Он прикусил ноготь большого пальца, когда Коуэлл говорил о скрытии ориентации, как Макс хвастался заточением в шкафу футболистов, как Саймон упоминал просьбы к ‘The Sun’ о статьях, как он четко признавался в отключении микрофона Луи.

И еще много чего.

Он слушал, как Луи говорил с кажущимся воинственным сарказмом, притворяясь иногда глупым, побуждая их говорить все больше и больше — ну, никогда не говорите, что Луи не умеет сражаться.

Гарри вспомнил, каким опустошенным выглядел Луи, вчера утром поднимаясь в здание Syco. Вспомнил, как они в первый раз из-за угла увидели людей, с которыми им предстояло встретиться, и как лицо шатена еще больше вытянулось, прежде чем смениться каменной маской.

Он посмотрел на стоящего рядом Томлинсона. Его лицо было скрыто капюшоном толстовки, натянутой на голову, а руки обхватывали грудь, когда он смотрел на экран ноутбука.

Наконец, несколько минут спустя, когда кадр перешел от темного кармана Зейна к яркому зимнему солнцу, затем было размыто видно их автобус, а затем Луи, стоящий рядом с Зейном.

— О, черт, запись еще идет? — спросил Малик. Гарри, который знал его много лет, мог легко разобрать фальшивые нотки в его голосе. Этот же тон он слышал раньше в таких предложениях, как: «конечно, я не знал, что Луи был в Glass¹, когда мы зажгли этот косяк» и «нет мои Glass не украли, я просто забыл куда их положил». Но, по крайней мере, это навело Луи на мысль.

— Лучше удалить это, — сказал Луи на записи. — Помнишь, что Пэтти говорила о тех хакерах? Если это сольют, можешь представить, что будет?

— Зейн, Луи, мы ждем, когда вы сядете в автобус, — раздался голос Пэтти за кадром.

— Черт, и батарея почти на нуле, — это было последнее, что можно было услышать, прежде чем экран потемнел.

— Вы готовы? — спросил Лиам, закрывая вкладку с видео на ноутбуке Гарри. Вкладка браузера с их недавно созданной поддельной учетной записью электронной почты была открыта с черновиком сообщения. Был прикреплен видеофайл, и адресовано джон-ххх, с которым Пейн переписывался всю ночь. Под темой «re: хакнутый хф телефон» был последний ответ, видимый в электронной почте, где сообщалось, что если это законно, этим утром они опубликуют его сразу после интервью с Саймоном на Breakfast Show.

У Гарри, может, и не так хорошо развит мозг на интриги, как у Луи, но он мог распознать в этом хорошую идею. Было бы невозможно сделать это по-настоящему случайно. Но слова Луи и Зейна давали им достаточно пространства, чтобы в прессе отрицать это, даже если кто-то будет под них копать, поверит, что это было случайно.

— Ребята, это огромный риск, — сказал шатен. Его рука была сжата в кулак на манжете толстовки, костяшки пальцев побелели. — Если я не думаю, что Саймон подаст на нас в суд, это еще не значит, что он этого не сделает.

— Но это была твоя идея, — сказал Лиам, нахмурившись.

— Да, это ты придумал, — сказал Зейн, и в его голосе слышался гнев.

— Я не говорю, что я не хочу, чтобы Пейно нажал кнопку «отправить». Просто говорю, для полного понимания, что время от времени я был известен как поставщик дерьмовых идей, — сказал Луи и пробормотал, — в случае, если это не одна из таких, уже поздно.

Гарри потянулся к нему, нежно провел по его руке, через толстовку. Луи быстро на него глянул, слегка удивленный прикосновением, а затем снова посмотрел на остальных.

— Ребят, послушайте, мы собираемся воевать с этим чертовым Саймоном Коуэллом.

— Ты думаешь, мы проиграем? — спросил Найл.

— Я проиграл все возможные битвы с ним, понимаешь? — сказал Луи.

Гарри скользнул рукой вниз по скрещенным рукам шатена, туда, где его запястье не закрывала одежда. Тот замер от прикосновения, а затем медленно расслабился, позволяя Гарри скользнуть рукой в его ладонь, переплетая их пальцы.

— Значит, выбор — быть марионетками Саймона или погибнуть в бою, не так ли? — потребовал Малик.

— Я хочу погибнуть, сражаясь, — мягко, но настойчиво сказал Гарри.

— Черт возьми, да, — с чувством сказал Найл.

Лиам кликнул на другую вкладку браузера, в которой была открыта группа на Фейсбуке «Ненавидим Х-Фактор», где джон-ххх был указан, как один из трех администраторов и количество подписчиков насчитывало двадцать одну тысячу триста сорок восемь. Закрепленный комментарий, уже устаревший на пару недель с тех пор, как выгнали Вагнера, гласил: «Если вы ненавидите Саймона Коуэлла и хотите разозлить его, голосуйте за Вагнера! Если вы хотите помочь втоптать Х-Фактор в грязь и вызвать хаос голосуйте за Вагнера!».

— Если этот конкурс подстроен, как эта кампания вообще работала, удерживая Вагнера? — спросил Лиам, поворачиваясь на стуле, чтобы посмотреть на Луи.

— Думаю, что они могут только создать шумиху, или люди заметят, и Управление по коммуникации начнет подсчет голосов сами, — Луи пожал плечами. — А плохая реклама так же хороша, как и хорошая, верно?

— Кроме тех случаев, когда речь заходит о том, что кто-то из нас гей, — обиженно пробормотал Гарри.

— Да, хорошо, — сказал Луи после паузы. Он сдвинулся, поправляя свою хватку на руке Гарри. Гарри заметил, как взгляды других мальчиков уловили это движение, как слегка расширились глаза Лиама, как выгнулась бровь Зейна.

— Как это вообще может быть правдой? — спросил Хоран. — То, что делает Саймон, делает вид, что все это пранк…

— Как будто мы либо гомофобы, либо просто сумасшедшие, — обиженно вмешался Зейн.

— …Как это может быть лучше, чем люди подумают, что некоторые из нас геи? — закончил Найл.

— В этом нет никакого смысла, — признался Лиам. — Итак, Саймон считает, что у нас есть потенциал, и он уже вложил в нас все эти усилия — но если он думает, что мы все испортили, зачем пытаться выставить нас в еще худшем свете?

Гарри прикусил губу. Он не мог не вспомнить годы, когда задавал тот же вопрос. Годы, когда он был бабником, когда Луи был засранцем, когда Лиам был невежественным, когда Зейн был опасным, когда Найл был ребенком. И подумал об огромных суммах денег, времени и обучения, потраченных на попытки заставить общественность думать, что они с Луи были натуралами.

— Саймон искренне верит, что у геев нет шансов в бойз-бэнде, — сказал Луи. — Или в индустрии вообще, в наши дни, если уж на то пошло, — он бросил на Гарри быстрый взгляд. — В этом нам тоже удалось убедиться.

— Оу, — сказал Найл.

— Ты думаешь, он ошибается? — спросил Стайлс.

Луи пожал плечами.

— Не думаю, что знаю, дорогой, — он повернулся к другим мальчикам. — Но что касается Саймона, нет никакого способа спасти все, если мы геи. И если, забрав все обратно, мы будем выглядеть плохо, Саймон отомстит. Если это спасает фанатов, которые предпочитают музыку, исполняемую только натуральными мальчиками, и, возможно, учит нас уроку о том, подчиняться требованиям — это нормально. Конечно, он не так хотел выиграть, но это все еще беспроигрышный вариант.

— Все это так хреново, — пробормотал Зейн.

Стайлс оглядел их всех. Лиам со своей квадратной челюстью, мягкой стрижкой под Бибера, Найл с узким лицом и кривыми зубами и Зейн с гладкими щеками. Они все такие молодые. Но в то же время не такие молодые, какими их помнит Гарри, не такие молодые, какими они были несколько недель назад.

Пейн переключился на другую вкладку браузера с электронной почтой.

— Значит, я могу это сделать?

Гарри почувствовал, как его потянули за руку, и посмотрел на Луи. В его голубых глазах смешались настороженность и огонь, челюсть напряглась. Он так не похож на того мальчика, каким был несколько дней назад, хихикая в нежных поцелуях, исповедуя такую юную любовь к Гарри.

— Черт возьми, да, — сказал Найл.

— Да, — сказал Зейн.

Стайлс сжал руку шатена. Луи долго смотрел ему в глаза, а потом вздернул подбородок и сказал:

— Ну что ж, ребята, давайте все испортим.

После несвежего завтрака в отеле и посадки обратно в автобус между другими мальчиками, их пиар-агентами и съемочной группой, Гарри прокручивал страницу блога, читая о том, как плох их вкус в пранках и как уязвимы права ЛГБТ даже в Великобритании и… и Гарри слышал все это и раньше, но это все еще больно.