Винсент оставил меня и Элиона вдвоем, проконсультировав по всем вопросам.

Лишь тогда я закрыла лицо руками и сделала глубокий вдох. «Успокойся, Шей, могло быть гораздо хуже. Ты не в темнице, тут удобно, за тобой присматривают… И всё это, конечно, мерзко, но зато твои тюремщики вежливы».

— В контракте нужно лишить жизни сразу несколько человек. В идеале — сделать так, чтобы в процессе никто из них не разгадал личность убийцы. Дверь в особняк будет заперта, а окна, скорее всего, зачарованы. Это издевательская, извращенная, смертельная ловушка. Не верю, что ты станешь в ней участвовать.

Он молчал, и молчание мне не нравилось, сдавливало виски. Я и без того смирилась с темной стороной Элиона, но этот контракт — это слишком… Это извращенный террор. В игре прокачивать навык скрытности — одно, но вживую — абсолютно другое. Впрочем, теперь я спрашиваю себя, не является ли лицемерием такая позиция.

— Всего этого нет, верно? — спросил он негромко. Я подняла на него взгляд. Незнакомое выражение лица, озадаченное сверх меры.

— Так ты себе говоришь? Всё это не важно, однажды я проснусь… — добавил он. — Это роскошь. Я не могу позволить себе ничего подобного.

— Ты сейчас к чему? — раздраженно спросила я, не понимая, зачем он так резко свернул с темы.

— Просто любопытно осознавать, что для кого-то ты лишь галлюцинация. Кучка графической, плоской информации в несуществующем, абсурдном пространстве. Без души, без будущего… Не бери в голову, — немедленно отмахнулся он, моргнул, выходя из задумчивого состояния. — И не думай о моём контракте, если не хочешь себе головной боли. А если нервничаешь из-за Братства, помни, что короткий путь побега у тебя еще в запасе, — он зачем-то взял меня за руку, пальцами несильно сжал кольцо на ней и сосредоточенно посмотрел в глаза.

“Ага. Он не произнес словосочетание «кольцо телепорта», и, похоже, мне тоже делать этого не следует. За мной каким-то образом наблюдают?”

Элион опустил мою руку и словно бы рассеянно огляделся, приложил палец к губам. Я кивнула — понятно, здесь могут быть всякие руны для улучшения слуха или метки.

В те минуты перед прощанием Элион вёл себя странно, он казался мне рассеянным. Он, вообще, немного переменился с последних врат, но сейчас будто сам на себя перестал быть похож, и на секунду это даже напугало.

— Я не могу не думать о контракте. Дай мне ответ. Сейчас. Ты берешься его выполнять? — строго спросила я.

— Однажды я сверну тебе шею. Однажды, когда между нами исчезнет связь, и мои руки будут развязаны, ты заплатишь за то, как позволяешь себе со мной говорить, — его тон звучал меланхолично, почти устало. — Угомонись уже. Мне наплевать на твои драгоценные моральные принципы. Я не знаю еще, буду ли его выполнять. Понравится — выполню, и не важно, сколько при этом убью человек. Важно не количество, а качество, верно?

— Ты забываешься, — вскипела я. — Не смей мне угрожать, тебе известно, что я тоже имею в рукаве пару козырей. Если ты выполнишь этот контракт…

— То что? — почти ласково спросил он, делая ко мне шаг. — Ну-ка скажи? Возненавидишь меня? Проходили. Попытаешься опять покончить с собой? Едва ли, ведь тебе дорог этот мир. Поэтому терпи, смирись, если мозгов слишком мало для понимания. Я надеюсь, время сделает тебя мудрее… Шутка. Разумеется, не надеюсь. Послушай, Шей, — его мягкий тон мне не нравился еще больше, чем мрачный, — мы с тобой поладим, если ты перестанешь меня ломать, понимаешь?

— Я не верю, что ты такой. Моё… — я хотела сказать «альтер-эго», но осеклась. — Моё предчувствие не обманывает меня.

— Пока, Шей, — проронил Элион, решив бросить попытки внять к моему разуму, — и береги себя. Давай попробуем снова не умирать.

***

В первую ночь мне не спалось. Я дичилась самих стен своего небольшого узилища. Я не выходила целый день, поэтому вечером, после стука меня навестил Вальтиери. Похоже, ему нравилось меня пугать словно бы невзначай. Он объяснил еще раз, что никто меня не убьет и людям свойственно питаться, «чтобы они были питательными», как он сам, ухмыльнувшись, добавил. Эта его манера вызывать у меня сердечную тахикардию одной фразой в первый же день начала действовать на нервы.

Я выразила желание готовить самостоятельно, и он сказал, что продуктами, как и многими другими вещами, заведует Очива. Процент (и не маленький) от награды за выполненные задания плюс поддержка состоятельных спонсоров кормит это убежище почти по-королевски. Вампир убедил меня не стесняться и чаще выползать из своей норки.

Это был когда-то чуть ли не мой любимый персонаж в игре, поэтому я испытывала смешанные чувства. С одной стороны: «Ух, ты! Винсент Вальтиери! Я тебя гуглила! Можно мне автограф?». Эта неадекватная пискля пряталась довольно глубоко и выхода себе почти не находила. С другой стороны: «Какой же он страшный. Во всех прямо отношениях». И с третьей: «Похоже, он очень интересный собеседник».

Но третья открылась не в первый и не во второй день.

Примерно через неделю (Элион в это время только проезжал середину центрального графства) ночью мой хрупкий сон был вдребезги разбит страшными звуками.

Оказалось, Тейнава почти лишился руки. Телиндрил задержалась на одном из своих заданий. Девушка она четкая и любящая расписание, поэтому Очива заволновалась сразу и послала за ней своего брата вместе с парой ищеек из вампирского клана. Эльфийку выследили, к счастью, вовремя. Она попалась к огру. В момент битвы тварь едва не откусила девушке голову, но подоспел аргонианин. Изжеванная, превращенная в месиво, правая рука его держалась теперь на честном слове ниже локтя. Отбившись от огра, Телиндрил и Тейнаву донесли до убежища. Эльфийка потеряла сознание по дороге из-за серьезной кровопотери, а рана ящера выглядела чересчур скверно. У аргониан не бывает горячки, и если поднимается жар, значит, дело очень плохо.

Его стоны и разбудили меня. Я украдкой выглянула из комнаты, дверь в покои Винсента была приоткрыта, так что я краем глаза видела происходящее. Больше всего за Тейнаву переживал, как ни странно, каджит. Он был тут лекарем, и на время сделался главным.

— Винсент, паралитический яд несите. Очива, мне понадобится ваша кровь, садитесь рядом, — распоряжался он. — Тей, прекрати орать, ради Скуумного Кота, я же всю жизнь тебе буду припоминать.

Они в те секунды были семьей, это слышалось в том, как они общались. Пусть такие связи не между всеми резидентами убежища, но они формируются на высокой ступени иерархии. Безусловное принятие, понимание, общая философия. Они отверженные, их не примет и не должно принимать общество, но и у них есть привязанности, любовь, дружба. Они поклоняются Ситису — каждый по-своему и по своей причине. Для них он — неопределенность зла, неизбежность смерти. Это чуждая мне, тяжелая религия, но я понимала ее.

Руку Тейнавы спасли через шесть часов операции. Я не могла спать той ночью, мне хотелось тоже чем-нибудь помочь, как ни странно, но только иногда подглядывала, всё ли у него в порядке. Тейнаву оставили в покоях Винсента. Вампир, увидев меня, когда М`Радж-Дар и Очива ушли, сказал:

— Я не мог не заметить, что вы часто особенным образом варите орех железного дерева. Он стимулирует работу нервной деятельности, но мне всегда казалось, что употреблять его в таком количестве неразумно.

— Моему организму нисколько это не вредит, — ответила я осторожно.

— В любом случае, нужно что-то, способное поставить парня на ноги, когда он придет в себя. Научите, как вы это готовите…

Винсент проследил за тем, как я размалываю и варю то, что сама называла «кофе».

— Перед помолом вы ножом соскоблили кожуру. Мелкая крошка, окисляясь на воздухе, теряет все свои токсичные свойства. Сами придумали?

— Н-нет, — покраснела я, опасаясь сказать вслух, что понятия не имела о токсичных свойствах и просто готовила на вкус.

Я думала, что с шоком и открытиями покончено, но на следующий день произошло нечто, сделавшее меня на некоторое время счастливой, хотя предполагалось, что подобное невозможно.