– Ах, так ты хочешь знать кто мой отец? Ну, так знай, знахарь Трутовик мой отец! Может, слышал про такого? он человек добрый, а отпустил он меня, только потому, что я всю свою жизнь в лесу провела и ничего не боюсь, не из пугливых я! Думаю, что скорей среди людей больше зверей встретишь, нежели чем в чащобе лесной найдёшь! По мне так, человек городской гораздо опасней, чем зверь лесной. Вот ты, к примеру, кто такой будешь? встал тут у меня на пути и не пускаешь! Таишься, хитришь, глазами хлопаешь да улыбаешься! Скрываешь от меня, кто ты есть,… а ведь я тебе про себя всё рассказала! Ну-ка, говори кто такой? – быстро взяв инициативу в свои руки, нарочито нахмурившись, затребовала Олеся.

– Так я и не скрываю,… ну что ты, бог с тобой! Я кузнец с ярмарки,… да меня весь город знает! А про отца твоего я слышал,… и даже несколько раз видел его. Люди о нём только хорошее говорят, положительно отзываются и хвалят его чрезмерно! Многим он помог от болезней избавиться, многих на ноги поставил, да хвори-напасти неизлечимые отвёл. А уж если ты его дочь, так выходит и ты человек хороший! Ну а я почту за честь проводить тебя, да угодить чем смогу… – разомлев от такого откровенного разговора, предложил Иван, и по-прежнему продолжая довольно улыбаться, поклонился ей в пояс.

– Хм… да как хочешь,… можешь и проводить… – игриво жеманясь, кивнула в ответ Олеся, – да я ведь тебе уже говорила, что я не из пугливых,… могла бы и сама дойти,… но уж раз ты так настаиваешь тогда пошли. Ну а заодно ты мне и расскажешь, как вы там у себя в городе живёте да что у вас хорошего есть… – лукаво усмехнувшись, согласилась она на его предложение. А Ивану-то того и надо. Почуял он, что девица взаимностью ему отвечает, и давай соловьём заливаться да про городские новости рассказывать. Лопочет, воркует, старается на неё благоприятное впечатление произвести.

И ведь ему это неплохо удалось. А всё потому, что он хоть и трудился простым кузнецом, но парнем был умным, образованным и даже просвещенным, так как много читал, ума набирался, а по кабакам и корчмам не шатался. И пока они вот так остаток пути до города шли, Иванушка ей много чего интересного порассказал. А за рассказами ребята и не заметили, как познакомились, как подружились, и как в их сердцах зажглась нежная и трепетная любовь, вспыхнула и уж теперь не потушить. Полюбили касатики друг дружку как лебедь с лебёдушкой, один раз и на всю жизнь. Да это и немудрено, ведь они оба такие юные, ладные, милые, опрятные, как же тут не полюбить.

Но вот ребята уже и на ярмарку пришли, и уже Иванушка показал Олесе, где её батюшка обычно стоял, и уже к ней люди за снадобьями подходить начали, а они всё никак расстаться не могут. Уж так их захватило. Однако Иванушку вдруг кто-то окликнул, мельнику срочно понадобилось лошадь подковать, и ребята, сговорившись о встрече чуть позже вечерком, распрощались. Иван на кузню умчался, а Олесенька тут осталась, хворым людям лекарства раздавать да объяснять, как их принимать. Она даже себе и представить не могла, сколько любопытных взглядов в этот момент было обращено в её сторону. Да уж, появление такой необыкновенно красивой девушки вызвало на ярмарке настоящий переполох. По рядам тут же полетел шёпоток.

– Смотрите-ка, какая девица,… ах и пригожая,… да она же на месте знахаря Трутовика стоит,… да и его снадобья раздает. Глядите-ка, а ведь она на него похожа,… нечто это его дочь?… так вот кому он гостинцы покупал,… ах и хороша девица… – понеслись, пошумели пересуды по ярмарке, а через минуту-другую уже и по всем городским улицам с переулками. Вскоре в округе не осталось ни единого человека, кой не знал бы о дочери знахаря, красавице Олесе. Ну, тут и суматоха поднялась. И уже каждый повеса в городе считал своим долгом сбегать на ярмарку и хоть одним глазком взглянуть на красавицу.

Разумеется, и Усман с Тельманом тоже прослышали о гостье из леса непревзойденной красоты. А прослышав, тут же засобирались в торговые ряды, на девицу посмотреть, да и себя ей показать. Разоделись, расфуфырились, чубы завили, картузы расправили, сапоги начистили, жилеты понадели и бегом к девице знакомиться понеслись. И надо же такому быть, пока они бежали, то по дороге столкнулись друг с другом, прямо нос к носу. Вот такой случай-казус вышел.

– Ты чего это купчишка брюхатый на меня бросаешься!? – кричит Тельман.

– Да это ты болван лавочник на меня первый налетел! – вовсю горланя, отвечает ему Усман. И давай оба разом орать да буянить. Распетушились, голосят, чуть ли не в драку кидаются. Но, благо, вовремя остановились. Ведь у них картузы новые надёваны, жилеты застёгнуты, чубы завиты, ну не дай бог что-то повредить, как же потом перед лесной красавицей показаться, а снова завиваться да переодеваться времени уж нет, скоро вечер.

– Ну ладно хватит кричать да фордыбачиться,… погорячились, и будет! вон народ уж собирается,… над нами смеётся… – первым охолонулся Усман.

– Как скажешь купец,… хватит, так хватит,… но только девица всё равно моей будет! Ну не тебе же, торговцу с ярмарки сердце лесной нимфы растопить,… тут особый подход требуется, тут деликатность нужна,… а ты со своими ужимками лишь напортишь! – задев соперника за живое, ехидно заявил Тельман.

– Ишь ты, какой деликатный выискался! Да и не тебе, лавочнику, её покорять,… чем ты-то её удивить сможешь? Уж не своей ли тарахтелкой с керосиновым двигателем? Да она от её грохота опять в лес сбежит! Ха-ха-ха! – надсмехаясь над пристрастьем Тельмана, тут же парировал Усман.

– А вот и посмотрим, чем я её завоюю,… уж это дело моё! И коли на то пошло, так давай об заклад биться! Кто девицу покорит, тот куш и сорвёт! Ну что,… готов ли ты пари держать? – вдруг в запале выкрикнул Тельман.

– Отчего же не держать,… можно и держать! Но вот только для начала, надо бы на сам предмет спора посмотреть! Ведь девицу-то мы с тобой пока ещё не видели,… что она за птица?… вправду ли такая красавица, как о ней говорят? А то может она того и не стоит, чтоб из-за неё об заклад биться,… так что идём-ка да взглянем, что за товар она из себя представляет… – рассудив аки матёрый торгаш, заключил Усман.

– И то верно,… пошли сначала посмотрим… – резонно согласился Тельман, и соперники поспешили на ярмарку. А там творилось какое-то столпотворение.

Возле того места где стояла Олесенька было просто не протолкнуться. Потому как Олеся оказалась не только красавицей привлекающей всеобщее внимание, но ещё и приветливой, доброжелательной девушкой умеющей давать правильные советы и рекомендации. Каждый человек кто спрашивал её о том или ином снадобье тут же получал подробный и исчерпывающий ответ. А люди всё прибывали и спрашивали, и она, не чураясь их, без устали давала им добрые советы.

Как раз в этот-то момент на ярмарке и появились Усман с Тельманом. Подрастолкав любопытствующих ротозеев и засмотревшихся зевак они насилу пробились к Олесенькиному месту. И едва заприметив её, тут же пришли в неописуемый восторг. Олеся поразила их своей удивительной грацией, изяществом и дивностью речи, с которой она объясняла людям предназначение батюшкиных лекарств.

– Ну, так это же красота неописуемая… – разинув от восхищения рот, только и смог произнести Тельман.

– Да уж, хороша девка,… вот только бедновато одета,… однако уж коли брать её в жёны, то можно и на сарафан с бусами потратиться… – пуская слюнки, деловито рассудил Усман и ринулся ещё ближе к Олесе.

– А ну расступись голь перекатная… не вишь что ль купец идёт! – горланил он, подступая вплотную.

– А что, девица-красавица, ты помимо своих снадобий, знаешь ли, ещё чего? Читать, писать обучена? Обращаться с другим товаром умеешь ли? А то ведь в моём хозяйстве одной пригожестью не обойтись! – сходу учинил он ей допрос.

– О как! Ни здрасьте тебе, ни до свиданья, сразу быка за рога берёшь! А ты это кто же такой будешь, что мне эдакие вопросы задаёшь? И о каком таком хозяйстве речь ведёшь? Уж, не в женихи ли ты ко мне набиваешься? Ишь расхорохорился,… вон каким барином себя выставляешь! – вмиг сообразив, в чём тут дело, вопросом на вопрос ответила ему Олесенька.