— Можно? — спросил он.

— Да, — сказал Гарри, хотя и точно не знал, о чем спрашивал Луи. — Пожалуйста.

Луи отступил назад, увлекая Гарри дальше в комнату. Это одна из пустых спален, та самая, куда Луи привел Гарри — как давно? две недели назад? — а потом смутился, когда Гарри предположил, что он привел его туда для перепиха.

Этот Луи абсолютно не смущен, и это определенно было преднамеренно. Односпальная кровать, простыни с которой уже давно сняли сотрудники Х-Фактора, убирающие дом, и уже покрыта пуховыми одеялами сверху.

Кроме того, на прикроватном столике горела свеча? Но Гарри был слишком занят другими вещами, такими как Луи, толкающим его на кровать, чтобы понять это.

Шатен уложил его на середину одеяла, а потом переполз через него. Гарри наблюдал за ним в тусклом свете спальни.

Затем Луи наклонился и поцеловал его в губы.

— Лу, — выдохнул Гарри, когда тот сжал его сосок между пальцами. Он выгнулся от прикосновения. Это нечестно. Луи знал, как чувствительны его соски. Знал, как Гарри любит, чтобы их слегка ущипнули. — Луи.

Луи одарил его ухмылкой, прежде чем наклониться и коснуться кончиками пальцев его соска.

Блять.

Не то чтобы Гарри не нравилось быть с восемнадцатилетним Луи, потому что ему это нравилось. Ему это очень нравилось. И дело было не в том, что Гарри никогда раньше не брал на себя инициативу между ними, потому что так оно и было, определенно. Иногда они оказывались в таком месте, где один из них нуждался в том, чтобы Гарри заботился о Луи дольше, чем в ту неделю, когда Гарри и младшая версия Луи были вместе.

И, возможно, на этот раз Гарри следует делать это чаще. Он не знал. Может быть, об этом стоит подумать. Но…

Но то, как Луи берет на себя инициативу гораздо больше похоже на то, к чему привык Гарри. Они просто так хорошо подходят друг другу.

Стайлс стянул с него шапочку и запустил пальцы в растрепанные, покрытые гелем пряди волос. Луи поцеловал впадинку в центре груди, а затем прижался поцелуями к животу.

И Гарри не хотел быть нетерпеливым. Он чувствовал себя очень хорошо, может быть, даже слишком хорошо, и…

— Я такой твердый, Лу, — выпалил он.

Луи сжал его бок, предостерегающе ухмыляясь.

Гарри сделал глубокий вдох и хотел, чтобы его тело хоть немного успокоилось. Обычно он любил растягивать процесс, любил ждать столько, сколько сможет, прежде чем кончить. Его шестнадцатилетнее тело было просто на пределе.

Луи снова поцеловал его живот и пробормотал:

— Ты здесь такой мягенький, правда, любимый?

— Да, — согласился Гарри. Затем он прерывисто выдохнул, когда Луи провел губами по его животу. Чтобы отвлечься, он добавил: — Я уверен, что мое шестнадцатилетнее «я» никогда не слышало слова «тренировка».

Луи что-то пробормотал в знак согласия, а затем осторожно прикусил жирок под пупком. Гарри застонал от возбуждения, которое пронзило его, сжимая руки на одеялах.

Шатен успокаивающе поцеловал чувствительную кожу, а затем пробормотал:

— Твое тело всегда так чертовски прекрасно, Хаз.

— Лу…

— Ты тоже можешь забыть, что когда-то слышал эти слова, — Луи посмотрел на него снизу вверх.

— Звучит неплохо, — пробормотал Гарри. Он знал так же хорошо, как и Луи, что это нереально. Гей он или нет, в конце концов, он все равно будет в музыке, все еще в бойз-бэнде, все еще на виду.

Гарри начал заниматься всем этим в шестнадцать лет, совершенно не стесняясь своей внешности. Конечно, невозможно не допустить, чтобы годы таблоидов, разбирающих каждую его фотографию без верха, немного достали его, но он все еще никогда не был так обеспокоен своим телом, как думали другие люди. Он ненавидел быть кокеткой, бабником в группе. Но хорошо было только то, что таблоиды, как правило, больше стремились сосредоточиться на нем.

Луи ненавидел, что они так поступили с ним, но для Гарри это была пуля, которую он мог принять за других. Все остальные по разным и совершенно незаслуженным причинам были более застенчивы, чем Гарри в отношении своего тела.

Но, несмотря на все сказанное, он все еще не мог избавиться от тоски по обычному шестнадцатилетнему мальчику, которым он мог бы быть. Мальчику, которому никогда не придется беспокоиться о том, что его сфотографируют не под тем углом. Который мог бы быть пухлым и совершенно не беспокоиться о том, что кто подумает, кроме своего парня.

Луи стянул край спортивок вниз и поцеловал тазовую косточку.

— Луи, — простонал Стайлс, и тот просто стянул его штаны немного ниже, проводя губами покраю бритого лобка Гарри.

Шатен повернул голову, утыкаясь носом в болезненно твердый член парня, зажатый спортивками.

— Луи, — застонал он.

Но тот просто откинулся назад на кровати и сел, чтобы просунуть руки под Гарри. Он сжал его задницу, а затем сжал пальцы на поясе его штанов.

— Посмотри, какой ты чертовски красивый, детка, — пробормотал он, вставая, чтобы стащить их с него. — Один твой вид. Иисус.

Член Гарри, наконец, высвободился, подпрыгивая.

— Лу, мне нужно… — умолял он.

— Тшшш, — Луи взял член в руки, скользя обратно на Гарри.

Он прижал их губы друг к другу, и Гарри протянул руку, чтобы запутаться пальцами в волосах Луи и удержать его на месте. Он подарил ему грязный поцелуй с открытым ртом.

Но через мгновение шатен отстранился, говоря:

— Я отсосу тебе, дорогой.

— Подожди, — сказал Гарри, вцепившись руками в волосы Луи. — Подожди, я хочу, чтобы ты меня трахнул. У меня есть…

Он собирался сказать, что на этот раз он подготовился, но Луи прервал его:

— Хорошо.

— Серьезно? — сказал Гарри.

Луи рассмеялся, и на долю секунды это заставило его выглядеть намного моложе.

— Не смотри так удивленно, я бы с удовольствием трахнул тебя.

— Но тогда почему… — запротестовал Гарри, когда Луи продолжал пятиться на его тело.

— Но сначала я тебе отсосу, — сообщил ему Томлинсон.

— Нет.

— Нет? — Луи выгнул бровь и посмотрел вниз, туда, где член Гарри явно жаждал чего-то.

Гарри покачал головой, уткнувшись в одеяло.

— Я кончу, как только ты это сделаешь.

— Я знаю, — сказал Луи, облизывая губы.

— Но… — Гарри услышал свой собственный голос, высокий и плаксивый.

— Дорогой, — шатен успокаивающе провел по бедру. — Детка, неужели ты думаешь, что я могу не заметить, как ты близко? Ты кончишь раньше, чем я успею тебя смазать. Думаешь, я не помню, каково было трахать тебя в шестнадцать лет?

— Формально ты этого не делал до… — начал Гарри.

— Семнадцати, — поправил Луи, раздраженно улыбаясь ему. — Я все еще помню твое тело, детка, так будет лучше. И ты будешь готов ко второму раунду довольно скоро.

Что, ну, было правдой. Гарри просто обычно любил продержаться дольше, растянуть удовольствие, и Луи это знал. За исключением того, что это не происходило сегодня вечером, и он был так близко, ему нужно…

— Дай мне попробовать, любимый, — сказал Луи, все еще нависая над его членом, положив на него руку, но все же.

— Черт, ладно, да, — выдохнул Гарри. — Да. Пожалуйста.

Шатен одарил его ослепительной улыбкой, а потом устроился между ног Гарри. Член дернулся у его губ, размазывая по ним смазку. Луи высунул язык, чтобы слизнуть ее, и Стайлс простонал.

Он этого не переживет.

Луи взял член Гарри в свою руку и, боже, просто видя, как двигаются тонкие руки, когда он сжимал его основание, как он снова облизал губы, как на скулах трепетали ресницы…

Гарри был почти уверен, что нет никого в мире, кто любит делать минет больше, чем он. Но Луи мог бы занять второе место.

Гарри любил их более эгоистично. Любил, как заполняется его рот, его горло, любил подчиняться, любил давиться, любил головокружительный кайф от того, что едва мог дышать.

Правда Луи любил их по совершенно другим причинам. Потому что ничто так не возбуждает его, как доставлять удовольствие.

Стайлс смотрел за тем, как Луи делал его скользким свой слюной и его смазкой. Надрачивая основание члена небрежными, но осторожными движениями запястья, он дразнил головку губами и языком, обхватив яйца другой рукой.