Эта женщина, конечно, была стервой, но мужскую психологию знала на «пять» с плюсом.

– Идем дальше по списку, – продолжала Ирина. – Аленка холодна, как белый амур, и поделится с кем-нибудь, что есть женщины, которые месяц не проживут без ебли. Дальше ниточка потянется, сама не заметит, как тебя сдаст.

– А я? – с непонятной улыбкой спросила Геннадьевна.

– А вы будете учить Борьку, ну то есть вашего сына, что такое хорошо и что такое плохо. И туманно намекнете на развратную Ольгу. А поскольку он учится в нашей же говённой академии, ему ничего не стоит из спортивного интереса разузнать, с кем вы жили на сессии. А потом методом исключения: не вы, не я, не Валька, и тэдэ, и уж точно не Верка. Все сойдется в точку.

Вера хлопнула ресницами. Она все еще не въехала в тему.

Одарив ее презрительным взглядом, Ирина завершила:

– А эта дура разболтает кому ни попадя просто так, потому что дура и этим все сказано.

Все молчали.

Каждая женщина примеряла сказанное на себя и, похоже, не находила возражений.

– В общем, сама видишь, Оленька, куда ни кинь, везде клин. Так что тебе самой надо делать сиккир-башка. Потому что дома это тебе сделают другие. Причем все по очереди.

Ольга не ответила.

– Выхода у тебя нет. Дверца захлопнулась. Копай могилу.

– Выход есть, – взглянув на меня, возразила Валя. – Но он единственный.

– Какой? – тускло спросила староста.

– Вы вообще детективы читаете? – вместо ответа спросила серая мышка.

– По телевизору смотрим, – сказала Марина Геннадьевна. – По кабельному.

– А при чем тут детективы? – поинтересовалась Алена.

– При том. Вы знаете, что такое круговая порука?

– Ну… – Татьяна пожала плечами. – Когда воруют друг у друга.

– Нет. Когда преследуют общую выгоду, убивают все вместе. Ну, то есть один берет нож и наносит первый удар, а все остальные бьют еще и еще. И никто никого не сдаст, потому что в убийстве участвовали все.

– И какое отношение это имеет к нам? – скептически поморщилась мать двоих сыновей. – Кого мы собрались убивать все вместе одним ножом?

– Робинзон трахал Пятницу по пятницам, – не обращая внимания на вопрос, продолжала Валя. – Потому что никого другого у него не было…

Похоже, она впервые вырвалась из своей лаборатории на оперативный простор, где все ее слушали.

И не собиралась отвлекаться по мелочам, слышала только себя.

–…А у Белоснежки было семь гномов. Ее трахал Понедельник в понедельник, Вторник во вторник, и так далее. Когда заканчивал работу Воскресенье, приступал Понедельник, и так текло неделю за неделей, месяц за месяцем. При полном удовольствии всех сторон.

– Хватит говорить загадками! – Татьяна взглянула раздраженно. – К чему все это – убийство и какие-то гномы?

– Я вообще считала, что все гномы – педерасты, – Алена выдала сдержанную улыбку.

– Ну да, а Белоснежка была лесбиянкой, – добавила Ирина.

– К тому, что у нас тоже семь гномов, только без пиписек. И чтобы не произошло убийство, мы должны устроить круговую поруку.

– Это как? – спросила Алена. – Говори яснее.

– Это так, что наша Белоснежка… ну, то есть Белоснежец должен трахать нас всех.

– Как в чешской порнухе, что ли? Ляжет на пол, мы будем по очереди садиться ему на член?

– И делать ставки друг на друга, – подхватила Ольга.

– Какие… ставки? – Марина Геннадьевна взглянула удивленно.

– В которую спустит.

– А что? – в Татьянином взгляде стояло еще большее удивление. – Разве в порнухе кончают?

– А разве нет? – Ирина усмехнулась. – Зачем тогда сниматься в порнухе вообще?

– Я думала, там не занимаются сексом, а только имитируют.

– Удивительно, что ты об этом думала, – язвительно сказала Ольга. – Мать Тереза, пальцем деланная! Ты наверняка и своих дочек …

–…Сыновей…

–…Таких же бесполых, как и ты! Родила непорочным зачатием!

– Хватит, девчонки, в самом деле! – Валя подняла худую бледную руку. – Галдите все разом, не даете договорить. А я хотела сказать, что сейчас придумала. Все устроим культурно, без порнушечных излишеств. Установим график. Юра будет иметь нас по очереди. Меня в понедельник, Ольку во вторник, Ирку в среду, Таньку в четверг…

– Белены объелась, – перебила Татьяна. – И башню у тебя снесло.

– Не снесло. Это единственный выход. Если мы все перетрахаемся, ни одна не разболтает про другую, потому что будет связана круговой порукой.

– Девочки, а ведь это идея! – Алена взглянула ясными глазами.

– Снесло, и еще как, – повторила мать двоих детей. – Выходит, по Валькиной указке я буду ложиться под этого еблана в день, когда назначат?!

– Будешь.

– Не буду.

– Будешь! – в Иринином голосе звякнул металл. – И еще как будешь. Откажешься – мы тебя свяжем и будем держать за руки и за ноги.

– Я уйду на другую квартиру.

– Не уйдешь, – холодно сказала Ольга. – Нам придется убить тебя. Ты все про всех знаешь и если останешься незамазанной, будешь представлять опасность. Уходить надо было раньше, а сейчас поезд уехал. Так что выбирай: четыре траха с Юркой или смерть. Правда, мы тебя пожалеем, убьем без мучений.

– Вы… – Татьяна задохнулась, не найдя слов.

– На самом деле Валя права, – опять заговорила Алена. – Ситуация зашла в тупик. И то, что она предложила – это единственный способ нам всем сохранить лицо, как говорят китайцы.

– Вообще-то японцы, – впервые за всю перепалку вступил я. – Но это неважно. Идея мне нравится.

– Еще бы тебе не нравилась, едрила с Нижнего Тагила! – со злостью сказала Татьяна.

На эпитеты в отношении меня она не скупилась, Валина идея не пришлась ей по душе.

Хотя говорить можно было о чем угодно, никто не собирался воплощать сказанное в жизнь.

– Я… – заговорила Вера и тут же смолкла.

– Что «ты»? – вскинулась Ирина. – Тоже не хочешь трахаться?

– Хочу. Но не могу. Я девственница.

– В чем тебе и соболезную, – комментировала Ольга. – В восемнадцать лет быть девственницей – лучше не быть вовсе.

– Ну и в чем проблема? – Ирина состроила кривую гримасу. – У тебя есть второй вариант.

– Какой?

– Все молодые татарки трахаются анальным способом. Куча удовольствий и девственны до замужества.

– Но это же, наверное, больно? – Марина Геннадьевна сдвинула брови.

– Больно без привычки. А потом хорошо.

– И даже лучше, – добавила Ольга. – Кончаешь быстрее и залёт не страшен.

– А что… – Вера потупилась. – Этим местом тоже… можно?

– Еще как. Можно и нужно.

– Но я не татарка, – возразила она почти жалобно. – И вообще.

– Что «вообще»?

– Ничего – запнувшись, Вера покраснела.

– Занимайся оральным, – посоветовала Ирина. – Чтобы не было проблем с тобой, мокрощелкой.

– Под номером «шестьдесят девять», – добавила Алена.

Вера уставилась непонимающе.

Как видно, ей не хватало словарного запаса.

– Оральный я люблю, – наконец ответила она. – Очень. Эту… в «Мартини» добавлять.

Татьяна бросила на Веру взгляд, полный уничтожающего осуждения.

Я подумал, что, вероятно, они с мужем занимаются сексом в пижамах, причем в позе миссионера.

– А у Юры хватит сил? – усомнилась Ольга. – Нас много, а он один.

– Что полностью соответствует российской демографии, – Валя усмехнулась. – На десять баб один мужик. Но никто еще не умер. Все здоровы и полны сил.

Меня за столом как будто и не было, это смешило.

– Будем по очереди покупать ему сметану, – сказала Ирина. – И кормить как следует, чтобы он не сидел на луковых колечках.

– Будем, – подтвердила Марина Геннадьевна. – Откормим так, что мама не узнает.

– Еще вопросы есть?

– Нет, – Алена покачала головой. – У матросов нет вопросов.

– Ну, так как мы все организуем? – спросила Ольга. – Ты там что-то про график сказала.

– Без графика никак, – ответила Валя. – Установим распорядок, очень жестко.

– Как в гареме, что ли? – подала голос Вера.