Гарри ничего не сказал, уставившись на свои ноги, в то время как его гнев снова начал закипать.

— Просто поговори с нами, — попросила Гермиона. — Должным образом. Что бы это ни было, ты знаешь, что можешь рассказать нам. Если речь идет о Дементорах, или Блэке.

— О, ради бога, Гермиона! — Рявкнул Гарри. — Если бы я и вполовину так боялся Блэка, как ты, кажется, хочешь, чтобы это было, я бы прятался под одеялом, пока Дамблдор не разрешил бы мне выйти. Так что просто заткнись!

Как только эти слова слетели с его губ, он тут же пожалел о них. Гермиона никак не отреагировала, она даже не выглядела обиженной. Вместо этого они с Роном просто смотрели на него, и он понял, каким придурком он был. Внезапно весь гнев, который он использовал, чтобы скрыть свой страх, казалось, вырвался из него, оставив его смущенным и таким усталым, каким он никогда не чувствовал себя в своей жизни.

— Гарри, — мрачно сказал Рон. — Что тут происходит?

Гарри открыл рот, чтобы заговорить, и на этот раз все вылилось наружу. Он придвинул стул и рассказал им все. Об Ангеле, о том, что случилось, когда ему было восемь лет, и о том, что он боялся, что послание на стене может означать.

Рон и Гермиона слушали молча. Они не издевались и не смеялись, но и не перебивали его. Они подождали, пока он закончит, и только тогда начали задавать вопросы.

— Ты когда-нибудь говорил об этом своей тете? — сказала Гермиона.

Гарри сухо рассмеялся. Я получил достаточно наказания за то, что был в переулке магазина, не хотел добавлять сверху за то, что был лжецом. — Я никогда никому не говорил. Наверное, пытался сделать вид, что ничего не произошло. Время от времени мне снились кошмары, но в остальном я почти забыл об этом. До сегодняшнего дня.

— И ты больше никогда его не видел? — спросил Рон. — Того самого ангела?

Гарри отрицательно покачал головой.

— Нет. — Рон задумчиво отвернулся. — И что?

— Ничего, — ответил Рон. — Это просто… если бы он действительно хотел тебя убить, он мог бы пойти прямо за тобой, верно? Это могло бы настигнуть тебя в тот момент, когда ты отвернулся. Может быть, он и про тебя забыл.

Гарри никогда об этом не задумывался. Его восьмилетнее «я» так долго надеялось, что Ангел оставит его в покое, что он никогда не задумывался, почему это отпустило его так легко.

— И даже если сообщение было предупреждением, — сказала Гермиона. — Это было написано сотни лет назад. Даже если Плачущий ангел был в Хогвартсе, он не мог быть тем же самым, который напал на тебя, и вполне безопасно сказать, что он уже ушел.

Совершенно справедливое замечание. Да такое сильное, что Гарри готов был пнуть себя за такую глупость.

— Если ты действительно волнуешься, то можешь сказать об этом Дамблдору, — предложил Рон.

Гарри пожал плечами:

— Судя по тому, что мне рассказал Люпин, Дамблдор не принял это всерьез. Я подумал, что если скажу ему, то буду выглядеть идиотом. Так что вместо этого я просто действовал один — Он посмотрел на них снизу вверх. — Мне очень жаль. Да, действительно. Просто… наверное, это был худший день в моей жизни. В камере, и даже с философским камнем, я чуть не умер, но это было за что-то, понимаете? Я же дрался! С Ангелом не было никакой борьбы. Не было никакого способа бороться. Это просто пришло ко мне, и если бы моя тетя не была там, когда она пришла… я не знаю, что бы он сделал со мной.

Гермиона протянула руку и слегка сжала его ладонь.

— Но у него не было такой возможности, Гарри. Ты сбежал!

— Ты тот самый мальчик, который выжил, — усмехнулся Рон. — По-видимому, даже тогда.

Гарри не смог сдержать улыбку, которая появилась на его лице.

— Честное слово, — сказал Рон, когда они вышли из класса. — Я начинаю сомневаться, можно ли тебя убить, Гарри. Не думай, что кто-то когда-нибудь сможет тебя убить, если ты сам не позволишь.

— Рон! — Ахнула Гермиона.

Гарри только рассмеялся, а Рон невинно посмотрел на нее.

— Что? Я серьезно, — сказал он. — Может быть, он неуязвим.

*

— Вы опоздали, мистер Поттер, — сказала профессор Макгонагалл, откладывая свои бумаги и снимая очки.

— Простите, профессор, — сказал Гарри, входя в ее кабинет. — Я… э-э… потерял счет времени.

Она бросила на него строгий и недовольный взгляд, а затем направила его в дальний конец своего кабинета, где стоял очень большой и пыльный книжный шкаф. Деревянная конструкция казалась старой и неустойчивой, и по количеству книг, набитых в нее, Гарри сильно подозревал, что она поддерживалась только с помощью магии.

— Мой книжный шкаф уже очень давно нуждается в хорошей чистке, — сказала профессор Макгонагалл. — Вы уберете все книги и хорошенько отполируете его. После чего, вы можете переставить книги в алфавитном порядке. Без магии, надо сказать.

— Да, профессор, — сказал Гарри, ворчливо пробираясь к книжному шкафу.

У профессора Макгонагалл на столе стоял старый радиоприемник, и как только Гарри начал шумно снимать книги с полок, она включила его, и звуки классической музыки наполнили комнату.

Вскоре после этого раздался стук в дверь, и Филч просунул голову в комнату, говоря профессору МакГонагалл, что профессор Дамблдор хочет поговорить с ней. МакГонагалл сообщила Гарри, что он должен продолжать работать, пока она не вернется, и вышла из комнаты.

Гарри сделал так, как ему было сказано, пытаясь покончить со своей задачей, чтобы вернуться в спальню и немного поспать. Он продолжал чистить теперь уже пустые полки без присмотра, пока его внимание не привлек громкий треск.

Он повернулся к столу профессора Макгонагалл, где прекратилась негромкая музыка, доносившаяся из радиоприемника. Послышался еще один треск помех, и теперь он услышал мужской голос, доносившийся из радиоприемника.

Гарри предположил, что радио просто сбилось и переключил каналы на волшебный эквивалент одного из тех скучных политических дебатов, которые его дядя Вернон любил слушать и притворяться, что знает, о чем говорят гости.

— Да, это я, — говорил человек по радио. — …Да, это так…

Гарри не обратил на это особого внимания (хотя густой акцент кокни напомнил ему о лавочнике, с которым он познакомился летом в Косом переулке).

— Да… а это… — продолжал человек по рации.

Гарри вернулся к работе, хотя в основном думал о том, как он мог бы исправить то, как он вел себя сегодня с Роном и Гермионой. Он только жалел, что не подписал свою форму Хогсмида, он мог бы получить что-нибудь для них обоих там.

— … Ты что, собираешься все это зачитать? Я Путешественник во времени. Или это был я. Я застрял, в…

Еще один всплеск помех заставил Гарри снова повернуться к радио. Голос человека, говорившего по радио, ускорился, как будто кто-то нажал на него кнопку быстрой перемотки вперед. Еще больше помех, и он снова заговорил нормально.

— Это возможно… боюсь так… 38! …

И снова Гарри почти не слушал его. Он все еще чувствовал себя очень глупо из-за того, что действительно верил, что статуя, с которой он столкнулся пять лет назад, каким-то образом выследила его, и что мистификация, вероятно совершенная Фредом и Джорджем Уизли из прошлого Хогвартса, заставила его действовать как сумасшедший.

Человек на радио был покрыт шипящими помехами в четвертый раз, что заставило Гарри почувствовать желание подойти к столу и хорошенько ударить радио.

— Люди предполагают, что время — это строгое прогрессирование причины к следствию, но на самом деле, с нелинейной, несубъективной точки зрения, это больше похоже на большой шар вибли-вибли, тайми-вайми… материал.

Гарри не удержался от смеха.

— Не думай, что ты хорошо обдумал эту фразу, приятель, — пробормотал он себе под нос.

— Да, это ускользнуло от меня.

Гарри прекратил уборку.

Он медленно повернулся лицом к радио, стоящему на столе Макгонагалл и невинно потрескивающему. Он быстро оглядел комнату, просто чтобы проверить, не вошел ли кто-нибудь незамеченным. Но он был один.