Гарри тупо уставился на него, мысли спутались.

Луи сказал:

— Счастливые дни, да?

— Счастливые дни, — нерешительно повторил Гарри. — Лу, ты понимаешь, что момент, когда мы встретились, был также моментом, когда я написал на твои брюки, так ведь?

— Эй, ты испортил момент, милый.

Lying close to you feeling your heart beating//Я лежу так близко, что чувствую биение твоего сердца.

Луи начал второй куплет. Зейн следом за ним.

And I’m wondering what you’re dreaming. Wondering if it’s me you’re seeing

//И мне интересно, что тебе снится. Может быть, ты грезишь обо мне?

Потом снова Луи.

Then I kiss your eyes аnd thank God we’re together//Я целую твои глаза и благодарю Бога за то, что мы вместе.

И Зейн.

I just want to stay with you in this moment forever//Я просто хочу, чтобы этот миг длился вечно,

Forever and ever//Вечно.²

Гарри уже собирался подстроиться как…

— Нет, — перебил Саймон, выключая музыку. — Чего-то не хватает.

— Что думаешь? — спросил Сандип.

Коуэлл скрестил руки на груди. Он задумчиво постучал себе по подбородку. Съемочная группа переместилась, приближаясь к нему.

Гарри посмотрел через зал. На другом конце Брайан работал с танцорами над программой для ‘Summer of ‘69’. Ему не нужно было быть с ними, так как для ‘I Don’t Want to Miss a Thing’ они просто стояли с микрофонами.

— Луи, — сказал Саймон.

Гарри снова перевел взгляд на Саймона, напрягаясь в ожидании того, что он скажет.

— Нам нужно больше внимания уделять тебе, — сказал он. — Ваши поклонники должны почувствовать эмоциональный посыл этой песни, а ты здесь лучший в этом.

Стайлс поймал быстрый взгляд Луи. Гарри не уверен, что делать со словами Саймона, но на первый взгляд они не совсем неверны.

— Ваши поклонники поймут, что ты поешь о девушке, в которую влюблен, — сказал Саймон. — И они все захотят быть этой девушкой.

Вот оно. Гарри посмотрел на камеры, потом на Луи и увидел, как его лицо застыло.

Саймон повернулся к Сандипу.

— Вместо того, чтобы переключаться туда-сюда с Зейном, пусть Луи споет весь куплет, — сказал ему Саймон.

Гарри в замешательстве на него посмотрел.

— Ладно, давай начнем все сначала, —сказал Сандип.

— Но Луи не может петь строчки Зейна, — выпалил Гарри.

Саймон повернулся к нему, прищурившись.

— Мы можем, по крайней мере, попробовать, — сказал Сандип примирительным жестом. — Луи, как ты думаешь, ты достаточно хорошо знаешь другие строчки, чтобы попытаться сделать это сейчас?

— Конечно, — сказал шатен. Он посмотрел на Гарри, потом на Зейна, потом снова на Сандипа и Саймона. — Правильно думаешь, Гарри, правда. Я не могу спеть эти строчки так, как их поет Зейн.

— Я верю в тебя, — улыбка Саймона показалась бы доброй и ободряющей, если бы Гарри не знал, что за ней скрывается. Он снова повернулся к Сандипу. — Давайте Луи будет в центре группы для этой песни. Не имеет смысла выделять здесь Гарри, когда он действительно просто в роли второго плана.

Сандип выглядел немного смущенным, но сказал:

— Гарри, вы с Луи меняетесь местами.

Луи, кажется, не был в восторге, но Гарри был рад выполнить эту часть плана. Он начал настраивать микрофон для него, когда Луи подошел, чтобы поменяться с ним. В его глазах растерянно-настороженное выражение, и даже если бы они могли поговорить прямо сейчас, Гарри не думал, что у него были бы ответы на вопросы Луи.

— Что ты там делаешь с микрофоном, Хазза?

— Что? — сказал Стайлс, замерев. Он посмотрел на микрофонную стойку, а потом на Луи. — Просто настраиваю его для тебя.

— Как? — сказал Луи со смешком в голосе. — Он примерно на полфута ниже, чем нужно.

Гарри посмотрел на подставку для микрофона, потом на Луи, потом снова на микрофон.

— Точно, — сказал он. — Потому что мы одного роста. Я забыл.

— Что значит забыл?

— Мальчики, вы готовы? — сказал Саймон.

Они пытались.

Луи подавлял эмоции и так грубо вытягивал некоторые концовки, что Гарри прерывал исполнение, чтобы посмотреть на него. Но у него не было контроля над дыханием, чтобы связать строчки, или умения делать более причудливые прогоны, или диапазон, чтобы построить вступление Гарри. И поэтому ничего не получается, когда он пел слишком осторожно, чтобы дать возможность Гарри вступить в стиле Стивена Тайлера. Если бы у них было время, они могли бы изменить порядок, чтобы заставить все работать, может быть, даже лучше, чем раньше. Но у них нет времени, и после пары пробежек Саймон согласился вернуть Зейну возможность сопровождать Луи.

Гарри задался вопросом, был ли это план Саймона с самого начала, потому что он отвел Зейна в сторону перед камерами и положил свою большую руку ему на плечо.

— Ты один из самых талантливых певцов, которых я видел, — сказал ему Саймон. — Помнишь тот день в буткемпе, когда я лично обыскал все студии, чтобы найти тебя и вернуть на сцену для танцев? Я верил в тебя с самого начала. Ты правда стал лучшей версией себя во время этого конкурса, и это наш шанс показать всем, что ты больше, чем просто человеческое эхо.

Когда Брайан, наконец, объявил перерыв от хореографии для песни ‘Summer of ‘69’, Конни и одна из съемочных групп Xtra Фактор потащили Найла и Луи на другой конец спортзала. Гарри схватил бутылку воды, плюхнулся в кресло и устало оглянулся.

Луи подкалывал Найла все утро, шутил, дразнил и буквально тыкал его, и похоже, что это, наконец, окупилось, потому что Гарри поймал его улыбку, вероятно, в первый раз за это утро. Улыбка маленькая, неохотная, но, тем не менее, это улыбка.

Восемь лет назад Гарри и Найл легко поладили. Они были самыми младшими, и Найл любил смеяться, и Гарри любил смеяться, и все, что нужно, чтобы сделать Найла счастливым — это смеяться вместе с ним.

Все, что ему нужно, чтобы загрустить — это знать, что кто-то несчастлив. И прямо сейчас Гарри совсем не удивлен реакцией Найла. Нетрудно представить его опустошенным, узнав, что Луи, за его озорной энергией и легкими шутками, тайно страдал прямо перед ним.

На другой стороне спортзала Гарри заметил Даниэль с ее длинными каштановыми кудрями и очень короткими шортами, приближающуюся к тому месту, где одиноко сидел Лиам. Но Пейн, который был подавлен все утро, едва оживился от ее внимания.

Восемь лет назад Лиам запугал Гарри. Запуганный и немного раздраженный. Ему не нравилось, что Лиам не воспринимал его так серьезно, как, по мнению Гарри, должен был. И Гарри не нравилось, что Лиам не принимал Луи всерьез. Конечно, Лиам и раньше выступал на Х-фактор, но Гарри и Луи были единственными из пятерых, кто когда-либо играл в группе до One Direction. И, хотя его раздражало, что Пейн в основном игнорировал его, Гарри определенно не нравилось, как Лиам всегда вел себя с Томлинсоном.

Рядом с ним раздался стук, и Гарри поднял глаза, чтобы увидеть, что Зейн сел рядом с ним. Малик ничего не сказал, просто наклонился, чтобы снова завязать кроссовки. Гарри открутил крышку бутылки с водой и сделал глоток.

Восемь лет назад Гарри не был близок с Зейном.

Конечно, Зейн был забавным. Иногда он говорил что-нибудь такое, что заставляло Гарри смеяться почти так же сильно, как он смеялся, когда Луи говорил что-нибудь едва смешное. Но Луи, казалось, всегда считал Гарри забавным, даже в те времена — ну, особенно в те времена, — когда никто другой, даже Найл, так не думал. Зейн не был таким.

Зейн был тихим, но он не таким тихим, как Гарри иногда. Гарри молчал, когда было о чем подумать. Спокойствие Зейна было более колючим.

Но что заставляло шестнадцатилетнего Гарри Стайлса нервничать, так это то, что когда он не был тихим, и когда он не был смешным, Зейн пытался быть крутым.

Гарри был самым младшим. Он говорил слишком медленно, рассказывал анекдоты, которые не всегда были смешными, и слишком легко мог заплакать. Он много загонялся по поводу музыки и одежды, но не о том, что нужно.