— Братан, а лихо мы хозяина на спонсорство «развели», — убаюкивая свою «жабу», зашептал прижимистый аферист. — Только вот, на рекламу проекта, придётся ещё лохов поискать. Ума не приложу, где мы студентов, желающих расстаться с денежками, ловить будем.

— Можно, хоть всю эту очередь записывать, — Файл кивнул в сторону каторжан, страждущих узнать истинный срок заключения. — Люди сюда идут к судьбе не равнодушные.

Жук искоса зыркнул на мрачные бородатые морды и зябко поёжился. Подсвеченные мертвенно — белым светом узники, у самозваного ректора желание записывать их в студенты не вызывали. Да и, как таких тёртых мужиков агитировать, аферист тоже не представлял.

— Боюсь, если не успеем вовремя «соскочить»— на вилы посадят, — зашептал на ушко жуликоватый компаньон. Не верил пройдоха в чистоту помыслов вождя, по себе мерил.

Но Файл не реагировал на пустой трёп, его внимание поглотила завораживающая картина чудесного перехода в свободное пространство.

Раздвигая толпу, к белой колонне подошёл человек со светящимся нимбом над головой и, шагнув вперёд, растворился в ослепительном свете.

— Святой на волю пошёл, — завистливо вздохнул Жук.

А когда пришёл черёд Файлу прикоснуться к светящейся колонне, то Шарды грешную плоть внутрь не пропустили. Файл почувствовал под рукой холодную шершавую поверхность, словно покрытую крошечными острыми кристалликами. Белые искорки больно кольнули кожу, и силовое поле оттолкнуло ладонь прочь. Очередники нетерпеливо оттеснили плечами причастившегося в сторону. Файл чуть отошёл и надолго завис, задумчиво рассматривая побелевшую, будто от жуткого мороза, кисть. Перед мысленным взором плавала чёткая цифра— двадцать один.

— Двадцать пять с половиной! — вывел Файла из задумчивости возмущённый возглас Жука. — За что, рогатые, полгода добавили? Я же только подшутил над блатными. Почти бескорыстно. А тебе, сколько за душегубство накинули?

— Праведно живу, — усмехнулся молодой революционер. — Не пойму только: Шарды одобряют мои подвиги или побыстрее от бунтаря желают избавиться, чтобы не безобразничал в их чертогах? Эдак я все делишки в зоне не успею провернуть. Безликие, четыре года от срока срезали.

— Сразу четыре года?! — присвистнув, громко ахнул сокамерник. — Я тоже правильно жить хочу!

Сказано это было громко, все окружающие завистливо посмотрели на обласканного богами праведника. Но Файла внимание толпы не смутило, он использовал момент для пропаганды:

— Шарды благоволят душам, стремящимся к свету! — подбоченясь, пафосно изрёк агитатор. — Завтра открою новый университет, где ветераны будут готовить зелёных к суровой жизни в архаичном мире, а профессионалы из Старого Света— помогать узникам восстанавливать забытые технические специальности цивилизации. Да и денежный взаимообмен между мирами наладим.

Новость упала на благодатную почву, люди притихли. Никто пока с расспросами не приставал, но, потрогав светящуюся реликвию, уходить не спешил. Обстановка располагала к раздумью.

Файл с любопытством следил за подходившими к колонне новыми святыми. Люди из очереди иногда обращались к идущим на волю с нехитрыми просьбами. Внимание Файла привлекла группа вооружённых мужчин в богатых чёрных камзолах. Рослый толстопуз ухватил за локоть тщедушного мужичка, с нимбом над головой, и настырно что — то втолковывал. Святой вяло отнекивался, но, вняв уговорам, кивнул. В тот же миг, светящийся нимб исчез.

— Обмануть задумал, брехун!!! — чёрный господин замахнулся кинжалом на, опять согрешившего, узника.

— Стервятники бузят, — вяло заметил мясник Пахана, но вмешиваться в житейскую свару не полез. Дело привратников: за очередью следить, да мзду со льготников собирать.

За обиженного заступился подбежавший на крик святой. Крепкий бородатый селянин железной хваткой вцепился в холёную ручку богатея.

— Не тронь святого, морда!

— Врун— уже не праведник! За «кидалово» мужик ответить должен!

Придвинувшись ближе, дружка поддержала группка блатных чёрной масти.

— Я беру его грех на себя, — зло усмехнулся селянин.

Сильная мозолистая ладонь заступника мёртвой хваткой вцепилась в кисть с кинжалом и медленно повела в сторону.

На толстой шее холёного бычары вздулись вены, его морда побагровела, глаза выпучились, но движение кинжала это не замедлило.

Однако святой неумолимо вёл стальное жало не к чёрной тушке душегуба, а к своей груди.

Толстяк ухватился второй рукой за ладонь селянина, пытаясь остановить.

Бывалый воин лишь ещё шире улыбнулся и… пальцами свободной руки дал звонкий щелбан по лбу стервятника.

От неожиданности, враг дрогнул— кинжал глубоко вонзился в грудь святого.

— Смерть за смерть! — зловеще рассмеялся ветеран.

Светящийся нимб над головой святого ослепительно полыхнул белым пламенем.

Пустые одежды селянина кучей тряпок упали к ногам поражённого стервятника.

Выпавший из ослабевших рук кинжал жалобно звякнул о серые булыжники площади.

— Я не хотел! Он меня заставил! — пугливо озираясь, заверещал толстопуз.

Спираль очереди сжалась в плотное кольцо ощетиненных мечами и засапожными ножами судей. Дружки — стервятники стайкой прыснули в толпу. За чужие грехи здесь платить не принято. Ведь убийце святого было уготовано очень тёплое местечко на Дне ада.

— Кто покарает изгоя— год долой! — для Файла, прояснил ситуацию Жук.

В напряжённой тишине, реплика прозвучала смертным приговором.

— Я имею право выбора палача! — жалобно воззвала к правосудию обречённая жертва.

— Порадуй поединком напоследок, ходячий труп! — довольно заржал мясник — привратник. — На всех, один год, делить не интересно. Кто хочет скостить срок?!

Смертельное кольцо сжалось на шаг.

— Я сам выберу! — выхватил из чёрных ножен меч стервятник и закрутился волчком.

Затравленный взгляд свиных глазок выхватил из серой безликой толпы яркую рыжую шевелюру Жука. Щупленький безоружный зелёный давал рослому воину шанс пожить чуть дольше на этом уровне. Толстяк остановился в двух шагах от неудачника.

— Говоруна! — вспомнив его реплику комментария, выбрал подлый стервятник и, ткнув остриём меча в сторону задохлика, обвёл победным взором хмурую толпу судей.

Неожиданно по кольцу зрителей прокатился одобрительный смешок. Все прекрасно поняли, кого намеривался выбрать подлюка, но, пока гадёныш крутил головой, рыжего парнишку заслонил грудью статный парень, с мечом в крепкой руке.

— Я принимаю вызов! — огорошил непрошеный заступник.

— Рыжего говоруна! — отдёрнув меч, возмутился подменой привереда.

Секундой раньше, Файл инстинктивно заслонил друга телом, сперва не думая тягаться в мастерстве фехтования на мечах с бывалым зэком. Но стервятник не снял своих притязаний, требуя в жертву слабого зелёного, поэтому Файлу пришлось идти за друга до конца.

— Выбор уже сделан! — чеканя фразы, шагнул вперёд Файл. Его шанс был в первом неожиданном наскоке.

Парень резко, со всех сил, ударил мечом по неподвижному клинку спорщика, и, на противоходе, полоснул по животу толстяка.

Клинок врага звонко забряцал по булыжникам. Толстопуза, ударом, опрокинуло на спину.

Файл промедлил с подлым добиванием, упустив последнюю надежду на победу.

Опытный воин кувыркнулся назад, затем пару раз в сторону, подхватив по ходу выбитое оружие, и встал в классическую стойку. Камзол на пузе был прорезан, в прореху просвечивала сталь кольчуги. Болезненный удар заставил поморщиться, но стальные кольца и складки жира уберегли животик.

— Пацан, ты труп, — зло зашипел обиженный изгой.

Мрачное перешёптывание в толпе поддерживало однозначный исход поединка. Стервятник вдвое массивней паренька, к тому же, в броне и с отличным боевым клинком. Занятая стойка готовности выполнена безупречно, цепкий взгляд опытного убийцы отслеживал каждое движение деревенского профана. Сермяжный селянин с ржавеньким мечом впечатления на знатоков фехтования не произвёл. Да, быстрый парнишка, но школы обучения владения железным предметом не посещал. Жить герою— до первого выпада.