Айве, как ни странно, понял, что я настроена не игриво, перевернул меня, прижал спиной к своей груди и плотно зафиксировал. А свободной рукой стал распускать мне волосы.

— Зачем ты прячешь свои волосы? Такая красота — тихо сказал он.

Мне кажется, или он их нюхает? Ну, носом зарывается, точно. Приятно. Или это его пунктик? Я мощусь, а он не может заснуть, не уткнувшись в чью либо гриву?

— Да вы знаете, на боевом факультете особо с локонами не побегаешь. Волосы могут выдернуть в одно движение.

— Зачем пошла на боевой? Сама ж хотела — натурально удивился айве.

— Я не хотела, заставили. Либо боевик, либо на кухню. А я больше по проклятиям на самом деле — сочла нужным пояснить я.

— Кто заставил?

— Рисай, а за ним ректор — врать я не видела причины.

— Зачем?

Я пожала плечами. Не твое дело, это унизительно рассказывать такие вещи, да и опасно, у нас, глав каратель, игры с Рисаем более чем незаконные.

Я резко перевернулась в объятиях Варна, и уткнулась носом в его торс. От него приятно пахло. Меня это успокаивало. Вот же никогда бы не подумала, что мне понравится запах мужского пота, но это был мой запах, запах из сна.

— Я храплю — решила предупредить я.

Лорд хохотнул

— И что так?

— А мне в прошлом году перегородку перебили, внешне поправили, а внутри что-то забыли — Кто?

Вот заладил. Любопытной Варваре на базаре нос оборвали.

— Рисай на спарринге — раздраженно ответила я.

— Ну, не волнуйся, та же беда, и я храплю.

— Вот и чудненько — обрадовалась я, Варн рассмеялся, а я зевнула, и, нагревшись под его боком, неожиданно для себя уснула. Все таки был очень трудный день.

Утром мне было сонно и тепло и снилось что-то такое приятное. Меня нежно тормошили теплые руки. Кто это? Димка что ли? Мой последний любовник, вот балагур жаворонок, ведь знает, что люблю поспать. Я замычала невнятно, чмокнула его в губы и буркнула:

— Отстань, Я еще немножечко.

— Нина, пора идти, вставай — голос айве ворвался в мой сон. Вот блин. Здравствуй Зон, доброе утро проклятые чащи. А какой был сон, земной сон. Секунду, я поцеловала айве? Черт.

Я вскочила

— Доброе утро, соня — ухмыльнулся айве — прекрасно выглядишь.

Ага, я себе представляю, с помятым лицом, расквашенными губами, не мытая второй день, и с гривой нечесаных волос. Просто пир для глаз.

— Ешь.

Чего? Вы не поверите, в этом диком лесу айве дей принес дойре завтрак в постель. То есть встал, как-то раскупорил мой контур, убил кого-то, зажарил и подал мне. Это было мило, я почти простила его за вчерашнее, но от шпильки не удержалась.

— Айве, зачем вы распустили мне волосы, вот что я сейчас с ними буду делать?

Айве хмыкнул

— Ешь — приказал он.

Он сел позади меня и стал заплетать мне косу, ловко заплетать. Я обалдела.

— АА…..? — не смогла ничего более умного сказать я.

— В молодости я носил косу — буркнул айве — ешь и слушай. Нина, сегодня будут нападать животные. Твоя задача мне не мешать. Я серьезно, не лезь под руку, при любой опасности тебе надо залезть на дерево и ждать. Ты поняла?

Я кивнула, слов не было. Варн, конечно, уникален, еще ни одному мужику не удавалось заткнуть меня так быстро.

Следующая наша «прогулка» практически повторила вчерашний день. Я шла за лордом, как наивная Алиса из Зазеркалья, лорд же исполнял роль безумного кролика — коллекционера, который с фанатичным энтузиазмом собирал себе в карманы все близь ходящие, ползущие, бегающие неприятности животного происхождения.

А меня местная фауна как бы не замечала, более того, обходила строго по дуге, а вот Варна одаривала своим вниманием с пугающей частотой. На деревья я перестала залазить уже ближе к полудню, а смысл? Когда ты видишь мчащееся на тебя кабаноподобное нечто, и это нечто просто перепрыгивает через тебя, стремясь слиться в смертельных объятиях с бедным айве, как-то перестаешь бояться за свою безопасность.

Кстати, айве справлялся весьма неплохо. У него в наличии оказался магический клинок. Я тоже себе хочу такую игрушку. В спокойном состоянии клинок был похож на обычный перочинный ножик, но при желании хозяина мог модифицироваться как в саблю, так и в кривой ятаган, удлинятся по форме в боевой меч, или сжиматься до обычного кинжала, в зависимости от размера и вида предполагаемой жертвы.

С учетом обстоятельств, все шло более менее хорошо. Лорд сражался, я неусыпно следила за кровавым театром, и исподтишка бросала в кровожадных животин арсеналом из сумки. Но к вечеру стало заметно, что лорд устал. И не все его удары стали достигать цели. А это плохо, пора вмешаться более плотно, лорд мне был нужен живым, и для завтрашнего дня, и для, я надеялась, далекого будущего. Вот такая вот эгоистичная я.

В сумерках на него напала целая стая, моих любимых монстриков, звероежи, чтоб им пусто было. Айве выдыхался, мое сердце дрогнуло, и я решила, нарушить свое обещание и вмешаться. Я выпустила свои плети, и пошла мочить ежиков. По началу, у меня все получалось, удалось уложить аж трех игольчатых чудищ. Но в пылу схватки, я от большого ума, не иначе, прикрыла собой айве, от летящего на него колючего клубка, и не успела, в движении выпустить ленты в нужном направлении, еж врезался всеми иголками мне в грудь. Стало очень больно и темно, и я почувствовала, как кровь, теплой мантией укрывает мне ноги. Последнее, что я услышала, был вой лорда, а дальше темнота. Похоже, меня убили.

Я очнулась от дикой боли, моя грудь кипела, будто по ней катались тысячи этих долбанных ежей, а щеки горели. Головой я лежала на коленях у лорда, который водил по мне руками, и был злой как черт.

— Очнулась — зло сказал айве — Скажи, кто просил тебя вмешиваться? Глупая, дойра!

— Но это же логично, милорд — собственный голос показался чужим, слова с трудом выталкивались из горла — я боевик, мое дело воевать, вы целитель, ваше лечить.

— Будь не ладна твоя логика, ты чуть не умерла.

Я усмехнулась, уплывая в беспамятство. Безумству храбрых, поем мы дифирамбы. Да, глупая, но я не жалею. Лучше умереть человеком, чем жить скотиной.

— Не спи — безжалостно вырвал меня из небытия лорд, пощипывая мои щеки — чтобы выжить ты должна быть в сознании. Ну, давай, рассказывай, это ты прибила Саваррского?

— О, глав каратель, даже на смертном одре не может оставить обвиняемую без допроса?

В горячечном бреду мне показалось, что лорд смутился.

— Я и так знаю, что это была ты. Я просто растерялся. Поговори со мной, расскажи, о чем ты мечтаешь? Ведь слава великого боевика не твое, я правильно понял? Расскажи мне девочка, чего ты хочешь?

Мне больно, и я хочу умереть, не лорд, а мучитель.

— Я хочу, всегда хотела, чтоб у меня был дом где-то на берегу теплого моря, и бегали дети. Нет, ничего прекрасней, чем топот детских ног. Хотелось бы встретить мужчину, перед которым было бы не страшно раскрыться во всех смыслах. Доверять, уважать, понимать. И мне хотелось бы дарить ему ласки и страсть, гладить, целовать, изучать, удивлять, поражать. И получать тоже взамен.

— Приличные женщины об этом не мечтают — попробовал подтрунить лорд.

— А сколько вам лет? — вяло спросила я

— Больше пятисот — поморщившись, сообщил лорд.

— Да, вы дед, в вашем возрасте, пора переключится на неприличных женщин. Поверьте вы не пожалеете, милорд.

Боже, что я несу, хорошо, что себя не стала предлагать. А дальше я не помню, похоже, по весьма обрывочным воспоминаниям, купаясь в море боли, я растрындела лорду про всю мою жизнь, а может мне все это только приснилось.

Сон, наконец-то, он позволил мне в него нырнуть.

А утро, как ни странно, оказалось бодрым.

— Нин, все хотел, тебя спросить, а что это? — насмешливо сказал лорд, показывая мне обрывки моего синего корсета с черными кружевами.

— Я же вам сказала, переходите на неприличных женщин, может, они вам что-нибудь объяснят — ехидно профырчала я.

Я заглянула под плащ, которым меня укрыл лорд. Так, я голая по пояс, и шрамов нет, грудь что надо, а я засмущалась. Так, Нина, врачей, тьфу целителей не стесняются.