Луи не мог взять его до конца, не из-за отсутствия практики. Было время, когда он воспринимал это как личный вызов, что Гарри мог это сделать. Но член у Гарри слишком большой, а у Луи слишком сильный рвотный рефлекс.

Но теперь, когда Гарри был с парой мужчин, которые могли заглотить его, он мог сказать с решительной и абсолютной уверенностью, что он всегда подозревал, что ничто не может сравниться с минетом Луи.

Этого так много.

И, вдобавок ко всему, он видел, как тонкие пальцы Луи обхватывали его член, видел, как впадали его щеки, как темнели его зрачки с каждым стоном, с каждым беспомощным толчком, который он вытягивал из Гарри.

— Лу, ты выглядишь, — стонет Гарри. — Ты выглядишь так, так хорошо. Блять.

Тот просто промычал вокруг его члена, и вибрация подвела Гарри к краю.

И как только Гарри кончил, и Луи в последний раз заглотил его мягкий, чувствительный член, Гарри схватил его за толстовку, сжал руки в кулаки и потянул его наверх, говоря «иди сюда, иди сюда, иди сюда», пока он не оказался достаточно близко, чтобы втянуть его в мокрый, грязный поцелуй. Гарри хотел попробовать каждый кусочек себя во рту Томлинсона.

— Пожалуйста, позволь мне взять тебя, — он дернул за пояс штанов Луи.

Но тот мягко остановил его.

— Лу, — хныкнул Гарри.

— Хаз, ты сегодня поешь, дорогой, — сказал Луи.

Единственная проблема в минетах — у Гарри после них дерет горло. Единственная проблема в Луи в том, что он это знает.

— Со мной все будет в порядке, — сказал Гарри.

Луи скептически на него посмотрел.

— Только кончик, — предложил он. Он положил ладонь на член Луи, который все еще был в джинсах. И с какой стати Луи все еще в одежде?

— Ты действительно собираешься остановиться на этом? — скептически спросил он.

— Да.

— Нет, ты не остановишься, — Томлинсон рассмеялся и быстро чмокнул его в губы. — Этот трюк, возможно, и сработал бы на мне восемнадцатилетнем, но я-то знаю все твои штучки, Гарольд.

Стайлс надул губки.

— А я думал, ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, детка, — напомнил Луи, целуя его в щеку. Гарри… он вроде как забыл об этом. Но Луи хихикнул, быстро поцеловал его и встал с кровати.

Гарри нахмурился, наблюдая, как он поправляет джинсы, а затем идет к двери.

— Ты куда? — сказал Гарри, слыша плаксивые нотки в своем голосе.

— Забыл запереть дверь, милый, — сказал Луи, щелкая замком.

Гарри потянулся к своим отброшенным штанам и пошарил по вывернутым наизнанку карманам, пока не извлек их содержимое. Луи повернулся к нему, выгибая бровь.

— Что у тебя там, Хазза?

Гарри бросил взгляд на пакетик смазки и презерватив, которые гордо держал в руке. Он подумал, что это вполне объяснимо.

— Это смазка, — сказал он, поднимая один из пакетов.

Луи со смехом выбросил его из рук.

— Да пошел ты, Хаз, я знаю, что это смазка…

— А это презерватив.

— И ты говоришь, что ты хочешь использовать презерватив?

Гарри посмотрел на маленький пакетик из фольги. Они редко пользовались ими, и обычно только тогда, когда Луи думал, что беспорядок будет не к месту. Гарри предпочитал беспорядок, и ему было плевать, даже если это был быстрый секс за кулисами прямо перед выходом на сцену перед тысячами людей.

— Ээ, нет, — он отбросил презерватив в сторону, но затем соскользнул с кровати, чтобы достать смазку с того места, где она упала на пол. — Просто привычка.

А потом повисла тишина.

— Я не имел в виду… — он посмотрел на Луи в тусклом свете, чувствуя, как его глаза расширяются. — Черт, прости меня.

— Хаз, — Луи опустил рядом с ним на колени и обхватил его щеки ладонями. — Тебе не нужно извиняться. Прошло уже два года.

Гарри оглянулся на него. Его взгляд напряжен, но Луи не выглядел удивленным. Гарри лихорадочно обдумывал эти слова. Прошло уже два года. Точнее, почти три. Он так долго старался не думать об этом, что просто… не думал.

Он быстро встал.

— Черт возьми, Лу, я даже не думал об этом.

Луи встал рядом с ним, смущенно наморщив лоб.

— Ты вернулся сюда, — сказал Гарри. — Я имею в виду, что у тебя даже не было выбора, но я даже не думал о… был ли кто-то…?

На мгновение Луи все еще выглядел смущенным, но затем его лицо прояснилось. Он даже немного рассмеялся, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать Гарри, прежде чем покачать головой.

— Нет, Хазза, нет. Никого. Я просто ждал, чтобы освободиться от… ну, ждал, пока я смогу попытаться вернуть тебя, дорогой.

Гарри моргнул, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног. Если бы он был на несколько лет моложе, то, возможно, испытал бы облегчение оттого, что ему не к кому было ревновать. Но почему-то это кажется еще хуже, гораздо хуже, чем мысль о Луи с кем-то другим.

— Но ты мог бы просто… все, что тебе нужно было сделать, это… — Гарри подавился этой мыслью, прежде чем он успевал ее понять. Сказать Луи, что все, что ему нужно было сделать, это сказать одно слово, кажется таким обидным. Он вдруг понял, что чтение его дневника прошлой ночью могло причинить боль, могло быть жестоким.

Но прежде чем он успел снова извиниться, Луи покачал головой.

— Все в порядке, Хазза.

— Нет не в…

— Нет. Все в порядке, — ярко-голубые глаза Луи спокойны и настойчивы. — Все в порядке потому, что я так говорю.

Стайлс покачал головой, но спорить не стал. Он протянул руку и провел по челке шатена.

— И я знаю, что у тебя были другие, Эйч, — сказал ему Луи. — Я не совсем хочу знать подробности, но… — он замолчал, но потом вновь заговорил: — Нет, мы можем поговорить об этом, если ты хочешь. Ты всегда можешь мне все рассказать.

— Я не хочу, — твердо сказал Гарри. — Я не хочу, Лу. Тут не о чем говорить. Просто я пытался двигаться дальше, но не мог, не думаю, что когда-нибудь правда хотел.

— Гарри, — сказал Луи срывающимся голосом.

— Мне очень жаль.

— Тише, дорогой, — Луи одарил его нежной улыбкой. Когда он снова поцеловал Гарри, он все еще ощущал вкус самого себя во рту и всегда, всегда хотел, чтобы Луи был на вкус как он. Луи отстранился и сказал: — Все, что имеет значение, это то, что ты здесь. И я здесь. Так ты позволишь мне трахнуть тебя или нет?

Гарри рассмеялся. Он подумал о том, как Луи ничуть не изменился, как сильно он все еще ненавидит и любит этого мальчика.

— Ну, ты не можешь сделать это во всей этой одежде, Лу, — сказал он, натягивая толстовку.

— Я бы не отказался от большинства из нее, — сообщил ему Томлинсон. — Здесь очень холодно.

Гарри пошевелил бровями и заявил:

— Не волнуйся, детка, я тебя согрею.

Луи искоса посмотрел на него.

— Ты действительно думаешь, что это сработает?

Стайлс усмехнулся. Луи ткнул пальцем в ямочку, отчего Гарри улыбнулся еще шире.

Шатен покачал головой, потом взял с прикроватного столика пакетик и баночку.

— Как ты думаешь, какая лучше?

— О, — Гарри выпрямился и с интересом посмотрел на них. — У тебя тоже есть смазка?

— Лучшая смазка «Теско» за пятеру, щедро оставленная мне моим младшим «я», — заявил Луи. — Ну, за вычетом стоимости ароматической свечки.

Гарри посмотрел за спину парня и заметил горящую свечу на ночном столике.

— Я даже не заметил, — Гарри придвинулся ближе, чтобы понюхать ее. — Ты принес мне смазку и ароматическую свечу?

— Эй, я пытался быть романтичным, — запротестовал Луи, ущипнув его за бок. — Надо было просто придерживаться проверенного варианта и снова недоготовить курицу, да?

— Значит ли это, что Гарри наконец-то перестанет тосковать?

Они собрались рано утром в Fountain Studios, чтобы отрепетировать их групповую песню.

Все остальные финалисты с живых выступлений уже были там. Трейк, Пейдж, Джон, Кэти, Вагнер и Мэри Бёрн. Давно выбывшие, благодаря Саймону, ‘Belle Amie’, который продолжал стрелять в Зейна странными взглядами каждый раз, когда он пытался приблизиться к Женеве. Еще двое групп, которые выбыли еще до того, как Гарри переместился во времени.