– А кому сапоги!… век носи да не сноси!… не испачкать их в грязи!… – заливается, аж весь вспотел. В общем, кругом шум-гам, толчея и со всех сторон рифмованные зазывалки доносятся. Ну чем не поэтический конкурс. Вот и кроха фея, как услышала эдакие словеса, так сразу и застыла от изумления.
– Ого!… сколько же здесь поэтов стихи свои читает!… оказывается вон они, где все собираются!… ну надо же!… эх, раньше-то я не знала, а то бы уже давно сюда примчалась!… – едва влетев на площадь, воскликнула она, и тут же давай, сходу меж торговых рядов носиться, своего поэта выглядывать.
Летит, жужжит, крылышками стрекочет, а народ вокруг ничего понять не может, что это за такая большая муха к ним на ярмарку залетела, ну и давай от неё отмахиваться. А фея меж ними так и лавирует, так и порхает, торговцев чуть с ума не свела, еле-еле от них уворачивается, из-под носа уходит. А народ всё никак успокоиться не может, кричит, ругается.
– Смотри, какая здоровенная оса залетела!… язви её в душу!… Да нет!… это шмель такой!… Бей его лопатой иль метлой!… Ой, он меня сейчас цапнет!… помогите!… – шумят люди, огрызаются, да ещё пуще прежнего от феи отбиваются. А один печник так озлобился, что вообще за кочергу схватился, да не рассчитал и, как башмачника в лоб тюкнет, вот ору-то было.
А бедняжка фея совсем уже из сил выбилась. Сколько она кроха из леса сюда летела, потом ещё по парку металась, а теперь и здесь покоя не дают. Намаялась, утомилась, и стала место искать, где бы ей присесть да отдохнуть. Видит впереди высокий флагшток стоит весь вымпелками увешанный.
– Вот долечу до него,… усядусь на верхушку, осмотрюсь там, да и передохну… – подумала она, и уже было собралась прибавить ходу, но не тут-то было. Ловкий торговец шляпами, так маханул в неё своей самой широкополой мушкетёрской шляпой, что тут же сдул напрочь. Завертело её бедняжку, закружило. Отлетела она под соседний прилавок да прямо в корзинку с яблоками угодила.
– Ух, ты!… вот ничего себе поэты!… чуть не погубили меня!… А может это я им так понравилась, что они в мою честь шляпами кидаться начали!?… ведь говорят же, что люди от восторга и восхищения подбрасывают вверх головные уборы!… вот может и сейчас также!… Ну а если это не так, то и ладно,… ничего пока здесь посижу, отдохну, а заодно и яблочек поем,… вон их тут сколько,… как раз проголодалась!… Так что я сюда удачно попала!… – опять совершенно легкомысленно рассудила фея, и уже было нацелилась надкусить соседнее яблочко, как внезапно к корзинке сверху протянулась чья-то старая, сморщенная, костлявая рука и, раздвинув пару яблок, извлекла из-под них маленький, розовый флакончик. Тут же забрав его, рука исчезла.
– Хм!… что это сейчас такое было?… странно как-то, прятать флакончик под яблоками,… впрочем, здесь нет ничего странного, если предположить, что в нём храниться отравленное снадобье!… Я про такое слышала,… уж не замышляется ли тут что-то плохое?… – слегка оторопев от увиденного, вмиг задалась вопросами фея, и ей сразу расхотелось яблок. Она хоть и была немного рассеяна и бесшабашна, но точно не глупа.
Когда надо кроха умела быстро соображать. Ещё с пелёнок она знала от своих родителей, что на свете помимо добрых фей есть злые колдуньи и ведьмы. Вот они-то как раз и прячут разные гадкие снадобья и ядовитые настои в яблоках и других фруктах. И это неспроста, ведь отравы и яды обычно делают из мерзко пахнущих растений. А оттого все яды источают чрезвычайно противные запахи. И вот чтоб скрыть эти гадкие запахи, колдуньи с ведьмами суют склянки с отравой в ароматные фрукты, яблоки, персики, груши. Они очень хорошо отбивают вредные запахи. Потому-то фея так и насторожилась.
– Так-так,… странно ещё и то, какая старая, высохшая рука взяла тот пузырёк,… наверняка эта дряхлая рука принадлежит хитрой ведьме,… надо бы посмотреть, кто это там наверху… – продолжая рассуждать, сделала она вывод, и уже было хотела вспорхнуть, чтоб взглянуть, кто там, но не смогла.
Сверху вновь спустилась сухая рука и, сунув обратно под яблоки флакончик, тут же взяла корзинку за бортик и потянула к себе. Корзинка поддалась и, сдвинувшись с места, стала выдвигаться из-под прилавка. Фея даже не успела толком отреагировать, как корзинку кто-то быстро накрыл платком и поднял наверх.
– Спасибо хозяйка, вы так добры,… о-хо-хо,… ну, вот и всё,… на сегодня мне, пожалуй, хватит пробовать мёд,… я выбрала ваш!… Только сейчас я его не возьму, уж больно полна у меня корзинка,… вон яблок накупила,… нести тяжело,… а завтра с утра обязательно к вам вернусь,… теперь же домой пойду,… наварю яблочного компотика… – откуда-то с боку раздался хриплый старческий голос.
– Ой, ну что вы,… мы рады покупателям,… приходите хоть завтра, хоть послезавтра, мы всегда вас ждём,… доброго вам здоровьичка и счастливого пути!… – вмиг откликнулся приятный, молодой, женский тенорок. И в то же мгновенье фея почувствовала, как корзинку подхватили и понесли. Здесь в темноте, под платком, ей ничего не было видно, однако она сразу поняла, что её путешествие по ярмарке закончилось, и владелица старческого голоса несёт её к себе домой. Паническое смятение охватило фею.
– Вот я попала, так попала,… и как же мне теперь отсюда выбраться,… ведь эта старая ведьма очень туго завязала платок… – судорожно думала она, качаясь на яблоках, одновременно пробуя скинуть платок. А надо заметить, что фея, невзирая на своё отчаянное положение, оказалась права, предположив, чем именно занимается хозяйка корзинки. Да, та действительно была ведьмой. Правда фея чуток недооценила её.
О, это была непросто ведьма, а старая, алчная, ненасытная и несносная, злая колдунья в тринадцатом поколении. Что означало невероятно гнусную и коварную сущность наследницы, ведь тринадцатое поколение ведьм самое злобное и жестокое. Злей и вероломней той колдуньи мог быть только сам дьявол, да и то он наверняка бы поостерёгся с ней связываться.
Однако, несмотря на весь тот кошмар и ужас, таящийся в чреве сей старушенции, внешне она выглядела очень даже благообразно. Подёрнутые благородной сединой русые волосы, бережно уложенные в модный соломенный чепец, и постоянно добрая улыбка на устах, вперемешку с невинным и слегка наивным взглядом, делали из неё обычного и желанного покупателя на всех ярмарках обоих королевств.
Никто, даже самый искушённый соглядатай, не смог бы заподозрить эту скромную бабуленьку «божий одуванчик» в тех изощрённых и хищных злодеяниях коими она занималась. Недаром же говорят, что самое вероломное зло, прячется под маской изящной доброты и благости. К сожалению, так оно и было. И поход той колдуньи на ярмарку не был случайным, он носил характер целенаправленного замысла. И так уж вышло, что бедняжка фея по своей легкомысленности попала как раз в завершающую стадию того замысла.
Однако следует сказать, что замысел тот был непрост и заключался в сложнейшей комбинации ходов. Сначала, проходя по ярмарке, от прилавка к прилавку, старушка тщательно выискивала и выбирала себе жертву, какого-нибудь продавца снедью. Затем, остановившись рядом с ним, она обязательно опускала корзинку с заранее уложенными в неё яблоками и флаконом с ядом на землю.
Далее, под предлогом дать ей попробовать тот или иной продукт, она отвлекала продавца. И пока он брал вилку или ложку, либо отрезал ей кусочек съестного товара, она быстро и незаметно доставала из корзинки флакончик с ядом. Хозяин, разумеется, ничего не подозревая, подавал ей на пробу свой товар, либо ложку мёда, либо творога, а может и маленький кусочек окорока, всё зависело от того чем он торговал. И вот тут-то колдунья преступала к главной фазе своего спектакля.
Делая вид, что она пробует товар, злодейка, как можно незаметней, и так чтобы это выглядело естественно, капала малюсенькую капелюшечку на ложку мёда или творога, в общем, на то, что ей там подавали. Прикидываясь, что товар ей очень понравился, она начинала его расхваливать, глядя продавцу прямо в глаза. Тот, находясь под воздействием её пристального взгляда и льстивых речей о его товаре, разумеется, без всяких подозрений забирал у колдуньи ложку с уже отравленной пробой и преспокойно клал её обратно в общую кучу товара. И всё, яд начинал своё распространение уже на весь продукт, будь то мёд, как в этот раз, или сметана с творогом до этого.
