— Ползунка придётся тащить волоком.

Файл и Верзила на время отлучились в лес…

— Влезай в сани! — грубый окрик вырвал Хромого из объятия сна.

Хромой недовольно приоткрыл один глаз, тяжело вздохнул и подозрительно покосился на хлипкий транспорт. Две длинные жердины были неряшливо переплетены ветками, на которых и предстояло разместиться пассажиру. Файл водрузил верхние концы жердин себе на плечи, а два нижних оставил лежать на земле.

Верзила помог Хромому разместиться на жёрдочках, и волокуша недовольно зашипела о песок. Естественно, особого комфорта в таком способе перемещения Хромой не увидел. Его мотало из стороны в сторону, узкое ложе норовило вывалить вцепившегося калеку в воду, камни и ветки старались побольнее зацепить повреждённую ногу. Так что, время от времени, Хромой неохотно вставал и, жалобно охая, ковылял на суковатых костылях. Быстро выдохнувшись, он, стоная, забирался на волокушу и отмечал каждый ухаб отборной руганью, при этом не повторяясь.

Караван полз до темноты. В сгустившихся сумерках вопли Хромого стали походить на икающий крик, и движение замерло.

— Наконец — то, — облегчённо вздохнул Хромой, — а то я уж подумал, что вы решили из меня сделать отбивную. У — у–у… проклятая тёрка. — Хромой устало вывалился из измочаленной волокуши.

Файл попытался отыскать что — то съедобное, но тьма вытолкала из леса. Да и всё съедобное уже подъел по пути первый эшелон.

Ночёвка прошла без приключений. Похоже, хищники здесь не водились, впрочем, и остальная живность не баловала изобилием. Тишину ночи нарушали лишь редкие вскрики птиц и громкое урчание в животе у Хромого. Иногда он нервно взбрыкивал больной ногой, и тогда к молчаливым звёздам уносилась крепкая тирада.

С восходом солнца отряд продолжил движение. День тянулся уныло, однообразно. Шипели полозья волокуши, мерно шуршали шаги. Хромой растерял задор, и место ругательских выкриков заняло невнятное бормотание. Верзила потуже перетянул сломанные рёбра и, стиснув зубы, брёл рядом с, шатающимся из стороны в сторону, Файлом, плечи вождя клонились всё ниже и ниже.

Вдруг скорбная процессия замерла на месте.

— Костёр, — свесив голову с волокуши, икнул Хромой.

— Пепел, — поправил Файл, ковырнув носком разодранного сандалия чёрные головешки.

— Старик жёг, — предположил Верзила.

— Или фурия, — высказал второй вариант Файл.

— На валуне чёрная стрелка намалёвана, — заметил Хромой и протянул дрожащую руку к каменной глыбе.

— Стрелка указывает вниз, — задумался Файл и опустил волокушу.

— Старик. Шутит, — устало вздохнув, хмыкнул калека. — Направление движения показывает— в могилу.

Файл подошёл к камню, упал на колени и разгрёб песок. Сначала рука наткнулась на зелёные листья, а когда слой песка был убран, то открылось настоящее сокровище.

— Красные корешки, — узнал знакомое блюдо Хромой и, быстро перебирая локтями, пополз к ямке с продуктами.

— И не только, — доставая разнообразные яства, порадовал друзей Файл.

— Старик вряд ли бы пошёл на такую растрату, — засомневался Верзила.

— Не уж — то фурия?! — ужаснулся Хромой, но осквернённого красного корешка из рук не выпустил. Лишь пробубнил невнятную молитву, типа: «Чур, чур, меня», — и алчно впился зубами в сочный корнеплод.

— Девчонка просила не отставать, — вспомнил прощальную фразу амазонки Файл. — Мы за два дня покрыли их переход.

— Провианта на пару суток, — окинул взглядом припасы Верзила. — Но подарков может больше и не быть.

Последняя мысль явно пришлась не по вкусу Хромому, однако защищать фурию не стал.

— Эта какая — то неправильная фурия, — хмыкнул он, — непредсказуемая.

Вторая ночёвка прошла веселее. Утром Хромой даже решил возобновить пробежки на костылях по пересечённой местности.

— Сытный харч— лучшее лекарство, — бодро заявил калека и с энтузиазмом захромал к следующей порции, которая, он свято в это верил, ждала его в двух днях пути.

Помощь странной фурии благотворно подействовала на парней. Они шли вперёд с ощущением, что кто — то их ждёт, кто — то в них верит. Эта мысль, словно буксир, тянула в манящую даль.

Удивительно, но Хромого приходилось чуть ли не силой усаживать в волокушу. Похоже, ему казалось, будто хорошенькая фурия всё время наблюдает за ним, и расхрабрившийся джентльмен старался предстать в лучшем свете.

Верзила шёл молча, не выказывая своих чувств, но шаг его стал уверенней.

Файл тянул волокушу на плечах и мечтательно улыбался. Он усиленно старался думать о тяготах предстоящей жизни, о неминуемых стычках с бывалыми зэками, стремился выработать план действий, но все кровавые безобразия и хитроумные проекты рассыпались прахом, лишь слегка соприкоснувшись с образом прелестной фурии.

Кто бы мог подумать, что в Адской Зоне гнездится не только жестокая ненависть, но, может быть, живёт ещё и… любовь?

Глава 8. Фурия

Глава 8. Фурия

Семь дней путники добирались до обжитых мест. Фурия регулярно подкладывала гостинцы на пути троицы, чем и обеспечила успешное продвижение отряда убогих.

— Дошли — и–и, — радостно выдохнул Хромой и вполз в поросшее лилиями озеро, к которому вывел из леса путеводный ручей.

На открытом противоположном берегу виднелась плотина с двухэтажным каменным домиком и большим деревянным колесом.

— Водяная мельница, — ткнул пальцем Верзила.

— Похоже на то, — хмыкнул Файл и стал карабкаться на лесного исполина, склонившего ветви к самой воде.

Забравшись на самую вершину, осмотрелся.

— Там дальше, за плотиной, посёлок! — радостно крикнул сверху Файл.

— До плотины я теперь сам сплавлюсь, — довольно фыркнул Хромой и нырнул.

— Надо было давно тебя по воде тащить, каракатица, — поздно спохватился Верзила.

— В ручье вода холодная, простудился бы, — Хромой хлебнул водички и брызнул фонтанчиком изо рта. — А здесь хорошо — о-о.

Верзила присел над покрытым рябью зеркалом, всмотрелся в отражение.

— Ну и рожа, — трогая пальцами щетину на подбородке, ужаснулся великан.

— Нами только детей пугать, — прокряхтел Файл, спрыгнув с ветки и придирчиво разглядывая себя и голых собратьев.

За время пути, края его шорт превратились в лохмотья, ремешки на сандалиях порвались, одна подошва лопнула.

— Что теперь сделаешь? — грустно вздохнул Верзила и, дотянувшись до лилии, стал примерять её лист вместо фигового.

— Добудем тряпки в посёлке, — подгребая к берегу, фонтанировал оптимизмом Хромой.

— С голым задом туда соваться опасно— сразу сцапают, — Верзила скривился от боли в потревоженных рёбрах и, выдранной из «бинтов» ниткой, стыдливо прикрепил мокрые листики вокруг… талии.

— Кто ночью будет тебя разглядывать? Заберёмся в дом по — тихому, пошарим по углам и ходу, — не унимался ворюга.

— У тебя что, «амфибия», сломанная ласта отросла? — презрительно фыркнув, Верзила ударил ногой по воде, окатив снопом брызг отживевшего ластонога.

Водяной, злобно зашипев, выудил со дна увесистый голыш.

— Есть идея, — остановил распрю инвалидов Файл. — Вы останетесь здесь, а я схожу на разведку. Может, Старика разыщу.

— Зря не рискуй, — насупился раненый Верзила, сильно переживая, что стал бесполезной обузой.

— Если не вернусь, в посёлок не суйтесь, — хлопнул совестливого великана по плечу Файл.

— А сколько ждать? — забеспокоился практичный Хромой.

— Сейчас полдень, — посмотрел на светило Файл, — ждите до рассвета, а там…

— Желаю удачи, — крепко обнял командира на прощание Верзила.

— Жратву там не забудь захватить! — напутствовал водоплавающий.

Файл улыбнулся, достал из плетёной корзины красный увесистый корнеплод и запустил в проглота.

Хромой получил по лбу, но ответить не смог. Он разрывался между желанием метнуть снаряд в обидчика и ещё большим желанием запихнуть сладкий продукт в рот.

Файл, не дожидаясь решения «жабы», весело насвистывая бодрый мотивчик, зашагал к посёлку.

За спиной послышался хруст и громкое чавканье — «жаба», как всегда, победила.