Полынная звезда В ночи глубокой, В сонной глухомани По-над дорогой виснут провода, И светится заплаканно в тумане Горючая полынная звезда. От кладбища, поросшего крестами, Где спит родня под облаком травы, Я не бегу, — Мне хочется о маме Спросить ещё у ветра и листвы. И вновь тихи берёзовые речи, В которых я ни звука не пойму… И снова ветки бережно, как плечи Озябшей мамы, молча обниму. Под эту сень мне силы не хватило Вернуть отца в единое родство — В широком поле зимняя могила Его взяла без спроса моего. А мне-то где от небыли и были Искать себе забвенье и покой? — В отцовской ли обиженной могиле, Иль здесь, под материнскою листвой? Да что о том?! Всему людская милость И здесь, и в наречённой стороне… Лишь бы звезда полынная светилась, Хоть изредка печалясь обо мне. 25 декабря 1989 Дорога Мне целый мир доверила дорога: Судьбу берёз и дружбу с родником, Попутчиков, чьи песни и подмога Не дали разминуться с большаком. И я не прячу радости украдкой, Не прячу глаз от жаркого костра И солнцу, что идёт из-за Камчатки, В пути желаю силы и добра. А если горя каменные глыбы Внезапно упадут на колею Моей судьбы – саднящие ушибы Открытыми слезами оболью, Но выживу – дорога мне поможет, В людской поток с обочины вернёт, И станет жизнь желанней и дороже, Прожи́тая ещё на поворот. 1973 Дети Мои попутчики просты, Им жизнь мила, как звон капели, Они со мной уже на «ты» И в голубую грязь апреля Зовут меня искать цветы… И мы бредём до темноты, До посинения дороги Считать столбы, Будить сады, А кляксы прыгают на ноги, Как лягушата из воды. 1974 «Июнь крапивой зарастёт…» Июнь крапивой зарастёт, Завяжет вишни узелками, И будет пахнуть первый мёд Ромашками и васильками. Налипнет жёлтая пыльца На пальцы, сладкие от мёда… Ты позовёшь меня с крыльца В хмельную зелень огорода… О этот зной из-под ресниц — Калмыковатый, острый, жгучий Я покраснею до ключиц И засмеюсь на всякий случай. Букетом дивных сорняков Затмится синь, и, словно луни, Льняные крылья облаков Нас убаюкают в июне. 7 мая 2004 Стихи на запотевшем стекле Виноградник сбросил листья В посмурневшем октябре, Каждый лист, как лапа рысья В порошковом серебре, В росяном морозце хрустком Дверь, перила и окно, На земле без листьев грустно И в саду темным-темно. Тихо-тихо, тише кошки Спозаранку холод-рысь Люто нюхает порожки… – Брысь! 15 октября 1997 «Когда переполнят тревоги…» Когда переполнят тревоги Бессонную душу мою, Я песню сложу о дороге И спеть закажу соловью. Затихнут домашние звери — Пластинки, гитары и двери, Весь дом сокрушит соловей. И ты, загасив сигарету, Забудешь про чай и газету, Доверишься песне моей, Проводишь меня до вокзала, Отпустишь в лесные края И песню, что я заказала, Попросишь допеть соловья. 1974 «В прорубь стылого окна…» В прорубь стылого окна, В пролубь синего оконца Кто-то сыплет семена Подмороженного солнца. Бродят блики по стене То листами, то крестами, И прядёт душа во мне Радость лёгкими перстами. Я-то знаю, что не вдруг Солнце свалится на запад, — Будет вечным этот круг, Этот свет и этот запах. Вновь и вновь зальёт заря Город, пляж, каменоломню… Но такого декабря Я не помню! Нет, не помню! 6 декабря 1996 «Лечу – то песней на люди…» Лечу – то песней на люди, — Смотрите, какова! То по наждачной наледи — Сугробы в рукава, А то листом расхристанным — Сама себе чужая, То бабушкино яблоко Сшибаю на лету, То молочай с крапивою В один венок плету И всё воспоминания Зову и наряжаю. О ситцевая девочка, В просветлины плетня Ты смотришь с изумлением, Ты мучаешь меня… Кори, кори, родимая, Растерянную душу! К ней, как репьи, цепляются То слава, то позор, И радость ей – не солнышко, И горе – не разор, То рассмеюсь без надобы, То без причины струшу! Но в час, когда исполнится Последний срок душе, Когда по мне заухает Выпь-цапля в камыше, А в поле ветер-вопленик Мой путь перелистает, Я знаю, горе горькое Споткнётся у плетня И все воспоминания Отхлынут от меня — Последней силой совести, Моей отлётной стаей. 1979 |
