Одной из причин этого было усиление европейского флота на Средиземном море.
Помимо средиземноморского пиратства, морской разбой процветал в отдельных колониях. Страдали от него и прибрежные города Центральной Америки, и острова Вест-Индии.
Печально известны были северные берега Сан-Доминго. Именно отсюда отплывали многочисленные суда любителей приключений, флибустьеров и буканьеров. Французы из Бретани и Гаскони, англичане, а также голландцы соперничали друг с другом в мастерстве разбойничьих нападений на испанские и португальские колонии, которые в ту пору были еще весьма слабы. Так что испанское правительство вынуждено было тратить на борьбу с пиратством огромные средства, чтобы не лишиться от их набегов еще больших.
Так, например, испанский военный флот в течение всего одного года (в начале XVII в.) захватил 2000 человек команды, 570 орудий и богатейшую добычу, награбленную пиратами. Оценена она была в 10 миллионов рублей.
Примечательно, что, помимо пиратов и корсаров, существовали также суда, построенные частными лицами, обществами или городами (на манер вышеупомянутых), которые охотились за неприятельской морской торговлей. Эти так называемые каперы вооружались и отправлялись в плавание только с разрешения правительства.
Они вели так называемую «малую войну». Иначе ее называли «крейсерской». А поскольку за их действиями не осуществлялось абсолютно никакого контроля, это были те же пираты.
Помимо английских и голландских портов, свою роль в пиратстве сыграл и французский порт Дюнкерк.
Его морские разбойники слыли настолько вероломными и их было так много, что голландцам пришлось устроить блокаду этого порта. Шла она долгие годы и в XVI, и в XVII столетиях. Осуществлял блокаду сильнейший по тем временам военный флот с единственной задачей — обезопасить свои торговые суда от нападения французских пиратов.
Как же все это происходило на деле? Для защиты от морского разбоя торговые суда соединяли в караваны, а сопровождал их конвой судов военного флота, состоящий из голландцев. Примерное соотношение конвоируемых и конвойных судов составляло: первых — 300–400 вымпелов, а вторых — 40–50 кораблей. Причем многие капитаны торговых судов порой ожидали конвоя по несколько недель, не рискуя пускаться в плавание с грузом в одиночку. Доходило даже до того, что боевые орудия перекочевывали и на коммерческие суда. Кроме этих пушечных жерл, их экипажи были более многочисленными.
Судно английского пирата (в будущем сэра) Фрэнсиса Дрейка «Золотая лань».
Если торговые компании считались крупными, они вынуждены были заводить и свой собственный военный флот. Пиратских нападений опасались не только коммерческие суда, но и рыболовные. А потому в районе рыбных промыслов постоянно дежурили и военные суда.
Необыкновенная особенность отличала английскую морскую торговлю. Она не столько соперничала, сколько воевала с голландской и испанской, французской и португальской. И происходило это в африканских, азиатских, американских морях, а также в Атлантическом и Индийском океанах. Потому и неудивительно, что английский адмирал Дрейк частенько говаривал: «Нет мира вне европейских вод».
В конце XVI в. Европе стали известны имена и других англичан — «королей морского разбоя». Это были Клиффорд и граф Гумберленд, Фробишер и Радей.
Со временем англичан догнали и французы с голландцами. Среди французских морских разбойников (которых, правда, чаще называли «приватирами») были хорошо известны Жан-Бар и Сен-Поль, Форбен и Дюге-Труен, а также неуловимый Дюкасс. Каждый из них имел в своей личной собственности от одного до шести кораблей. А центрами французского пиратства служили такие городки и города, как Сен-Мало и Дьепп, Гавр и Байонна. Урон, наносимый этими «ловцами удачи» английской и голландской торговле, был огромен. Пиратские центры находились и в Голландии, в городах Миддельбург и Флиссинген. Однако это не избавляло голландских купцов от налетов англичан и французов. Им приходилось даже снаряжать целые флоты, которые пускались в погоню за морскими разбойниками.
Но уже к XIX в. пиратство во всем мире угасло. В колыбели морского разбоя — Средиземном море — пираты потерпели ряд жестоких поражений от англичан. Так, например, в 1816 г. ряд прибрежных городов Алжира был подвергнут бомбардировке адмиралом Пелью, лордом Эксмаусом. Когда же французы завоевали Алжир, пиратство здесь и вовсе прекратило свое существование.
Англичане и французы так же решительно расправились и с разбоем в Индийском океане. Были уничтожены и китайские, и малайские пираты.
С развитием пароходного мореплавания пиратство было окончательно истреблено.
Интересно, что на Балтийском море морского разбоя почти не было, потому что издавна с морскими разбойниками здесь жестоко расправлялись шведы, голландцы и Ганзейский союз. Хотя и здесь иногда появлялись порты-прибежища пиратов. Примером тому служат острова Моонзунда (кстати, долгое время принадлежавшие России и добровольно утраченные в 90-х гг. XX в.).
Особенно повлиял здесь на пиратов русский флот. В середине XVIII в. морские грабежи (в частности, в Финском заливе) были окончательно прекращены. Однако на Черном море пиратство процветало достаточно долго.
Морской, в основном прибрежный разбой был широко распространен среди российского казачества, а также греческого и татарского населения Крыма. Они успешно грабили турецкие берега Малой Азии и Балканского полуострова. Это одна из причин, по которой между Турцией и Россией возникали постоянные конфликты. Турки обвиняли Россию в явном поощрении морского разбоя, совершаемого донскими и днепровскими казаками.
Во время царствования Екатерины II пиратство в здешних местах прекратило свое существование. Сильные флоты России и Турции начали энергично преследовать морских разбойников.
Удивительная особенность — оказывается, пиратство оказало гигантскую услугу искусству мореплавания. Пираты отваживались отправляться в такие моря, куда не рискнул бы следовать даже торговый флот. А поскольку успех рисковой операции зависел от скорости хода и хорошего управления кораблем, то и в технике судостроения приоритет долгое время находился за пиратами, и, быть может, поэтому древнегреческие мифы не только упоминали, но и обожествляли пиратов Средиземноморья. Им приписывались основание городов и колоний, полезные изобретения и высокая культура.
Ряд ученых считает, что пиратство норманнов, открывших в IX–X в. Гренландию и Америку, колонизовавших западное и южное побережья Европы, имело и свои положительные стороны.
С другой стороны, жестокость пиратов вызывала ожесточение населения прибрежных земель, и впоследствии в так называемом Международном праве определяется понятие пирата как всякого нападающего в открытом море на частное или правительственное судно с корыстной целью и без полномочия на то со стороны государства.
Примечательно, что наше, отечественное, Уложение о наказании в статье № 1630 расширило понятие морского разбоя. Оно отождествило его со всяким разбоем на улице и путях сообщения.
ПЛАШКОУТ, или ФЛАШКОУТ — плоскодонное, беспалубное судно четырех- или пятиугольной формы, употреблявшееся в гаванях для перевозки угля и кочегарного мусора, досок и других материалов.
Плашкоут использовался также и как плавучая пристань.
ПЛУТОНГ — совокупность орудий одинакового калибра на корабле. Такие орудия бьют одновременно по одной и той же цели. Эти орудия могут быть расположены в помещении, откуда можно управлять кораблем посредством голосовой передачи.
Все орудия плутонга связаны с главными постами, приборами управления огнем, телефонными и переговорными трубками.
ПОДВОДНАЯ ЛОДКА — судно, которое могло проходить более или менее значительное расстояние под водой, не имея сообщения с поверхностью. Существовало много типов подобных лодок. Сооружались лодки полуподводные. Они были почти скрыты под толщей воды, однако им нужно было периодически получать запас воздуха. Существовали и так называемые ныряющие лодки. Они скрывались под водой на небольшой период времени, а затем выныривали, чтобы пополнить запас воздуха.
