– Тха-ракр атха домн. Ородумн маттра! – не помня себя, следуя за внутренним подсознательным порывом, прошептала Луиза, опуская меч.

– Я повинуюсь тебе, дочь Волка! – прорычал вдруг оборотень человеческим голосом, припадая на передние лапы и опустив голову к земле.

Луиза трепетала. Священные руны погасли.

Ненависть и жалость одновременно правили сердцем.

Рука не поднималась разить.

– Уходи! – тихо произнесла она после небольшого замешательства. – Уходи и не возвращайся! Нет тебе места в наших лесах.

Плетью хлестнули слова по напрягшейся спине оборотня.

Он смирился. Отступил. Посмотрел в глаза.

Взгляд выжигал ей сердце.

Прыжок в сторону – и чудовище исчезло в тумане.

Луиза перевела дух.

«Что такое я сказала ему?» – рассеянно пыталась вспомнить она слова. Потом испугалась. Ведь смысл произнесенного был ей неизвестен.

Сигибер научил прочтению только двух рун на клинке меча. Не решаясь применять смертоносную руну, не оставляющую выбора, Луиза пользовалась лишь руной, которая давала возможность самой закончить бой. А прибавленные к ней еще несколько слов были совершенно незнакомы.

Брат прервал размышления. Жан подбежал сзади. Бледный и взмокший от страха, он откровенно ругался, размахивая руками. Луиза едва понимала, что он говорит. Странное оцепенение сковало тело.

– Это все неправильно! Неправильно! – шептала она в замешательстве. Поглядывая на тускло поблескивающую сталь своего меча, Луиза немного постояла, собираясь с мыслями, а затем вернулась к остальным.

– Почему ты отпустила оборотня, госпожа? – вскричал Готье. – Ворон же говорил о том, что он вернется и отомстит?!

– Не вернется, – мрачно ответила Луиза и отвернулась.

– У тебя не осталось сил его убить? – Жан заглядывал Луизе в глаза, которые она прятала, наклонив голову.

– Он не нападал, – Луиза судорожно вздохнула. – Он говорил со мной. Я прогнала его.

– Говорил?! – у Жана даже дыхание перехватило. – Как это говорил?

– Обыкновенно. Оборотень сказал, что повинуется мне.

– Вот и убила бы его!

– Но я не смогла! – вскрикнула Луиза.

– Могла! Могла! Могла… – отразилось от холмов эхо.

– Зря! Теперь все духи будут преследовать нас, – дрожащим голосом сказал Готье. Он явно ударился в панику, не обладая крепкими нервами.

– Не будут, – нехотя буркнула Луиза. – Оборотни не принадлежат к миру духов, это люди.

Все взоры, полные суеверного ужаса, устремились на нее.

– Луиза, опомнись! – воскликнул Жан. – После смерти любой оборотень превращается в человека. А эти, – он пнул ногой окровавленную шкуру, – так и остались зверьми.

Луиза не ответила. Нервное возбуждение и посторонние многоголосые звуки отвлекали, мешали сосредоточиться.

– Возможно, они еще живы, – отозвался Ворон. Голос заметно подрагивал. Он неуверенно склонился к земле, положил руку на шею оборотня и замер. – Нет! Сердце не бьется.

– Тогда кто же они? – прошептал Готье.

– Не знаю, – отозвался Ворон, смотря на Луизу. С присущей ему наблюдательностью он замечал в ней гораздо более глубокие перемены, чем все остальные.

– Кем или чем бы оборотни ни оказались, мы победили. Значит, сам Господь дал нам эту победу! – сказал Жан.

– Уходим! – Луиза опоясалась мечом и пошла за Ральфом, глядя себе под ноги. Ощущение недопонятости, ошибки, поспешных действий с ее стороны не покидало девушку. Меж тем, они прекрасно понимала насущную необходимость в уничтожении оборотней. Разлад между должным и содеянным навалился непонятной виной.

Покидая место боя, Ворон посмотрел вслед поверженным.

– Не ожидал я такой силы от госпожи! – тихо сказал он.

Жан похлопал его по плечу.

– Идем.

Меж тем над лощиной установилось спокойствие.

Топь заснула. Дуб догорал. Тревожное напряжение уступило место безразличной тишине. Туман окончательно исчез. Облака уплыли, и луна вновь заливала землю светом.

Все благополучно выбрались из лощины и спустились в лес. Вместо радости победы мальчишки притихли. Они вполголоса обменивались впечатлениями. Не верилось, а все закончилось так быстро. Стая белых сов опять пролетела над ними.

– Круг замкнулся, – заключил Ворон.

«И дело сделано!» – нерадостно подумала Луиза.

Все, кроме нее, облегченно вздохнули. Девушку терзали разные вопросы и догадки, на которые никто, за исключением, пожалуй, Сигибера, не мог ответить. Теперь она точно знала – ее сила действительно велика. И еще она говорила на магическом языке. Иначе как могли на оборотня подействовать ее слова?

Но больше всего Луизу сейчас волновало одно необъяснимое обстоятельство. До него она считала оборотней опасными чудовищами, воплощением зла, несущим смерть и горе. И вдруг усомнилась… В момент последнего противостояния она увидела в оборотне страдающего человека. Страшное откровение смутило молодую душу.

«Сейчас где-то в лесу это существо продолжает жить. – размышляла она. – Ох, не все закончилось сегодня».

Вынув зуб оборотня из кармашка, Луиза хотела разглядеть его. Лунный свет мелькал меж деревьев. Прикосновение зуба к нежной коже ладони охватывало странным оживлением. Кровь пульсировала все отчетливей. Слух обострился. Луиза с удивлением оглядывалась. Невнятные ранее звуки громко и отчетливо зазвучали отовсюду.

– Ты чего? – спросил Жан.

– Я слышу дыхание спящих листьев. Слышу вздохи уснувших зверьков в дуплах и норах, копошение червей в земле, вибрацию крыльев ночных мотыльков. – Она восторженно развела руками. Голос перешел на шепот. – Слышу, как стучат ваши сердца!

Жан с испугом посмотрел на сестру.

– Ты становишься всемогущей! – ликующе воскликнул Ворон.

Луиза округлила глаза, полностью захваченная новыми ощущениями. Немного отойдя от схватки, мальчишки принялись веселиться, празднуя победу и споря о том, кто нанес больше ран. Расстались они на окраине Эньяна. Разошлись быстро и молча.

Вернулись они почти на рассвете. Уставшая и обессиленная, Луиза даже не помышляла о сне. Лежа в кровати, снова и снова вспоминала она события ушедшей ночи. Все тело ныло. Любое движение досаждало. Особенно доставалось рукам.

«Слишком много энергии потрачено», – решила девушка, ворочаясь под одеялом и пытаясь отыскать позу, меньше всего причиняющую боль.

Ближе к обеду встала. Слегка пошатываясь и кутаясь в меховую накидку, Луиза выпила холодной воды и выглянула в окно. Низкие седые тучи сеяли мелкий дождик.

– Небо смывает кровь! – поежилась она.

Отогнав свои раздумья как ночные тени, Луиза прошлась по комнате. Взяла меч. Присмотрелась к старым рунам, выгравированным на клинке. Провела по ним пальцем. Руны блеснули холодной сталью, не выдавая ничем своих магических свойств. Взгляд упал на святой образ в изголовье кровати. Бог осенял ее грустным взглядом. Он молчал. Он всегда молчал.

– Оборотни бесчинствовали, и расправа над ними оправданна! – сказала себе Луиза, стараясь больше не думать об убитых. Но это оказалось не так легко сделать: мысли о последнем оборотне не давали покоя.

Кликнув служанку, она умылась, причесалась и оделась в платье серого бархата. Запачканные ночью одежды Луиза приказала выстирать так, чтобы этого никто не заметил.

Пересекая пустынные коридоры замка, Луиза направилась к брату. Распорядившись принести обед на двоих в опочивальню Жана, она поднялась к нему. Жан еще валялся в постели. Сонно хлопая глазами, он потянулся и сел.

– Как ты спал? – рассеянно спросила Луиза. Опускаясь в глубокое кресло, она перекинула на левое плечо свои длинные волнистые волосы и притянула к себе одну из подушек, устраиваясь поудобней.

– Плохо, – кисло отозвался Жан.

– Дождь пошел. Отец куда уехал, не знаешь?

– Не знаю. Надо у Гийома спросить.

Словно по негласному уговору, они избегали касаться событий прошедшей ночи.

– Тебе не надоедает таскать его за собой? – спросил Жан, приподнимаясь на локте и указывая на пристегнутый к поясу сестры меч.