На вопрос хозяина дома, как они оказались в этих краях, Мария ответила так: «Мы вдвоём находились недалеко от озера Иссык-Куль. Я видела видение: долина, дом, молодая женщина на сносях и мерцающий лучик света на животе беременной. Мерцание это означало рождение необычного, Богу угодного ребёнка. А наша задача – поддерживать светлых Божьих детей. Поэтому нам надо было поспешить туда, где нельзя допустить исчезновения мерцания. И я сказала сестре Ольге: «Мы нужны в Таласской долине». Мы недолго искали тот дом, который предстал в видении. Вот так мы здесь и оказались».
Гостеприимный хозяин видел, с какой душевной любовью христианки относились к беременной мусульманке, и удивлялся делам Божьим. После родов как-то спросил у них, почему им нравится помогать женщинам не своей веры и нации. На что те ответили так: «Бог создал человека по своему подобию. Но люди сами делают различия между собой. Благодаря именно этим различиям, придуманным самими людьми, собратья презирают, ненавидят, обижают, убивают друг друга. Дева Мария это нам хорошо объяснила. И мы с сестрой около двадцати лет ходим там, где проживают не славяне. Этим самым мы говорим, что мы все братья и сёстры». Две сестры милосердия умели чудесным образом говорить вместе, не дуэтом, а по очереди, не перебивая друг друга, а дополняя. В общем, так рассказывать о чём-либо может только один человек, а у них получалось вместе. Райхан уговаривал сестёр остаться в его доме навсегда на правах членов семьи. Женщины вежливо отклонили просьбу отца девочки, но пообещали скоро их не покидать. Когда малышка начала ходить и выговаривать первые слова, Мария с Ольгой покинули семью Солнышка – свою миссию в данной семье они выполнили.
Много позже подросшая дочь Райхана сделает не одну попытку узнать о судьбе двух замечательных сестёр милосердия, своих крёстных матерей, но как по волшебству у всех, кто мог их знать, отшибло память. Никто так и не смог вспомнить о пребывании христианских миссионерок в горной долине. Кюнсулу, став сама матерью, расскажет подросшему младшему сыну о прекрасных славянских женщинах и попросит его попробовать отыскать их следы. Асманкель умудрится пробраться в архив, святая святых любой власти, но и там не обнаружит хотя бы что-то, упоминавшее о Марии с Ольгой. После чего он не раз задастся вопросом: «А существовали ли женщины эти вообще?» Не может быть, чтобы вот так раз – и забыли славянок иной веры, бескорыстных, которых в долине среди киргизов по пальцам можно было пересчитать. Если бы сыну не рассказала о Марии и Ольге, исчезнувших таинственно из памяти предгорьевцев, мама его, а он ей доверял безоговорочно, то наш герой счёл бы быль выдумкой. А так Асманкель признал факт Божьего промысла – роды жены Райхана приняли сами ангелы в образе двух сестёр милосердия. И они же присматривали за ребёнком до определённого возраста. Далее, не видя причин для трагического беспокойства, небожители покинули Таласскую землю, приглядывая за крестницей оттуда, сверху. Почему они сделали так, что никто кроме семейства Райхана не помнил о них, останется загадкой для Асманкеля, героя нашего сказа.
Девочка росла без матери, но отец сделал всё, чтобы это обстоятельство не сказалось на психике ребёнка. И Кюнсулу росла без каких-либо отклонений, однако с одной особенностью: она обладала притягательной энергией. И к ней тянулись и случайные люди, и родственники, домашние животные и птицы, даже растения – все они стремились приласкаться к ней и продемонстрировать ей свою преданность. Она как-то по-своему, по-ангельски, ценила доброе отношение к себе, и потому ни одно живое существо при встрече с ней не оставалось без ласки удивительного ребёнка. При всей своей общительности Кюнсулу любила уединённость. Её часто находили в укромном месте, где маленькая фея вела беседы сама с собой или с невидимым для других собеседником. Свободное от уединённости время дочь Райхана посвящала учёбе, работе по хозяйству, так отец приучал её к самостоятельности и общению со сверстниками. Они её не только внимательно слушали, но и с превеликим удовольствием исполняли все её поручения. Дети к ней тянулись ещё и потому, что девочка обладала даром рассказчика. Она очень рано научилась читать и писать и обожала книги. Кюнсулу впоследствии станет народной сказительницей.
Безмятежное детство у девочки закончится с явлением дара разгадывать сны. Как-то при ней кто-то рассказал свой странный сон её отцу. Кюнсулу, стоявшая рядом с родителем, встряла в разговор взрослых и посоветовала не идти в гости в соседний аил. Знакомый отца спросил почему. Она ответила, что там его ждут неприятности от родственника, ибо тот замышляет против него что-то нехорошее из зависти. Тот, кто рассказал сон, признался: в прошлые выходные дни он удачно продал шерсть на базаре в центре района, в отличие от двоюродного брата. Но рассмеялся на совет девочки не ходить в гости к брату, мол, не может сын его дяди замышлять плохое против него, ведь они же близкие родственники. И ушёл восвояси. Но не прошло и двух дней, как тот мужчина, что поведал отцу Кюнсулу свой сон, примчался с перевязанной головой в дом Райхана с баулом сладостей для его дочери. И в самом деле, брат позвал его в гости, чтобы убить. Как потом выяснилось, точно из-за зависти: сам потом признался, когда его связали и сдали местным органам правопорядка. Знакомого Райхана Аллах уберёг, он остался жив и, разумеется, раструбил о небывалых способностях его дочери по всей округе. И народ повалил к ней валом со своими снами. Кюнсулу действительно к своим пяти годам вдруг откуда-то научилась разгадывать знаки и события из мира Морфея.
В Киргизии время от времени то там, то здесь постоянно появлялись дети с экстрасенсорными способностями, умеющие лечить прикосновением руки, взглядом, с пророческими данными – в общем, обладающие неким даром свыше. К ним народ выстраивался в очередь. Но всегда рядом с такими необычными детьми оказывались прагматичные и корыстные взрослые, которые выжимали не только всю энергию провидения из одарённых чад, но и жизненную силу, а потом цинично бросали их погибать больными и одинокими. Райхан, как мог, оберегал дочурку от подобной участи и старался не допускать к ней никого. Но как можно было остановить поток людей, жаждущих что-либо узнать о своей или не своей судьбе? Сердобольная юная вещунья принимала всех. Но однажды ей самой приснился сон, где старец один, весь покрытый сединой, запретил ей разгадывать чужие сны. Тогда она вышла к землякам и объявила, что Всевышний не позволяет ей далее объяснять значение их снов. Было много народу, и никто не усомнился в праведности этих слов. Все понимающе молча разошлись. И после этого их дом опустел от зевак, жаждущих знаний и больных.
Прошло несколько дней. Кюнсулу приснился второй сон, пророческий. Горная долина, дул сильный и холодный промозглый ветер, небо покрылось грозовыми тучами. Ударила молния и срезала одиноко стоявшее дерево, которое запылало огнём. Она, до этого под кроной дерева прятавшаяся от непогоды, отпрянула и, с усилием преодолевая напор ветра, куда-то пошла. Шла долго. Вокруг была кромешная тьма, никого и ничего. Она так устала, что готова была вот-вот пасть в изнеможении на землю. Вдруг ветер утих, небо раскрылось, и всю долину осветило солнце. Кюнсулу проснулась и поняла, что одиноким деревом был её отец, значит, неизбежные трагические и драматические события, словно цунами, нагрянут в ближайшие дни в их дом. Их никак не отменить, не остановить, не перенести на более поздний срок. Но Всевышний милостив к ней: Он предупредил её о них и дал знать, что в нужный час придёт и подаст руку помощи.
Про сон Консулу никому не сказала, но с того утра девочку как подменили. Никто не мог понять причину её грусти и печали, разгадать причину её замкнутости. Через неделю погиб её отец. Сгорел за одну ночь. Без видимых оснований у него поднялась температура и он слёг. Похороны прошли пышные. Родственники прощались с почившим навзрыд, лишь один ребёнок среди них прощался молча не только с отцом, но и с детством, и безмятежностью – со всем, что было до дня смерти отца. Маленькое сердечко этого милого создания предчувствовало судьбоносные перемены не только его личной жизни, но и перемены глобальные, наступающие в мире. Кюнсулу оглядела родственников на поминальном ужине и, к своему неприятному удивлению, не увидела ни одного родного лица. Все эти люди, ещё недавно такие милые, вдруг превратились в каменные и отталкивающие изваяния. Такую метаморфозу можно было объяснить горем родственников, но девочка чувствовала: здесь что-то не так. Она чувствовала всеми фибрами своей души, что со смертью отца для всех она тоже как бы умерла, исчезла, перестала существовать. Дочь умершего Райхана молча, словно тень, бродила среди суетящихся людей, которые не замечали её присутствия или делали вид, что не замечают её. Сиротка думала: вот уйди она куда-нибудь сейчас навсегда, ведь никто и не заметит её исчезновения, не вспомнит о ней. В общем-то после некоторых раздумий так и собиралось поступить всеми оставленное одинокое существо – уйти куда глаза глядят. Кюнсулу собрала котомку и вышла из дома.
