- Она его убила? - прошептала я изумленно.

- Если точнее, он позволил ей себя убить, потому что это очень мало для него уже значило. Она скосила в могилы очень много людей. В частности, с этой целью создала секту поклонения самой себе. Руки Альмалексии. В прямом смысле. Лучшие и светлейшие души моего народа. Подобно тому, как рука повинуется телу, они повиновались ей. Я был когда-то способен простить ей, что угодно, поэтому могу понять юношей, присягнувших на верность своей богине. Но… когда я лежал с телом Ворина Дагота перед ее ногами, эта сильная любовь словно бы разом трансмутировала во что-то чудовищное, безжалостное. Быть может, я оправдываюсь сейчас, - он пожал плечами с равнодушной улыбкой. - Но теперь Трибунала нет. Ни Сота Сила, ни Альмалексии, ни Вивека. Последний говорил мне, что раскаялся. Он всегда был обаятелен, но я понимал, что без Альмалексии и Сила Вивек - единственный бог, пусть пока и смертный. С него сталось бы найти лазейку и отыскать для себя способ прирастить могущество. В самом начале, когда пошли слухи о том, что я Нереварин, Вивек объявил меня вне закона и всеми силами пытался уничтожить. Только когда до него дошло, что это очень трудно, он внезапно решил, что такого человека лучше держать в друзьях. Но я искренне его ненавидел. Альмалексия выглядит злом, но истинное зло - Вивек. У него две личности. В буквальном смысле. Это лицемер, равных которому нет, и я едва не попал под его очарование.

- Ты убил его?

- Нет, - улыбнулся Неар. - Поговорив с ним по душам, я ясно дал понять, что в своем дворце он находится, как в тюрьме. Я не дал ему способа найти приток для своего бессмертия. Он умер сам. Что может быть хуже для бога?

- Впечатление, что на самом деле и друзей у тебя не было, но как же Думак? - спросила я.

Он безразлично пожал плечами:

- Я всегды был наивен.

Когда я недоуменно сдвинула брови, Неар пояснил с принужденной улыбкой:

- Двемерский вождь, философ и ученый. Мы с ним объединили силы сопротивления нордам. Мы видели, что случилось со снежными эльфами и меньше всего хотели себе подобной участи. На наших глазах истреблялась величественная, сильная нация - наблюдение за этим повергло в трепет все народы. Поэтому когда нордские Языки и великие воины обратили жадное внимание на нашу страну… нужно было что-то делать. Чужеземцы с Атморы были безжалостны и знамениты тем, что никогда не шли на переговоры. Для них была только война, никаких компромиссов. Поэтому в защите нашей земли двемерские машины с кимерскими воинами шли под одними флагами. Мы командовали вместе - Думак и я. У этой дружбы не должно было быть продолжения, когда мы создали Первый совет объединенного государства, но оно появилось. Я наивно полагал, что в политике возможна дружба или сотрудничество. Шпионы Ворина Дагота, к счастью, раскрыли мне правду. Выяснили, что Думак создает латунного бога, Нумидиума. Они нашли сердце Лорхана под Красной Горой. Уже тогда мне следовало заподозрить неладное, когда мои советники стали от меня требовать войны с Думаком и изъятия у него Сердца Лорхана. Я сам виноват, видишь? Моя наивность, доверчивость, слепота… погубили множество людей. Поэтому, Шей, выслушав всё это, ты понимаешь, как я смотрю на тебя?

- Ты мне не веришь, - высказала я вслух нежеланную правду.

- Никому. Кстати, спасибо. Ты не сказала Элиону, что я - тот самый данмер, с которым он был знаком у себя на родине.

- Не просто знаком, - поправила я, опустив взгляд. - Он подружился с тобой, еще будучи мальчиком двенадцати лет. Ты был на пятнадцать старше его.

- Да, я проводил большую слежку за Окато, - вспоминал Неар. - Семья Растиери имела связи с окружением этого типа. За годы я немного привязался к Элиону. Но лучше бы ему меня не помнить, Шей.

- Через несколько лет, когда парню было всего шестнадцать, его замучили до полусмерти, пытаясь выяснить, как он с тобой связан. И он молчал, - я выговаривала всё это тихо, не глядя на Неара. - В его сердце теперь тяжелая тьма, и он ей следует.

- Она была там еще до того, как мы с ним познакомились, - не смутился Неар. - Очень вспыльчивый и воинственный парень, отщепенец от собственной семьи, дерзкий и непослушный. В школе его не допускали до занятий, и он учился у меня. Я прекрасно понимал, кем он может стать, но было и нечто иное. Я бы сказал… что он словно отмечен даэдрическим знаком. Подобно тому, что безжалостность среди аргониан даруется с рождения строго определенным особям. Их потом называют теневыми ящерами.

- И ты туда же, - раздраженно перебила я. - Ты тоже говоришь, что он рожден убивать. А впрочем… знаешь, мне не было бы до этого никакого дела, но я его чувствую.

Я не планировала выговариваться, но слова уже изливались из переполненного сосуда терпения.

- И мне не нравится его чувствовать. Он тяжелый, болезненный, как камень, который стирает мое сердце в порошок. Я не могу спать, я вынуждена постоянно быть на нервах, я лишена свободы чувствовать только свое тело. А при личных встречах он страшно меня выматывает. Кажется, я устаю просто от его присутствия. Но в то же время, не смотря на весь кошмар, я остро ему сочувствую. Это убивает, но я переживаю за его душу. Кроме того, недавно… я едва не убила человека. Я на несколько мгновений почувствовала себя Элионом. Это страшно. Я так больше не хочу. И я не хочу больше слышать чепухи на тему того, что он рожден убивать. Так не бывает, я не фаталистка. Я… просто хочу навсегда наконец порвать эту связь, - беспомощно выговорила под конец, отворачиваясь и обнимая себя руками.

Неар подошел ко мне, пробормотал, коснувшись плеча:

- Похоже, в тебе долго это копилось.

- Отстань, - взъярилась я. - Весь такой замечательный и крутой, посмотрите на него.

“На самом деле, - поджав губы, думала я, - ты холоднее, чем Элион. Ты более безжалостный. Не твоя в этом вина, конечно, но…”.

Он улыбнулся - я услышала.

- Ты не думала о том, что, если прервать вашу связь, то, скорее всего, это вернет тебя в твой мир? - заметил он негромко. - Ты словно бы проживаешь его жизнь. Вы с ним делите существование на двоих. Ты вернешься к себе, и он погибнет, а вместе с ним неизвестно, что будет с Нирном.

- Тебе известен способ порвать связь?

- Есть соображения. Но я не собирался говорить тебе. И не скажу.

Я только устало выдохнула и развела руками обескураженно.

- Просто прекрасно.

- Ты позволишь дать тебе совет? - этот отеческий тон буквально убивал.

- Ты всё равно его дашь. И кофе, кстати, готов, - я поставила на столик чашечки и села на диван, обняв колени.

- Уменьши свою силу трения о мир, - выговорил он и добавил: - Давай, я кое-что тебе покажу…

Он сделал шаг назад, и внезапно загорелся синим пламенем. Я испуганно отпрянула к дивану, матерясь на тему того, что здесь с магией разрушения не придумали огнетушители.

- Подойди, - со смехом сказал Неар.

- Иди к чёрту.

- Ну же. Испугалась?

- Это огонь!

- Просто подойди сюда.

- Ни за что, - я сделала попытку спрятаться под диван. Закатив глаза, Неар подошел ко мне ближе и взял за руку. Я зажмурилась, сцепив челюсти. Данмер смотрел на меня с флегматичной улыбкой.

Синее пламя перетекло ко мне на запястье, стало обволакивать тело, и я увидела… тот же мир, но словно бы на грани между аэдрическим и даэдрическим. Время постепенно замедлялось, пока не остановилось. И краски расцветали лепестками марева, зыбкости. Алый сделался насыщенным. Пол напоминал воду, по нему шла искристая рябь полупрозрачных волн. всё вокруг сделалось цветным, текучим, у всего был свой ритм и пульс.

- Мы в кровеносной системе мира. Это магия, - пояснил Неар. - Оборотная сторона времени.

Красиво до слез, но дело не только в зрительной картинке. Это трогало за душу, словно каждая частичка материи здоровалась с тобой. Мы существуем в мире обособленно, считая, что он слеп и жесток, а оказалось - он видит нас и слушает малейшее движение миллиардами чутких ушей, как тончайший резонатор.