Я вышла из-за стола, демонстративно зевнула и потянулась.
– Устала я чет! – произнесла я, широко раскрывая рот в зевке. – Пойду подымлю, и на боковую. Всем спокойной ночи и спасибо за обалденную еду.
Не спеша я пересекла столовую и пошла через холл на воздух. Я и вправду сильно объелась, даже было трудно дышать. Курить я не собиралась, у меня и сигарет-то отродясь не было, даже не знаю, к чему я это ляпнула. Я немного прошлась и заглянула в беседку. Несмотря на девятый час вечера, на улице было еще совсем тепло. Я уставилась на пруд. Мне надо было выбраться в город, а я не представляла, как это сделать. Не думаю, что после всего этот мудила повезет меня в город за симкой. Хотя… хотя… тут недалеко до поселка, там я видела магазины, возможно, удастся там подключиться к новому оператору. Иначе куча денег на роуминг уйдет, а у меня их не так-то и много.
– А чего не куришь? – раздался рядом со мной голос, я даже подскочила на месте. – Раздумала?
К беседке направлялся племянник Марины. Он был тоже очень высок, у него были темные, почти черные волосы и пронзительные серые глаза.
– Глупый спектакль, – усмехнулся он и прислонился плечом к арке. – К чему, главное, он был?
– А тебе что за дело? – огрызнулась я. – Чего приперся?
Он вскинул брови и покачал головой. Зачем он здесь? Что, других дел нет? Или я для него диковинная зверушка?
– Ты зря так с дядь Мишей. Он никому такого не позволяет, даже своим самым близким людям, – вдруг решил мне дать совет этот тип. – Ты еще не раз пожалеешь, что так опозорила его.
Мне вдруг и правда стало стыдно, но не из-за отца. Моя мама всегда боялась, что мы как-то не так поведем себя на людях, и очень огорчалась, если мы позорили ее своим поведением в социуме. Очень часто она повторяла, что дома мы можем делать то-то и то-то, но на людях мы должны вести себя безупречно, чтобы она могла нами гордиться, чтобы все завидовали, какие у нее прекрасные и воспитанные дети. А сейчас получается, что я опозорила ее. Меня даже в жар бросило от подобных мыслей, словно она могла узнать о моем поведении и… нет! Нет! Нет! Я не должна думать так! Моя мама умерла! Умерла! У-м-е-р-л-а! Почему я снова и снова забываю об этом? Почему веду себя так, словно она рядом, словно…
– Эй! – позвал меня назойливый тип. – С тобой все в порядке?
Я не стала ему отвечать и пошла к дому. Я должна сбежать, должна, во что бы то ни стало!
Закрывшись на внутренний замок, я достала телефон и позвонила брату по ватсапу – благо тут был вайфай не запароленный, и можно было на халяву пользоваться интернетом. Он ответил почти сразу. Его лицо появилось на дисплее.
– Привет! – крикнул он радостно. – Как доехала? Че, этот козлина реально круто живет? Ты, типа, дочка миллионера?
Я усмехнулась. Услышав его голос, видя его лицо, я внезапно почувствовала безмерную усталость, боль и отчаяние. Я никак не могла рассказать ему того, что собиралась. Это бы причинило ему боль, добавило переживаний.
– Не то слово! – бодро ответила я. – У них рояль, прикинь?
– Да ну нафиг? Сфоткай там все, пришли, хоть погляжу, как ты теперь живешь. – Он помолчал некоторое время. – Папа не хочет меня забирать, хотя я его уже раз сто просил об этом. Почему он не понимает, что я не могу здесь сейчас находиться? Скажи, меня отправили, чтобы без проблем тебя сплавить, да?
– Я не знаю, – попыталась я соврать, но по его впавшим покрасневшим глазам я поняла, что он мне не верит. – Все наладится, вот увидишь, нужно лишь немного потерпеть.
– Сколько? Пока тебе восемнадцать не исполнится? Неужели ты думаешь, что он тебя так просто отпустит? – в его голосе было столько отчаяния, а глаза глядели на меня с такой надеждой, что я…
– Если придется, я сбегу, слышишь? Я не оставлю тебя одного.
– Обещаешь? – сдавленно, едва сдерживая слезы, прошептал он.
Он старался не глядеть на меня, пытался, силился вести себя как взрослый, но чувства были сильнее, он едва держался, как, впрочем, и я.
– Я сделаю все, чтобы как можно скорее вернуться домой, – пообещала я.
И тут на дисплее появились помехи, изображение дернулось и пропало. Вызов был завершен. Я очень сильно испугалась, позвонила вновь.
«Абонент не отвечает», – появилась надпись на заставке.
– Господи, – прошептала я, дрожа всем телом. – Что случилось?
И тут телефон ожил. «У нас тут проблемы со связью, не пугайся, если что», – пришло сообщение от Кири. «Буду знать», – ответила я. Телефон затрезвонил. Олеська решила вспомнить обо мне.
– Приве-е-е-ет! – на дисплее появились три счастливые мордашки.
– Девчонки! – ахнула я, невероятно обрадованная. – Рада вас видеть. Как дела?
– Это ты нам скажи! – потребовала от меня как всегда ярко накрашенная Анька. – Прикинь, мы на деревенскую дискотеку собираемся!
– Ты серьезно? – вскинулась на нее вечно недовольная чем-то Надька. – Думаешь, ей счас до этого? – она обратилась ко мне: – Как ты там, наша коротышка? Уже есть план побега?
Я засмеялась, чувствуя, что еще немного, и разревусь. Это слишком для сегодняшнего дня. Я очень соскучилась по ним, я разрывалась на части, желая оказаться в двух местах одновременно.
– Да ну вас! Нафиг вы мне сдались? – шутливо отмахнулась я от подруг. – Тут круче, чем в Белом доме, я серьезно. – Понизив голос до шепота, я произнесла: – Мой отец – миллионер!
Девчонки даже завизжали от смеха, я покатилась вместе с ними, пряча слезы за грустным весельем. Я не могла им сказать, не могла все это вывалить, не всем сразу и не сейчас.
– Мы по тебе скучаем! – улыбнулась мне тепло Олеська. – Возвращайся домой.
– Ага, а то кое-кто уже шесть раз сегодня звонил, – многозначительно подмигнула мне Анька. – Похоже, он не верит, что ты уехала из города и надолго.
– Ага, он, кажется, решил, – не удержалась Надька, – что ты просто все еще дуешься за его поцелуй с Нинкой.
– О нет, – простонала я. – Девчонки, сделайте все, чтобы он отстал от меня. Мне еще его не хватало до кучи, я не шучу.
– Не вопрос, подруга! – заверила меня Анька. – Выложи фотки своего дома и видео всех твоих новых родственников. Жду в инсте.
Я попрощалась с подругами и завершила звонок. Олеська была чем-то очень сильно обеспокоена, но не хотела мне об этом говорить, я увидела это по ее лицу. Мы дружим с ней с детского сада, я знаю ее, как облупленную, что она может такого от меня скрывать? У нас сроду не было тайн друг от друга, пока я не уехала. Да, пока я была рядом. Теперь у меня тоже есть что от нее скрывать, так почему же ей не поступать так же?
Я забралась с ногами на постель и обняла себя. Если бы мама была рядом, ей бы я все рассказала. «Врешь! – возмутился мой внутренний голос. – Ты сроду никогда ей ничего не говорила. Она узнала, что ты подралась со старшеклассницами на школьном дворе, почти месяц спустя, и то не ты ей об этом сказала, а сеструха твоя проболталась». Я кивнула невидимому собеседнику: «Может, так, но подобное я скрывать бы не стала». – «Оно и понятно, – усмехнулся мой визави. – Будь она рядом и жива, подобного бы вообще не произошло!»
Разгром по всем фронтам. Что возразить, я не знала. И тут в дверь постучали. Я сделала вид, что сплю и не слышу. Отстали не сразу, но вскоре меня оставили в покое. Был уже двенадцатый час ночи. За окном было темно, словно поздней осенью. Меня мучала акклиматизация. Долбаный север! Разве здесь не должно быть холодно? В августе-то? Было жарко, душно, даже кондиционер не спасал. Я сидела на кровати и глядела в окно на вечернее небо, такое чужое, такое тусклое. Все мои мысли были далеко, за сотни километров отсюда. Непривычная тишина и природа кругом пугали, словно я была одна на всем белом свете. Хотелось вскочить и бежать со всех ног к людям, теплу, туда, где я нужна, где меня любят и ждут. Внезапно мне стало холодно, я почувствовала, как кожа покрылась мурашками, пальцы заледенели. Я взяла пульт от кондиционера и выключила его. Горела лишь настольная лампа, остальная комната была погружена во мрак. Мне вдруг почудилось, что это уже когда-то со мной было, что я все эти чувства уже испытывала. Ощущение дежавю было таким острым, словно я наблюдала за собой со стороны, словно сидевшая на кровати я была не я настоящая, а давно прошедшая, что это лишь воспоминание, а этого всего на самом деле нет.
