Альтмер подкрался к гигантским, шипастым двустворчатым воротам. Их охраняли демоны-дреморы в темных мантиях. Они бесстрастно наблюдали за душами. Пространство на земле было усеяно минами, которые срабатывали, только если кто-то из мира живых проходил хотя бы просто мимо. Я предупреждала о них и об огнеметных башенках Элиона, так что ближе безопасного уровня он к воротам не пошел.

Примерившись, он раскрутил в руке зачарованную веревку с крюком, и она зацепилась за край ворот. Требовалось теперь правильно по ней взобраться, не вызвав на себя огонь башен.

Элион быстро преодолел первую часть пути и уже почти сел на ворота верхом, как неожиданно понял, что на него снизу вверх смотрит всевидящий ксивилаи. Эльф резко приземлился на демона в прыжке, а такого нахальства от него никто не ожидал. Скорее, логично предположить, что альтмер воспользуется посохом высылки у себя за спиной.

— Именем лорда твоего Мехрунеса Дагона, заклинаю сына мертвых земель ранга ксивилаи, повиноваться заключающему тебя в священную печать… — шептал Элион, вглядываясь в глаза демона.

Я знаю, как долго он тренировался. Знаю, что ночами не спал и штудировал заклинания священников для контроля высших существ. Элион прекрасный некромаг и колдун. Но даже он никогда не вызывал ксивилаи. И уж тем более не пытался его контролировать.

— …ибо воля моя — суть воля твоя. Кровь моя — суть кровь твоя, — он шептал яростно, прижимаясь лбом ко лбу демона. Я знала доподлинно, что он чувствует в те секунды. Его жилы скрутило от боли, страх проник в нервную систему. Но глаза Элиона горели жутким огнем. В конце концов, побежденный ксивилаи опустил взор.

Выбирать приказы следовало максимально осторожно, демон не упустит ни единой возможности сбежать.

— Защищай меня. Не позволяй себе умереть. Действуй тихо. Испытывай ко мне… преданность, — отчеканил Элион. Услышав последнее, он заскрежетал зубами от досады. Для ксивилаи в отношении самих себя не было рамок выполнения приказов. Но мало кому в голову это приходит, ибо вызывающий мыслит лишь о себе. Испытывая к Элиону преданность, демон автоматически лишается возможности хотеть его предать.

— Назови свое имя, — потребовал альтмер, понимая, что времени мало. Вот-вот на странное поведение ксивилаи обратит внимание один из дремор. Они ниже рангом и не видят Элиона, зато понимают, что старший по званию с кем-то беседует.

— Анаксес, — прорычал демон.

— Спокойно иди в сторону сигильской башни, делая вид, что меня не замечаешь.

Ксивилаи поднялся и пошел вперед.

— Если мой господин позволит, — сумрачно прошипел под нос он, — я скажу.

— Говори, — шепнул Элион.

— Башня сия зовется оплотом Муки. Она лишь ведет к шпилю Плоти, который необходим вам. Там вас ожидают.

— Конкретнее.

— Вас опустят в реку Исхода, куда опускают полностью уничтоженные души. Это выход в Безвременье, откуда никто и никогда не возвращается. Окончательная смерть. Река Исхода течет сквозь все планы Обливиона.

Иными словами, даже если я попробую воспользоваться кодом resurrect для Элиона, он не сработает, потому что его души более не существует, и воскресать нечему.

— И как мне это обойти?

— Через сеть пещер Замученных. После я могу отвлечь на себя Жнеца, и вы проскользнете следом к сигильскому камню. Шанс лишь один, господин. Но требуется, чтобы вы шли строго за мной, не отставая, ни с кем не встречаясь глазами, не испытывая сильного страха. Эмоции имеют запах.

Так и вышло, что большую часть пути Элион просто шел за демоном, которому запретил лгать, но это в каком-то смысле не умаляло тяжести испытания.

Не оборачиваясь, пройти мимо криков о помощи, стонов, воплей. Не смотреть, как некоторые души, обретя способность соображать на короткое время, пытаются мешать демонам мучить других. Щеки альтмера пылали от ярости, пока он шел за провожатым шаг в шаг. Души танцевали на горящих углях, и в этом не было смысла. Дреморы дрались между собой, глумились над своими пленными. Дагон им не приказывал, просто его подданные так утоляли скуку, жажду разрушения и разврата. Не все демоны были одинаковы. Некоторые в черных робах смотрели на других с презрением. Ксивилаи так же не опускались до подобных игрищ, игнорируя их. Они проводили время в неподвижном состоянии, обратив горящие взоры внутрь собственных пылающих сердец, и мысли их были непостижимы.

Элиону пришлось пройти мимо часовни. Выдолбленное в скальной коре помещение вмещало в себя четырех ксивилаи. Стоя на ногах и подняв вверх головы, они… нет, не пели и не молились. Это не назвать даже рычанием. Но многоголосый звук мог свести с ума. Словно взяли вопли всех сжигаемых на кострах мучеников, повысили на два тона и многократно увеличили громкость.

Эльф оставался невозмутим.

Одна из даэдрических паучих липла к ксивилаи в углу. У ее лица была мимика — своя, странная и не читаемая нашими стереотипами восприятия. Демон, кажется, улыбался. Возможно, этот оскал следует назвать снисходительным.

У демонов была собственная условная жизнь. Они дышали инстинктами, но всё-таки и те формировали собой соцветия индивидуальных черт характера.

Пока поднимались к шпилю Плоти, в сторону Анаксеса кинулся неожиданно один из кланфиров. Впечатление, будто он заметил Элиона. Альтмеру стоило гигантского усилия не шелохнуться. Ксивилаи притопнул на ящера ногой, и тот присмирел.

— Уходи. Ты сейчас не нужен.

Недовольно поворчав, кланфир зашагал мимо.

— Домашняя зверюшка? — прошептал Элион.

— Даэнтмон. Вам не понять. Связь сущностей в Обливионе неразрывна. У каждого ксивилаи есть демон, которого он чаще всего призывает.

— Трогательно.

— Между вами, людьми, связи нет, но вы искусственно привязываетесь. А если нет, то лжете себе и другим. Это глупо.

— Не помню, чтобы спрашивал твоего мнения.

Ксивилаи смолк, но ненадолго.

— Если мой господин позволит, я скажу.

— Говори… — едва слышно шепнул Элион. Он проходил мимо процессии скампов, которые пожирали человеческие внутренности. Сзади их подгонял, грязно ругаясь, дремора.

— За той, к кому вы привязаны, тоже пошла охота. Ее не обнаружили, но это вопрос времени.

— Где ее лучше всего спрятать?

— На ум приходит два лишь места мне. Первое — другой какой-нибудь план Обливиона. Второе — алтарь-у-ног-Пустоты.

— Второе что значит?

— Святилища Ситиса, окропленные кровью и магией. Надгробия из даэдрических камней печатями служат надежными.

Я в ту секунду поняла, что Анаксес вовсе был не обязан этого сообщать. Неужели по своей воле это сделал?

— Я ни с кем не связан, глупец, — отрезал Элион.

— Как скажете, господин, — но в голосе ксивилаи была легкая ирония.

Скоро они дошли до самого верха Сигильской башни, и у двустворчатой, черной двери Анаксес остановился.

— Далее я пойду один. Сначала будет шумно. Когда станет совсем тихо, не оглядываясь, идите к сигильскому камню. У вас больше не появится ни времени, ни шанса.

— Что ты намерен делать? — спросил Элион.

— Стоит ли беспокоиться господину?

— Стоит. Я должен знать все шаги операции.

— Разумно, — кивнул ксивилаи. — Я войду, поклонюсь почтительно, но не подобострастно. Поприветствую братьев, встану в самый центр, вырву из груди свое сердце, и сделаю так, что оно взорвется. Двери запечатаны надежно, ничто не пострадает, но братья мои умрут, включая Жнеца. Они вернутся к Источнику Рождения. Им потребуется время, чтобы возродится.

— И что станется с тобой?

— Сначала я тоже попаду туда. Когда буду возрожден, воля Дагона покарает меня. Будет пытать. Вытащит мои воспоминания. Могут медленно испепелить мою душу, могут свести с ума мою личность, могут осудить на века пыток. Воля повелителя Дагона границ не ведает.

Помолчав, Элион сказал:

— В таком случае, не медли.

— Если мой господин позволит, я скажу.

— Говори.

— У некоторых дремор и ксивилаи есть понятие «честь». Проиграть противнику, что сильнее тебя — не позор. Служить с ним вместе — это учеба и честь. У вас могучая и черная душа. Берегите ее, господин.