и понял, почему. Таких злых глаз он бы и сам испугался, если бы не знал его. Феромон Теда усилился, стал острее: он более не обволакивал мягко, а наоборот, колол.

– Кто посмел?

– П-простите, – бледнеет прислужник. – К, к вам б-благородный Алистри.

– Тут я никого не принимаю. Алистри ведомо это лучше всех.

Слуга трясется, но сообщает, что дело касается его сына. Тед кивает и говорит «пусть заходит», а сам продолжает расчесывать волосы. Ао нервно выдыхает и пытается натянуть халат повыше, но Алистри заходит раньше и явно замечает сию деталь.

Тот смотрит долго на Ао – видно в зеркале. Его удивление и вспыхнувшая злость, которая ощущается в воздухе, его смятение. Видно, Алистри подумал, о том, о чем бы подумал любой другой, завидев их вдвоем: сидящих на полу в одних халатах и так близко к друг другу, что прислонится труда не составит. Ао почему-то хочется смеяться, но он давит порыв.

Ао окидывает взглядом омегу. Огненно-рыжие волосы. Длинные, прямые, разбросаны по плечам. Острый слегка вздернутый нос – как у Леолея. На бледном лице его видны преждевременные морщинки, но они не портят образ. Даже в подобной ситуации Алистри держит осанку и относительно скрывает тот гнев, что бушует во взгляде выразительных глаз.

– Мой господин, вижу, вам нынче не до своей семьи, – он говорит это спокойно, с легким поклоном, будто бы учтиво. Но в глазах столько яду, что Ао кожей чувствует опасность. Тед откладывает гребень. Феромон его распускается сильнее с каждым нарастающим ударом настенных часов. Ао смотрит на часы, пытаясь выровнять дыхание. Напряженная атмосфера.

– Верно подметили, – Тед непоколебим. Он повернул голову к супругу, поэтому Ао не смог разглядеть выражение его лица, но ему представилось, что тот криво усмехнулся.

– Как вы так можете поступать с нами?..

Лицо Алистри перекосилось от боли. В свете свечей блеснули слезы.

– Вон.

В приказном тоне Теда столько мощи, что все, включая самого Ао, вздрогнули. Алистри смотрит на них. Смотрит, кривит полные губы, после разворачивается резко и уходит. Слуга скрывается следом, споткнувшись в пороге. Феромон успокаивается.

Тед переводит взгляд на него – в отражение зеркала. И наверняка заметив выражение лица Ао, говорит:

– Не берите в голову. Он превосходный актер.

========== Глава 12. ==========

Ао спешно завернул за поворот, слыша, как перезванивают золотушки по краям его одеяния. Нужно успеть к середине празднества, ведь он покинул залу тайно, сбежав прям из-под носа Леолея. Тот наверняка ищет его.

Но у Ао дела важнее. Дворцовый слуга ведет его к Юте, тот наконец прибыл ко двору. У него скопилось множество вопросов, на которые бета может знать ответ. Определенно знает.

Слуга завел его в простую комнатушку и ушел. Ао обнаружил Юту сидящим на диване с книгой в руках. Впрочем, тут много книг – ими завалены шкафы и полки, стол и даже пол – удивительно, какой хаос царствует в комнате столь аккуратного на вид беты.

Юта, заметив гостя, поднялся и приветственно улыбнулся. Ао ответил ему тем же, учтиво кивнув головою в знак уважения.

– Я искал вас, – начал Ао, проходя вглубь комнаты. Он зацепился за толстый фолиант под ногами и чуть не упал. В комнате полумрак – скудный свет пробирается сквозь занавески.

– Извините за беспорядок, – бета приобнял его, – я ездил навестить одного старого друга. Но меня не пропустил Страж и пришлось искать мага, связанного с природой. Это заняло немало дней. Ох, Страж ведет себя возмутительно, я пришел с благими намерениями, но эта старая древесина и слушать не стала!

– Страж хороший, просто не любит чужих, – возразил Ао. Бета же взмахнул рукой.

– Пустое. Лучше скажите мне, чем вы так побеспокоили Алистри? Он с утра меня нашел, все нарекал на вас, называл словами неприличными.

Ао не сдержал смешка, но сразу же прикрыл рот ладонью. Вчерашняя ситуация и вправду выглядела двояко. Но воспоминания о ней отдавались теплом в груди.

– Эмм, – замялся он, – Как бы… Я с Тедом…

И опять засмеялся. Да, ситуация забавна. Особенно глазами Алистри.

– Аори! – однако, бета радости его не разделил. Он прикрикнул грозно, нахмурившись, и продолжил: – Вас предупреждали же, не приближаться к Теду Фахо. Или слово «нельзя» переключает в вашей голове рычаги на «нужно»? Я догадываюсь, что вы тут не просто так. Поэтому впредь берегите себя, и это не обычное «нельзя». Это «категорически запрещено». Тед не глупец, он видит ложь.

– Дело в том, что я не лгал ему, и… Мы всего-то разговаривали, не более, – сказал Ао. Улыбка сошла на нет.

– Аори, прошу вас, ради памяти Сифи, – Юта хватает его за рукав одеяния и смотрит с мольбой. – Ради памяти вашего папы. Я не хочу, что бы вы повторили его судьбу.

– Я постараюсь, – пришлось выдавить Ао, через образовавшийся ком в горле. Бета отпустил его руку и вздохнул с явным облегчением.