Судя по запискам автора исторических записок Гавриила Геракова, Пушкин и Раевские прибыли в Керчь, скорее всего, на рубеже шестого и седьмого часа вечера. То есть у Пушкина оставалось совсем немного времени, чтобы до наступления сумерек увидеть то, о чем он мечтал. Очевидно, как только они приехали во двор нынешней гимназии, где помещался генералитетский дом (ныне школа-гимназия имени А.С. Пушкина), Поэт, недолго думая, тут же поднялся по склону на вершину горы. Как он пишет, «я тотчас отправился».

Что стоило двадцатиоднолетнему юноше, которого поторапливало и подталкивало садящееся солнце, взлететь напрямик минут за десять на гору, поскольку именно она его привлекала и воспринималась им как Митридатова гробница?

Исходя из этих сведений, Пушкин побывал на горе Митридат, а не на месте Золотого кургана. Задержись он в Керчи на два-три дня, перед тем, как с семейством генерала отправиться в Феодосию, откуда на бриге «Мингрелия» продолжили путешествие на южный берег полуострова, в Гурзуф, Бахчисарай, то при посещении той же турецкой крепости Еникале (к сожалению, Царский курган к тому времени еще не был обнаружен) в богатом воображении поэта родились бы сюжеты, не менее, лирико-романтические, чем поэма «Бахчисарайский фонтан» и цикл замечательных стихов о Тавриде и Черном море.

Но, этого не случилось, поэтому туристы довольствуются исследованиями археологов и рассказами экскурсоводов о памятниках археологии. Золотой курган, по-прежнему хранит свои тайны, в том числе о могущественном царе или полководце, для которого предназначался при переходе в загробный мир.

Этот курган находится в центральной части Керчи, рядом с автовокзалом. Название получил от протекающей поблизости реки, изначально Пантикапы, потом Мелек-Чесме, что в переводе с крымско-татарского означало «родник ангела». Впоследствии, облицованная бетонными плитами, река обрела название Приморская, Невольно в памяти вплыли пророчески-печальные есенинские строки «как в смирительную рубашку, мы природу берем в бетон».

Действительно, все меньше остается естественных первозданных уголков, ландшафтов природы, разве что на территориях заповедников. Но речь об объектах античности, не обремененной плодами технического прогресса, об одном из множества курганов на Керченском полуострове. К числу наиболее известных из них, как памятников археологии, а именно отлично сохранившему Царскому и разрушенному людьми и временем Золотому, в которых были погребены скифские вельможи, принадлежит и Мелек-Чесменский курган.

Перед вводом на территорию кургана туристы обращают внимание на табличку, закрепленную на металлической ограде, на которой отлито: «Керченский государственный историко-культурный заповедник. Мелек-Чесменский курган IV век до н. э. высота кургана 8 м, дромос 9 м. погребальная камера 3,7 × 3,6 м. Квадры (камни) сложены насухо из хорошо обработанного известняка. Раскопки проводились в 1858 г. Люценко А.Е. Охраняется законом Республики Крым».

Возможно, в табличку будет внесена поправка, поскольку после присоединения в марте 2014 года полуострова к России, заповедник обрел новое название «Восточно-Крымский государственный историко-культурный музей-заповедник».

Инициатива первого организатора раскопок кургана принадлежит директору Керченского музея древностей Александру Ефимовичу Люценко, вместе с сотрудниками проникшему в тайну древней гробницы.

Сохранились записи о его впечатлениях: «Из всех прилегающих к самому городу могильных насыпей это самая громадная. Обезображивающие ее повсюду, особенно с боков, ямы показывают, что ее уже неоднократно принимались раскапывать жители города и предместий, добывая здесь глину».

В 1858 году, когда начались раскопки кургана, его высота достигала двенадцати, а в окружности – двухсот метров. Раскопки велись траншеями, разрезающими насыпь от основания к центру. Археологи в процессе работы находили отесанные плиты, что указывало на древнее происхождение кургана. 13 декабря 1858 года они обнаружили каменную стену, сложенную из огромных известняковых плит. Демонтировать их не стали, оставили это дело на утро. Опасаясь происков кладоискателей, возле шурфов выставили охрану.

«Утром, удостоверившись в совершенной неприкосновенности стены, вынули из нее две плиты так осторожно, что нисколько не повредили общей связи постройки, – отметил в дневнике А. Люценко – За ними оказалось пустое пространство. Вошедши в него и осветив его огнем, увидели длинное преддверие египетской архитектуры. В одном конце его, восточном, виднелся большой пирамидальный склеп, в другом, западном, наружный вход, весь заложенный плитами».

Археологии питали надежду на то, что гробница не подверглась разграблению искателями сокровищ. Но, увы, она оказалась пустой, так как грабителям все же удалось проникнуть в погребальную камеру. Довольствовались тем, что осталось после грабежа.

«В одном из углов склепа были найдены останки ребенка, несколько досок от детского гроба, разбросанные по полу черепки да один бронзовый браслет, оканчивающийся золотыми змейками с эмалевой чешуей. Кто и когда был захоронен в этом кургане? Точный ответ теперь, к сожалению, дать почти невозможно, – констатировал организатор раскопок, отметивший. – Роскошь архитектуры гробницы, фрагменты изящной чернолаковой посуды позволяют предположить, что это место было последним пристанищем выходца из царского рода, возможно, из правящей на Боспоре в IV веке до нашей эры династии Спартокидов…»

В июне 1863 года в северной части кургана был найден надгробный камень 1 века до нашей эры с рельефным изображением женщины и надписью: «Ма, теща Иосара, прощай». Значит, и в древние времена теща в иерархии семейно-брачных отношений имела высокий статус.

Курган был сооружен из известняковых блоков «сухим» методом, каждый камень идеально подогнан к соседним. Древним грабителям удавалось проникнуть внутрь, вынув несколько блоков. Потому гробницу неоднократно грабили. Самой ценной находкой для археологов оказался бронзовый браслет.

Местные жители смотрели на курган, как на склад строительных материалов. Усердно добывали глину, норовили демонтировать камень, из которого был сложен склеп. 16 февраля 1870 года было зафиксировано: «таким образом, они успели уже обнажить, по видимости, только что, на днях, часть входных ворот в галерею, ведущую в могильный склеп. Повредили одну из замечательных по архитектуре колонн этих ворот». Ученые, археологи Керченского музея древностей и другие просвещенные граждане, встревоженные фактами вандализма, активно хлопотали перед чиновниками о сохранении кургана.

Благодаря ходатайству Одесского общества истории, последовало Высочайшее повеление об отпуске из государственного казначейства по 300 рублей ежегодно на поддержание и охрану древнего каменного склепа, что в предместье Керчи. Восстановление кургана и склепа возложили на генерал-майора Седергольма. В его отчете отмечено: «По открытии траншеи оказалось, что вход в гробницу заложен камнями правильной формы. Когда начали убирать эти камни, то увидели, что камни фронтона из ракушечного известняка, который и теперь употребляется для построек в Керчи, под давлением массы земли кургана во многих местах раздавлены, и оставлять фронтон в существующем виде нельзя без опасения скорого разрушения».

Выделенных из казны 300 рублей было недостаточно. Когда о дефиците средств узнал купец первой гильдии А. К. Константинов, то предложил за свой счет в качестве мецената возвести фронтон и исправить некоторые внутренние повреждения гробницы. Конечно, под наблюдением инженерного ведомства.

Предложение купца было принято. Так благодаря меценату архитектурный облик дромоса и самого склепа был воссоздан в оригинале. А курган после подсыпки земли обрел прежний конусообразный вид. Летом 1891 года он был открыт для обозрения посетителей. Погребальную камеру приспособили под экспозицию найденных при раскопках артефактов, составивших основу нового Мелек-Чесменского музея. В годы советской власти курган передали в ведение Керченского музея.