- Я недавно научился выводить в это пространство других людей. Действовать в нём пока сложно даже мне.

“Стойте, то есть, именно тут, оказывается, и находится консоль связи с игры”. У меня возникло желание поэкспериментировать, но я подавила неразумный порыв.

Я обернулась на Неара, и увидела вместо него высокого, белокожего эльфа с поседевшими висками. На лице была странная татуировка, делавшая его хищным, как у бенгальского тигра. Этот облик являлся его настоящим, и, посмотрев ему в глаза, я неожиданно осознала, как далека от него и насколько же мы чужие. Только это уже не причинило боли. Мы словно знакомились заново.

Он выпустил мою ладонь, и всё опять сделалось обычным. Показалось, что я ступила на землю сразу с ускорившейся детской карусели. Закрыв лицо руками, я села на диванчик.

Неар находился рядом, держа свою чашку с кофе. Первое время я не могла видеть его, а когда реальность встала на свое положенное место в системе трехмерных координат, я поняла, что Неар, кажется, страшно удивлен. Он почти с благоговением смотрел на чашку в своей руке. Его ладони слабо дрожали. Испугавшись, я хотела спросить, в чём дело. Но он покачал головой, глядя на меня… с испугом. Поставил чашки, надел свой капюшон.

- Всё хорошо. Мне нужно подумать.

И поспешно исчез, не удосужившись попрощаться.

Я растерянно смотрела на то место, где он сидел. У меня вырвался разочарованный, печальный выдох.

***

Хорошо одетый молодой альтмер о чём-то переговорил с швейцаром перед входом в шикарный особняк Саммитмист, а затем вошел, волоча за собой багаж.

Он принял решение, и оно далось ему легко, как росчерк пера по пергаменту.

Ведомый своей страстью к разрушению, он чувствовал себя лисом в курятнике. И сладко отозвался в душе звук щелчка замка, когда он вошел в помещение. Окна зачарованы, никто не выберется. В его багаже целый арсенал ассасина, а на лице маска доброго самаритянина, и на вид это не столь страшно, как на ощупь кончиками души — а именно так я и чувствовала.

Алчная бретонка, тщеславная данмерка, высокомерный вояка, норд пьяница, пресытившийся и капризный имперец. Их всех заказал один их общий знакомый.

Я не особенно любила этот квест, как и некоторые другие в Темном Братстве. Например, у норда есть личная трагедия, он, в целом, неплохой человек, просто рассеянный и убитый горем. Данмерка лицемерна и амбициозна, но много думает о своей семье, и у нее есть чувство долга. Словом, это не негодяи, а обычные люди, просто местами безответственные, эгоистичные. Я не понимала, почему Элион согласился на этот контракт.

- Прекрасный солнечный день в Скинграде, - улыбнулся альтмер, появившись на пороге.

Матильда Петит смерила с ног до головы взглядом Элиона:

- Что ж, вы заставили нас подождать. Мы успели со всеми перезнакомиться. Пожалуй, затея с игрой в прятки с золотом попахивает замашкой мецената.

- И все мы здесь развлекаемся, не так ли? – продолжал ласково улыбаться Элион. – Но вас, пожалуй, это интересует больше всего. Всё-таки… возрождение скатившегося в выгребную яму бывшего знатного рода дорогого стоит.

Потрясающая манера эльфа ладить с людьми никогда не перестанет вводить меня в восхищение.

Дело было погожим, осенним днем. В Скинграде вчера выпал ранний снег, поэтому город, словно списанный со старой, готической Праги, хвастался блестящей, полупрозрачной вуалью на крышах, дорогах и деревьях. Но никому из гостей было уже не суждено прогуляться по улочкам прекрасного города.

- Добрый день, господа, - он улыбнулся гостям. - Прошу прощения за задержку. Меня зовут Риндси.

- Я Довеси Дран, - из-за стола поднялась миниатюрная данмерка и протянула руку эльфу, тот едва коснулся ее губами.

- Вы непременно из рода знатных волшебников, Риндси? - с легкой иронией поинтересовалась данмерка.

- Разумеется, - приосанился Элион. - Насколько известно всякому образованному человеку, мой отец является создателем уникальной магической школы на своей родине и здесь, в Киродииле. Правда, нынешний архимаг опасается ее популярности…

Фиглярство Элиона не знало границ. Он был отвратителен, заносчив, по-вельможьи слащав, и к вечеру все его возненавидели.

“Невилль - старый вояка, редгард, служил на Вварденфелле близ Балморы. Денег у него достаточно, просто хочет сыграть и подкопить на счастливую пенсию. Он груб, но выслуживается перед Матильдой Петит при том, что женат. В свое время заказчик потерял семью и состояние. Первым в списке виновных значится этот редгард, и я расскажу почему.

Он сватался за молоденькую имперку, потеряв от нее голову. Она оказалась дочерью моего нанимателя. А дело закончилось некрасиво, девушка неожиданно ответила взаимностью. А потом, как говорят в обществе, подмочила себе репутацию. Редгард по всем канонам жанра ретировался в Вварденфелл, и больше о нём никто не слышал. Девушке, забеременевшей от него, пришлось делать искусственный аборт. Негодяев в нашем мире много. Не злодеев, нет. Негодяев. Это люди не злые, а глупые и эгоистичные всего-лишь. Они совершают зло не от серьезного замысла, а по причине “не подумал” или “а почему бы и нет”. Их я ненавижу больше всего. И у меня тут целая коллекция”.

Он подкрался к редгарду и постучал ему по плечу, тоненько откашлявшись и заносчиво поправив на носу небольшое пенсне в золотистой оправе.

- Любезнейший, не откажите мне в радости узнать, как нынче погода в районе Балморы?

- Да, как обычно, - отмахнулся Невилль, которого Элион сильно раздражал. - Река, высокие холмы несколько избавляют город от треклятых пепельных бурь, но… как был он зажиточной деревенькой, так и остается. Дом Хлаалу, да сгорит он в Обливионе, - он произнес это шепотом, проверяя, нет ли поблизости данмерки, - уделяет городу не больше внимания, чем пыли на своих сапогах.

- О, какое разочарование, - томно вздохнул Элион, глядя в потолок. - Я слышал, там великолепный бренди из комуники. Ведь в округе Балморы, кажется, растет большое количество ягод. И тамошние виноделы сделали состояние именно на этом.

- Нет, грииф я не люблю. Если бренди, то лучше имперский, столичный. От него похмелья почти не бывает.

- Да? - с сомнением пробормотал Элион, волшебным образом доставая из-за своей спины бутылку. - А я вот не люблю его. Пресытился, наверное, кажется слащавым.

- Ух, ты, какое сокровище, - оценил Невилль.

- О… прошу прощения, но я обещался поделиться с многоуважаемым Нельсом. Я имел несчастье чем-то его обидеть, и хотелось бы немного сгладить острые углы.

“Нельс по кличке Порочный, - так позже рассказывал мне альтмер. - Терпеть не может Невилля, и тот отвечает взаимностью. Судьба уже проучила северянина. После того, как была обесчещена и брошена дочь моего уважаемого нанимателя, он обратился к норду, чтобы тот помог ему восстановить репутацию семьи. Он много заплатил Нельсу, который должен был раструбить, что несчастная девушка вовсе не крутила никаких интриг до замужества, а оказалась замучена разбойниками. К жертве относились бы куда более снисходительно, и все жалели бы ее. Это лучше, чем полностью испорченная жизнь. Но Нельс - так уж вышло - однажды напился и раскрыл все тайны своего нанимателя в таверне, что быстро стало известно городу. После данного проступка норд, молча, сбежал к себе на родину, прихватив полученные денюжки. Пришлось моему заказчику с его семьей бросить не только Скинград, но и само графство. Невозможно передать стыд и унижение, которое он при этом пережил… Сильнее всего страдала опозоренная и обманутая юная дочь его, которая от вынужденного аборта сделалась нема и мучилась кошмарами. Клевета и грязные слухи горожан чуть не подвели ее к петле”.

- Вы обещали бренди Нельсу? Вы в своем уме? - изумился Невилль. - Да, эта пьянь не отличит мацт от вина Тамики. Ему всё равно, что пить.

- Давайте пойдём на хитрость, - отлично разыграв смущение, сдался Элион. - Я перелью в эту бутылку грииф, а в вашу отправится прекрасный киродиильский бренди. Если вы правы, то он и впрямь не увидит разницы.