© А.Н. Красильников, 2014

Действующие лица

Ефимов Павел Петрович, лет 70, генерал полиции в отставке

Чибисов, чуть старше 60 лет, бывший прокурор

Санеева, лет 35, адвокат

Бородулина, лет 40, майор полиции, начальник отдела дознания

Нагейкин, 21 год, лейтенант полиции, дознаватель

Гузенко Савелий Архипович, от 60 до 70 лет, свидетель

Николашин, от 60 до 70 лет, свидетель

Левитина, лет 40, оценщик

Насрулла, лет 40, понятой

Геннадий Степанович, лет 65, понятой

Первый полицейский, лет 30

Второй полицейский, лет 30

Действие происходит в наши дни в одном из областных центров России.

В кабинет начальника отдела дознания Бородулиной входит молодой сотрудник в штатском. Это лейтенант Нагейкин. Кладёт на стол листок бумаги.

Нагейкин. Полюбуйтесь, товарищ майор, какой сюрприз я сейчас получил.

Бородулина нехотя и невнимательно проглядывает документ. Явно не с самого начала.

Бородулина. Бред какой-то.

Нагейкин. И что прикажете с ним делать?

Бородулина. Гони в шею этого придурка. Можешь сдать его в психушку, если будет сильно возражать.

Нагейкин. Извините, товарищ майор, вы с самого начала прочитали?

Бородулина. Я никогда не читаю с начала. Начало у всех одинаковое. Я читаю с конца.

Нагейкин. Я тоже. Но здесь не тот случай. Посмотрите, пожалуйста, анкетные данные заявителя.

Бородулина. Ефимов Павел Петрович. Однофамилец, что ли? Или сумасшедший, прикинувшийся нашим бывшим шефом?

Нагейкин. В том-то и дело, что он самый. Собственной персоной.

Бородулина. Ты хочешь сказать, что генерал Ефимов написал эту ахинею?

Нагейкин. Хочу, но язык не поворачивается.

Бородулина. И он лично был у тебя на приёме?

Нагейкин. Почему был? Он до сих пор в моём кабинете сидит. Требует, чтобы я вызвал начальство. Набрал номер самого… (показывает пальцем вверх). Тот, как я слышал, извинился, сказал, что сейчас проводит оперативку, но через полчаса перезвонит.

Бородулина. Ну и дела… Придётся идти.

Бородулина входит в кабинет Нагейкина. Тот следом за ней. Посетитель сидит, уткнувшись в книгу.

Бородулина. Здравия желаю, товарищ генерал!

Ефимов (не поднимая головы). Садись, садись, дочка. Скажи, что за олух у тебя теперь работает? Начал мне какие-то глупые вопросы задавать. Разве не понятно: меня обокрали. Генерала полиции в отставке обокрал этот прохвост бывший прокурор.

Бородулина. А что он, простите, у вас украл?

Ефимов. Ты разве не читала моё заявление?

Бородулина. Читала.

Ефимов. Зачем тогда спрашиваешь? Там всё написано. И не с моих слов, как вы любите, а собственноручно. Ты что, почерк мой перестала разбирать? Он вроде бы за полгода не сильно изменился.

Бородулина. Нет-нет. Не подумайте. Предмет кражи мне известен. Не ясны только обстоятельства.

Ефимов. Мне тоже. Поэтому не тяните время и проводите дознание по всей форме. Или ты забыла, как это делается, с тех пор, как я тебя начальником отдела назначил?

Бородулина. Что вы, что вы, Павел Петрович. Назубок помню.

Ефимов. Тогда начинай. Объясни своему олуху, что полагается в первую голову.

Бородулина. Да он и сам знает.

Ефимов. Ни черта он у тебя не знает. Откуда взяла такого недотёпу?

Бородулина. Дипломник. Юрфак кончает.

Ефимов. Небось, за деньги учится. И сессию сдаёт не по экзаменационной ведомости, а по платёжной. Знаю я таких. У меня, честно говоря, внучок тоже липовый студент. Я бы его выпорол, но с зятем связываться не хочу. Он же у нас теперь шишка большая. Слыхала, небось?

Бородулина. Да-да, знаю. Начальник департамента.

Ефимов. Вот именно. Хотя… (Пауза.) Да ладно. Не будем о нём. (Раздаётся трель сотового телефона.) Да, Фёдор Семёнович. (Пауза.) Спасибо, ничего. Давление только иногда пошаливает. (Пауза.) Ты мне не первый это говоришь: буду стараться (Пауза.) Позвонил, потому что небольшое осложнение во вверенном тебе управлении возникло. Но, пока ты оперативку проводил, вроде бы всё уладилось. Поэтому не буду тебя лишний раз напрягать. (Пауза.) Нет, я злоупотреблять нашей старой дружбой не хочу. (Пауза.) Хорошо, если что, непременно перезвоню. (Отключает телефон. Бородулиной.) Видишь, дочка, как я твой зад прикрываю? Ты уж меня не подводи. И студента этого нерадивого на кого-нибудь поменяй.

Бородулина. Рада бы, Павел Петрович, но не на кого.

Ефимов. А Ниночка где? Умница наша.

Бородулина. В декретном.

Ефимов. А вторая? Которая с косой.

Бородулина. Там же.

Ефимов. Вон что творится! План по демографии выполняют. Главное задание партии и правительства. (Пауза.) Что ж, дело нужное. Не будем их осуждать. Но замену надо равноценную подбирать. Кадры решают всё.

Бородулина. Вы правы, товарищ генерал. Думаю, так и случится. Давайте дадим молодому сотруднику исправиться. (Нагейкину.) Обещаешь, Нагейкин?

Нагейкин (испуганно). Обещаю.

Ефимов. Ладно, парень. Действуй. Но меня зря не дёргай. Я ведь потерпевший. Кстати, не забудь постановление об этом прямо сейчас вынести. (Пауза.) Если вспомню что важное, сам тебе позвоню. Ты давай с этим прохвостом разберись. Он у меня еле уполз на пенсию без скандала. Если бы не покровители его в генпрокуратуре, сидеть бы ему за взятки. Мы-то сами их привлекать, к сожалению, не имеем полномочий. (Пауза.) Но это я уже на банальности перехожу. Между нами говоря, не для протокола, их всех за взятки сажать можно. И нынешнего тоже. Чтоб вы знали. (Пауза.) Да знаете наверняка, шельмы. Только признаться в этом боитесь. (Пауза.) Правильно. Жизнь теперь такая: слово – увольнение, молчание – повышение. Это я позволяю себе говорить сейчас свободно что угодно, а вам лучше держать язык за зубами. (Пауза.) Но уши при этом торчком, торчком. (Пауза.) Со мной же можете и чуток расслабиться – разрешаю. (Нагейкину.) Да, забыл сказать: звони только после двенадцати. До этого я сплю. Ох как сплю! Ничего мне нет теперь дороже сна. Скоро сами узнаете почему.

Ефимов встаёт и уходит.

Напротив Нагейкина за столом сидит бывший прокурор Чибисов. Читает какой-то документ.

Нагейкин. К сожалению, господин Чибисов, должен сообщить, что я вынес постановление о привлечении вас к уголовной ответственности за кражу. Пока в качестве подозреваемого. Подумайте хорошенько: вы можете отказаться давать показания, то есть отказаться свидетельствовать против самого себя.

Чибисов. Стоп! Не трудитесь, молодой человек, объяснять прокурору, хоть и бывшему, содержание пятьдесят первой статьи конституции. Но отказываюсь я по другой причине: не вижу здесь адвоката, а подозреваемый, если он в трезвом уме, не скажет ни слова дознавателю без своего защитника. Не так ли?