Путешествие на корабле стало для меня тем еще испытанием, во-первых меня мучила морская болезнь, во вторых меня мучил Тсай. Эти мимолетные прикосновения, многозначительные взгляды, и упорное подчеркнуто галантное поведение в отношении меня, могли, свети с ума кого угодно, но я упорно не сдавалась.

В последний вечер на корабле лорд, оседлал свой любимый конек, подошел ко мне сзади, нежно обнял, я вздрогнула, и интимным шепотом спросил:

— Нина скажите правду, не бойтесь, Юля моя дочь?

Я аж воздухом поперхнулась, так вот к чему были все эти заходы, ухаживания и прочее, решил дочь у меня забрать, не выйдет.

— Нет, милорд, мне ее подкинули, я взяла за нее ответственность и привязала к себе магически — развернувшись в его объятиях, глядя ему в глаза, честно сказала я.

— Нина, ты врешь — не поверил лорд. Впрочем, чему удивляться он никогда мне не доверял.

— Милорд, как вы можете обо мне так плохо думать? Вы считаете, что ради собственной гордости, я смогла бы играть счастьем своего ребенка? Если Юля была бы вашей, вы бы узнали об этом первым, я не настолько стерва, чтобы поступить так бесчестно со своим ребенком и вами.

— Почему же вы так заботитесь о ней?

— Вам не понять милорд мы слишком с вами разные. Просто она невинный ребенок, а дети не должны отвечать за ошибки взрослых, это неправильно. И если бы Юля была нашим совместным чадом, я бы не заставила ее отвечать за нашу ошибку. Я ради нее пол страны пропахала, неужели вы думаете, что побоялась бы сказать вам. Это оскорбительно милорд.

— Значит, ошибка — глухо констатировал Тсай.

Что он имел в виду, свою ли оплошность, или наши отношения узнавать я не стала. Не зачем, сколько потухшие угли не вороши, прежнего огня не будет, все загасило обида и недоверие.

Рихар приветствовал нас темнотой кладбища, я потащила лорда на его же могилу, отрыла артефакт защиты и предала ему, все я выполнила перед ним свой долг до конца, долг который сама же себе придумала, глупая.

— Нина, зачем вы его сделали? — пытливо спросил лорд.

— Для вашей защиты, носите и не снимайте.

— Почему?

— Уже не имеет значения. Скажите, милорд, вы знали, что я жрица Зарха еще до того как мы попали в хащи?

— Да.

— Значит, с самого начала не доверяли мне и подозревали во всех грехах. Может зря, но я скажу, я никогда не врала вам, и не желала зла — горько выдала я.

— Я верю, сейчас поверил. Скажите и мне, зачем вы так настойчиво искали со мной встречи?

— Хм, это уже не имеет значение, я нашла выход сама. Я прошу вас об одном, не вмешивайте меня в свои интриги, поймите я больше ни одна, и самое главное для меня Юля. Подвергая опасности меня, вы подвергните и ее, а этого я вам никогда не прощу. Удачи тебе, Тсай во всех начинаниях. Прощай.

— Я обещаю……..

Я не стала слушать продолжения, развернулась и ушла, оставив одинокого лорда у своей же могилы

«Ни к чему, ни к чему вспоминать и не надо, цвет осенней зари, жухлый лист листопада, и слова, те слова в полумраке осеннем, то что было вчера не имеет значенья» — пела мне в спину зимняя заверюха.

Нина, не надо плакать, мелодрама не твой конек, ты поступила правильно, тебя ждет Юля с Морканом, и разборки с демоном, а у Тсая свой путь.

— Доктор, а я жить буду?

— С вопросами о том, есть ли жизнь после смерти, пожалуйста, в церковь, а я врач.

Следующий!

— Можно для профилактики гриппа обливаться холодной водой и бегать в трусах по

морозу?

— По мне лучше уж грипп, чем шизофрения! Следующий

Дома меня встретили радостно. Особо обрадовалась Юля, сказав веское МА.

Вы думаете, шестимесячные дети не умеют разговаривать, я тоже так думала. Но Юля это вам не все дети, это вундеркинд из ниоткуда, не пойми в кого. Признаться, я слегка даже пуганулась таким лингвистическим эпикризам со стороны дочери. Но Моркан быстро развеял мои страхи, объяснив, что магические одаренные детки развиваются семимильными шагами, ну, с одной стороны это хорошо, будет с кем поговорить по душам, причем уже в ближайшее время, с другой стороны, лишь бы она меня бабушкой не сделала лет эдак через десять. Моркан снова успокоил мою бурную, и местами извращенную фантазию, поясняя, что скачок в развитии идет только на умственном уровне, физически же, и что немаловажно психологически, такие маг одаряшки, как мой кукленок, развиваются, как все нормальные дети. Вот и славненько, оставайся деточка подольше малышкой, ибо, как известно, маленькие детки — маленькие бедки, а большие, ну, сами, понимаете, то уже не бедки, а целые бедищи для разруливания которых не весло, а целый буксир потребуется.

Юля меня за вынужденную разлуку не простила и жестко мстила, с рук не слазила вообще, медвежонок мой девяти килограммовый. Я простите за такую интимную подробность, даже в туалет вместе с ней ходила, и не дай то предвечные боги, хоть на секунду ее оставить, ор поднимался такой, что зомби на академическом кладбище, со страху в могилы самоокапывались, а у Наркоши икота начиналась.

Через три дня мы с Юленькой были готовы посетить чертоги жизни богини Ежеолу. Я хотела направиться туда в первый же день, но оказалась попасть в эту элитную клинику не так-то просто. Говоря, земным языком, необходимо было направление от местного целителя, рекомендательные письма от учреждения, где ты работаешь, подтверждающие твою платежеспособность, и заверительные записки от постоянных пациентов о твоей гражданской благонадежности. Тобишь, ты заплатишь за все и еще немножечко за что-нибудь и при этом скандала поднимать не станешь. Вот она — бюрократия по рихарски во всей окостенелой красе и поносном цвете расизма, припорошенная заледенелыми кусочками всеобщего равнодушия к проблемам ближнего. Такое ощущение, что это общество умудрилось собрать все худшие черты американского образа жизни, совковости союзных просторов, и чилийской военной диктатуры. А что? Меня, нежный цветок испанским сапожком пугали. Пугали. Репрассанты долбанные одной маленькой меня, и ведь не постеснялись, не глядя на икоту и пол.

— Здравствуйте, бесплатный доктор.

— Здравствуйте, безнадёжный больной.

Именно эту эпиграмму следовало написать на белоснежных воротах храма блаженной Эжеолу. Почему блаженной, да потому что только ненормальная могла разрешить разукрасить стильный белоснежный, геометрический правильный, подпертый изумительными колонами монолит жуткими позолоченными розочками. Такое ощущение, что смотрители храма смотались в Китай, нашли там самый замшелый рынок восточных самопалов и уделали весь фасад этим дешевым, аляповатым суррогатом узкоглазых умельцев с гордой надписью Доньче Бабана.

На пороге храма встретил нас жрец, который отправил меня в шоковые дали разрыва шаблона. Я ожидала увидеть ангелов в белых одеждах, а попала в обитель колобков переростков, которые проходили интенсивные курсы по модному луку не меньше, чем у Сережи Зверева. Только разве что короны не носили, а так все по полной программе: стразы, перья, цепи, кружева, жутковатые каблучищи. А пухлые пальчики местных реаниматологов напоминали щупальца раздувшейся каракатицы, которая по неосторожности попала в хитрый капкан из золотых болтов всеми конечностями, вот ее и расперло от нехватки кислорода.

Профессионализм и система гостеприимства здесь были развиты сугубо на нулевом уровне, если не сказать хуже. Элитная израильская клиника? Как же! Сталинский санаторий скорей, куда невесть как затесалась дурочка из деревни и чего-то там требует у жутко занятого, с поправкой на исключительно собой, персонала.

Первого приема мне с орущей Юлей на руках, пришлось ждать два часа. И это не смотря на постоянно медленно и величаво прохаживающихся недожрецов, мимо одной очень злой меня. Это замедленное движение круглых молекул завело меня не на шутку.

В унисон с Юлей, в конце концов, разоралась и я, да так масштабно, что одна подушкообразная тетка с трудом развернувшись в мою сторону, еще бы при габаритах бегемотихи Глории движения грациозными получаются только в мультиках, сподобилась принять у меня документы.