- Незачем меня запугивать, - сказала я презрительно, хотя мой голос дрогнул. Лашанс умел подавлять и внушать ужас. Его хриплый, словно орочий, но всё равно красивый голос замораживал течение крови в жилах.

- Тебе запрещено впредь кому-либо что-либо говорить о Темном Братстве, - добавил он, не слушая меня. - Ты предупредила заговор, который допускался самой Матерью Ночи. Теперь - ты должна молчать. Такова суть Анахорета. Говорить о Темном Братстве лишь тогда, когда позволит тебе Мать. Это не твоя тайна, не твоя информация, откуда бы ты ее не взяла. Будет честно предоставить Матери Ночи самой ею распоряжаться. Что касается тебя, Элион. Ты действовал во благо нашей семьи и был искренен в своем побуждении. Я желал бы повысить твой ранг ассасина, но мне известно, что ты этого не хочешь. Могу преподнести единственный достойный тебя дар. Кажется, с твоей лошадью случилось досадное несчастье. Я познакомлю тебя с другим конем, и, уверен, ты оценишь его качества.

С тем нас и отпустили. Легко отделались. Я понимала отчасти, почему Винсент взялся за мое обучение, правда, не знала, по какой причине решил заняться этим самостоятельно - ему ведь сказали заняться поиском моего наставника. Пожелание Матери Ночи относительно меня показалось зловещим, потому что нелогичным и непонятным. Я в упор не могла понять, зачем ей, чтобы я чему-то там была обучена…

К счастью, пока уроков с Винсентом не было. Вампир посвятил всё время изучению проклятия Элиона.

Впервые за три дня мне показалось, что альтмер хотел бы со мной поговорить. Проводив меня до комнаты он неожиданно сжал мою руку. Обернувшись, я взглянула в его лицо, показавшимся мне слегка мятежным или сердитым - я до конца не разобрала. Только поняла, что впервые за долгое время он хочет объяснить мне что-то. Но тут подскочила Антуанетта. Она немедленно стала расспрашивать, видела ли я Лашанса, каков он из себя, не показался ли он мне олицетворением ужаса Ситиса… Элион выпустил мою руку, развернулся и ушел. Мико отчего-то понуро пошел за ним. Пес сам не свой последние пару дней, а альтмер теперь передвигался страшно медленно и исключительно с тростью.

Что-то явно было не так. Не так во всех отношениях. Меня всё больше тревожило поведение эльфа, и я решилась на хитрость.

Сделав вид, что уснула, я погасила свет и стала ждать, когда эльф вернется. Вскоре я и впрямь услышала тихое постукивание трости. Затем шорох снимаемой верхней мантии. Он лег на кушетку и, наверное, быстро уснул. Он всегда засыпает моментально, будто только этого и ждет.

Я поднялась с кровати, подошла к нему и, выдохнув, решилась толкнуть его в плечо:

- Нам надо поговорить.

Элион нахмурился, открыл глаза и сконцентрировал на мне недовольный, усталый взгляд.

- Почему ты меня избегаешь? - строго спросила я.

Спросила, и сама засомневалась, правильно ли поступаю. В конце концов, пока он молчит, мы неплохо ладим…

Элион был сонный и еще достаточно рассеянный. Он некоторое время смотрел на меня, потом схватил за шею и притянул к себе. Мне не составило труда вырваться и пребольно ткнуть его кулаком под ребра. Задыхаясь, я попятилась к своей кровати.

- За что?

Вместо ответа он снова заложил руки под голову и закрыл глаза.

- Для нас обоих, - пробормотал он, - будет лучше как можно меньше пересекаться. Если ты еще раз ко мне подойдешь, я не стану тебя щадить.

- Псих.

Он медленно улыбнулся с закрытыми глазами:

- Вот и держись от меня подальше.

Слова прозвучали с презрением, точно я какая-то неприкасаемая.

Я чувствовала то же, что и Элион, я привыкла к этому. Но в тот момент, когда он схватил меня за шею и велел держаться подальше, он не испытывал ненависти. Он не испытывал даже раздражения. Вообще, ничего. Что я сделала с ним? И как?

“Просто любопытно осознавать, что для кого-то ты лишь галлюцинация. Кучка графической, плоской информации в несуществующем, абсурдном пространстве. Без души, без будущего…”.

Так он бросил мне перед отъездом. И я пригрозила ему, попыталась пригрозить… Он улыбнулся и сказал, что мне не хватит мозгов когда-либо его понять. Быть может, в те секунды он просто отчетливо понял, насколько мы разные. Быть может, он тоже чувствует меня, и ему, его совести это не нравится. Так или иначе, я решила, что он прав.

Но, странное дело, приняв это для себя, я неожиданно поняла, что, кроме Элиона у меня никого ближе в целом мире нет.

Ночью мне снился Авалон. Длинная, длинная лестница, по которой я шагала в полной тишине. Чем ниже ступенька, тем более гнетуща казалась тишина. Впереди шел Элион весь в черном, как самый настоящий некромаг.

- На Авалоне больше не горят огни, - сказал он. - Великий источник магии откроет нужную дверь.

- О чём ты? - спросила я, и мой голос передразнило странное, неприятное эхо. - Куда ты идешь?

- Теперь ты будешь драться одна. В сущности, не так много осталось. Возьми великий сигильский камень. В Мистериуме Ксаркеса ты прочтешь, как вернуться домой.

- Ты не можешь умереть…

Элион остановился и обернулся ко мне.

- Сначала тебя не было, - сообщил он собранно и ровно, но во всём этом чувствовалось натянутая тетива напряжения. - На алтаре вспыхивал силуэт, а над ним - руны. Эти руны я записывал и расшифровывал. Они являлись отсветами артефакта, который я искал. В договоре с даэдрическим принцем, что я заключил на том алтаре, было указано, что я получаю в распоряжение сильный артефакт, могущество, но взамен, когда придет срок, я должен буду навсегда покинуть Нирн. Не умереть, а просто уйти. Я не слишком симпатизирую своей жизни, поэтому согласился. Путешествия между мирами - штука привлекательная. Но вместо артефакта стала формироваться твоя телесная оболочка. Она напоминала призрак, но вокруг нее постоянно вспыхивало очень опасное поле. Все мои подопытные материалы аннигилировались, когда пытались пройти барьер. Следует отметить у себя в тот период сильную аритмию и утерянную способность спать… Призрак менял очертания, бормотал на незнакомом языке разными голосами. Потом он очеловечился, но барьер спал не сразу. Так ты появилась, и, безопасности ради я приковал тебя к стене. Даэдрический принц не обманул. Я получил знания и великую способность к самовоскрешению, но это мало пока похоже на то, что мне необходимо. Я искал предмет, который должен был отвечать неким признакам. Он обладал бы предвидением камня Савиллы, даровал бы мне бессмертие, обладал бы способностью защитить себя от чужого воздействия. Как видно, подобным артефактом могла стать только человеческая личность… Жестокая ирония.

- Наверное, я явилась не просто так. И не смей намекать на то, что ты непременно должен куда-то прямо сейчас уйти. Это не конец твоей истории, Элион, - строго сказала я, помедлив, привычная к тому, чтобы выдавать информацию по существу.

- Замолчи, - он поднял руку, отмахиваясь от моих слов. - Возможно, мое место займешь ты. Но перед этим я должен признаться кое в чём. Уйти, молча, было бы неправильно.

Разговор мне всё больше не нравился.

Он иронично приподнял бровь и опустил голову:

- Тот, кто напал на тебя в Чейдинхоле, когда ты гуляла, умер.

- Знаю. Мне Винсент сказал…

- Я собственноручно его прикончил, пока он боролся за жизнь. Ты в это время как раз очнулась. И первым твоим вопросом было - в порядке ли он. Я… обеспечил некоторый порядок.

- Зачем? - и задним числом отметила, что мне, в принципе, уже не удивительно. И почти наплевать. - И на кой чёрт эта исповедь? Давай подумаем, как тебя вылечить.

- Матье постарался, создавая проклятие. Сомневаюсь, что знаю, как мне выкарабкаться. В сущности, это не самый плохой исход… Знаешь, я никому не говорил этого, но я словно бы вечно голоден. Мне нравится уничтожать и нравится идти по пути могущества. Убивая, я целиком вплетаюсь в потоки жизни. Парадоксально? Нет. Жизнь убивает. Она бесконечно безумна, Шей. И это восхитительно. Я хочу чувствовать это вечно, прикасаться к этому, - он посмотрел мне в лицо и рассмеялся: - Боги, кому я это, вообще, объясняю?