Это показалось мне ужасным.

— Природа не ведает добра и зла, она бесстрастна. И вдохновение тоже таково. А теперь или спать, объяснение банальных истин глупеньким девочкам никогда не входило в число моих хобби. Мы просто разные, вот и всё, не строй трагедию.

Он, представьте себе, потрепал меня издевательски по голове и отправился в свою спальню.

А хуже всего то, что я ничего не смогла ответить ему в тот момент. Нашел человек себя, искренне в этом уверен и совершенно счастлив, даже совестью не мучается. И я не лучше. Тоже… не мучилась ни совестью, ни сомнениями, а лишь слушала и молчала.

Той ночью мне снилась тьма, вой горного ветра и ощущение того, что я мертва. Я лежала в лодке, а надо мной покачивалась и переливалась мгла. На воде изгибались неяркие огни и пульсировали тени — отражения айлейдских, волшебных построек. Словно призраки устроили пляски в водной глади. Плеск волн мягкий, успокаивающий, в голове ни единой мысли, и никогда еще мое тело не казалось таким расслабленным.

Авалон или руины, похожие на него, а быть может, вообще другой мир… так или иначе — это место стало моей могилой.

Я чувствовала чье-то присутствие рядом. Мне показалось, это был Макс. Он не касался меня, но я ощущала его, и так было еще спокойнее. Хотелось сказать, что я люблю его и что рада его видеть, но губы не шевелились. Пока плыла лодка, он иногда гладил меня по щеке — ладонь нежная и холодная.

«Ты совсем замерз».

«Мы так давно умерли, Шей, что сошли с ума».

Тихо-тихо, только волны, ветер, покой и холод. Куда бы ни двигалась лодка, мне всё нравилось. Я могла бы плыть целую вечность, ведь Макс рядом. Я чувствую его усталость, нежность, печаль так, будто они мои. Потом он склонился надо мной — черная тень закрыла собой всё обозримое пространство — поцеловал в губы.

***

С этим ощущением отдыха и покоя я проснулась наконец-то выспавшейся. Не знаю, что сотворил Элион со своими снами, но я и впрямь не видела, не чувствовала ни его, ни его грез, и это было прекрасно. Просыпаться не хотелось, я прокручивала в памяти свой драгоценный сон, бережно вспоминала каждое мгновение и хранила в сердце, хотя порой это будило внутри гадкую тоску по потерянному.

Меня кое-как вытащил из мечтаний Томас. Он принес всего две книжки, причем, написанных вручную. Очень бережно протянул мне их и строго-настрого взял с меня клятву, что я буду обращаться с ними почтительно, как с почившей родней. Пришлось согласиться. Разумеется, я поняла, что учебники написаны Растиери. Похоже, притерся ко мне старый эльф, раз дал почитать.

— Если вы желаете знать всё о магии иллюзии и постичь ее без всякого баловства и скучной суеты, то это — тот светоч, что направит вас.

Так он сказал. Мне кажется, даже растрогался.

Это позже я поняла, что, оказывается, Томас раньше, чем я ему объяснила, разгадал глубину моей осведомленности о Шпиле. Он заметил мою осторожность и вежливость в замке. Добавить к тому тот факт, что я из другого мира, и отношение старика ко мне вполне объяснимо поменялось.

Когда я рассеянно спустилась в холл, сжимая подмышкой учебник по магии иллюзии, Элион был уже собран и позавтракал. Он заговорил сразу, не глядя в мою сторону:

— Тебе ничто более не угрожает, вопрос с Темным Братством улажен. Тем не менее, ты не вернешься в Храм Повелителя Облаков, и отныне будешь общаться с Мартином письмами.

— С чего бы? — пирожок, который я собиралась отправить в рот с помощью специальных щипчиков, застыл на полпути.

— У меня есть сведения, и им можно верить. Дагон не видит людей у стоп Ситиса. Насколько я понял, причина в том, что Ситис первичен. Ровно таким же образом даэдрические принцы не видят человека, осененного защитой бога, иначе Мартин был бы уже убит самим Дагоном. Он вынужден пользоваться агентами Мифического Рассвета. Ты отправляешься в Чейденхольское убежище сразу, как мы отвезем сигильские камни наследному принцу. Проинструктируешь его относительно грядущих событий заодно.

— У меня есть подозрение, что в Братстве я окажусь как бы… не к месту. Знаешь, я ничего не имею против личных предпочтений человека в работе, но там типа куча мастерски подготовленных наемных убийц, — повысив голос, возмущенно сказала я.

— Это Братство. Какими бы они ни были, никто из них не тронет и волоса на твоей голове.

— Ну, да, — изливая весь сарказм, на какой способна, протянула я.

— Та, что совершила на тебя посягательство, не собиралась идти на убийство. К тому же, она будет жестоко наказана. Так сказал Винсент, и я верю ему.

— Да, он классный, — согласилась я. — Очень стабильное и мудрое создание. Пожалуй, мне сложно представить, что он тебе лжет — это глупо.

— Когда приедем, держись Тейнавы. Он самый надежный, ты можешь обращаться к нему с вопросами. Так как ты не в Братстве, насчет тебя руководство примет особые условия, которые мы решим, когда приедем в Чейденхол. А пока рано об этом думать, собирайся, мы скоро выедем. Я вижу, Томас дал тебе отцовские учебники. И чем ты его приворожила? Мне он говорил, что потерял ключи от витрины, где лежали книги…

Комментарий к VI

Возможно, перерыв перед следующей главой будет больше. Это зависит не только от меня, и я прошу прощения за задержку. Ещё раз - спасибо за терпение)

========== VII ==========

Я сама виновата. Вывела эльфа на откровенность… Элион не имел привычки чем-либо со мной делиться, но слабым местом его самообладания являлась история, которое я, кажется, задела. Не то, чтобы я была против. Просто видеть это существо общительным, да еще и со мной – непривычно.

Он умел интересно, с огнем что-либо рассказывать, и не попасть под очарование трудно, а мне совершенно этого не хотелось, и я ругала собственное любопытство.

Не смотря на то, что он объяснил свою позицию ассасина, и я до сих пор не поняла, как на нее ответить. И не хотелось бы… “слишком хорошо” думать о нём, что ли. Но не получалось. Элион и впрямь был добр. Он делился с нищими, щадил животных, презирал пропасть между бедностью и богатством, ненавидел тех, кто издевается над безумцами или калеками. Пожалуй, он бывал зол на язык, излишне резок, но, сколько бы он не говорил, что однажды окунёт меня в кипящее масло, это лишь выражение раздражения, когда я была с чем-то не согласна. Спорил он жестко, с горячностью, почти страстью. Его эмоциональность немного подавляла, но я чуть-чуть привыкла.

У меня что-то вроде дара – люди постоянно идут со мной на откровенность. И теперь, позабыв про ссоры, я с большим удовольствием внимала альтмеру, а он выговаривался, приправляя свою речь сарказмом. Я слушала, и вынужденно мирилась с тем, что не могу ненавидеть его, не могу осуждать, а моя совесть молчит, когда я смеюсь на его шутками.

— Пелинал был тем еще садистом, причем, во всех смыслах слова, — легкомысленно проронил Элион, и губы искривила усмешка, когда он посмотрел мне в глаза. — Женщины его избегали, и он их страшно возненавидел. Это показательная иллюстрация того, как неудовлетворенность портит характер могущественных людей. Во всём виноваты женщины.

— Ну, разумеется, — закатила глаза я.

Он усмехнулся:

— Тебя это не касается.

— Спасибо… Стой, ты сказал не комплимент? Типа, я не женщина или вроде того?

— От злости твое лицо покрывается зелеными пятнами, надо же, впервые такое встречаю, — проронил он в сторону. — Ай! — он зашипел от боли, когда я пнула его под столом.

— Ладно, знаток женской натуры, объясни мне, почему, проходя мимо часовни Талосу ты сделался так мрачен. В последнее время ты даже почти разговариваешь, а не изрыгаешь проклятия. А теперь заговорил о Пелинале…

Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди:

— Пожалуй, тебе бы и правда стоит это знать. На Саммерсете детей учат, что Умарил был великим магом и защитником своей погибающей родины. И единственным, кто мог бы победить Пелинала. Впрочем, позже стало известно, что у него практически не было шансов. У противника имелась весьма особенная броня, из которой словно бы исходили магические лучи, проницающие любую защиту. Говорят, от нее плавился камень.