Когда Луи не закончил свою мысль, Гарри спросил:
— Может быть что?
Но Томлинсон покачал головой и прислонился к стене.
— Что ты сказал про кольца? — попробовал Гарри.
Он поймал взгляд Луи, устремленный на его руки, а затем снова отвел его. Но прошло еще мгновение, прежде чем он наконец заговорил.
— Татуировки, — сказал он, не глядя на Гарри. — Их трудно убрать, не так ли? И не так просто придумать новый узор, не такой большой, как наш. А вот кольца. Было бы достаточно легко однажды утром просто забыть надеть их, не так ли?
Гарри согнул свои голые пальцы и сказал:
— Я любил кольца. Мне очень нравились татуировки. Я бы никогда… Сейчас я по ним скучаю, — он поднял глаза, чтобы встретиться с ярко-голубыми глазами парня с другого конца комнаты. Потом он сглотнул и сказал: — Я купил тебе кольца.
— Я знаю, — сказал Луи.
— Ты знал?
Луи пожал плечами, явно пытаясь жест небрежным, но промахнулся.
— У меня тоже было кольцо для тебя, — Гарри изумленно посмотрел на него. — Что? Я купил тебе кольца на каждый второй палец, ты думаешь, я правда пропустил бы это?
— Что? Когда?
Уголок рта Луи приподнялся в улыбке, больше похожей на гримасу.
— Так чертовски давно, парень. Так что я начал с других, решив, что пойду по нарастающей.
Гарри почувствовал, как под ним разверзается земля.
— Но потом я нашел твое, то, что ты купил, — продолжил Луи. — Сначала я подумал, что у тебя есть план для какого-нибудь драматического предложения. Казалось, что именно так ты и поступишь, — Гарри ненавидел самоуничижительный изгиб своих губ. — Я не хотел все испортить. Так что я воздержался от того, чтобы дать тебе твое, и я ждал и…
— И что? — спросил Гарри, страшась ответа.
— Ну, очевидно, ты передумал, — сказал Луи. — Или, может быть, ты просто ждал, пока я не перестану делать дерьмо для нас двоих. В любом случае, это было к лучшему…
— Нет, — остановил его Гарри, делая шаг вперед.
Луи сделал паузу.
— Я ждал, пока тебе не надо будет его снимать, Лу, — сказал Стайлс, смаргивая слезы на глазах.
— Пока мне… что?
— Мне показалось жестоким отдать его тебе тогда, когда тебе пришлось бы снять его в ту же секунду, как ты бы вышел на улицу, — сказал Гарри. — Ты… это убило бы тебя. Только не говори мне, что этого не случилось бы. Я не могу так поступить с тобой.
Луи встретился с ним взглядом, наблюдая, как его губы приоткрылись, образуя «о».
— И, ну, в прошлый раз я уже дал тебе достаточно жестокий выбор, верно? — сказал Гарри, слегка кривя губы. — Элеонор…
— Блять, — голова Луи ударилась о стену, и он посмотрел в потолок. — Я больше никогда не хочу слышать это гребаное имя. Не могу даже думать о ней, не вспоминая, как ты был убит горем…
— Лу, — попытался остановить его Гарри.
— Знаешь, как сильно я жалею, что когда-то поцеловал ее? — сказал Луи, все еще глядя в потолок. — Если бы я только боролся немного сильнее…
— Луи, я знаю, — тихо перебил его Гарри. — Я точно знаю, как сильно ты сожалеешь об этом. Но знаешь, о чем я жалею еще больше?
— О чем? — устало спросил шатен.
— Я всегда просил тебя не делать этого.
Луи опустил глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Я не был добр к тебе так, как должен был, Лу, — умолял он. — В шестнадцать лет я был наивным ребенком с широко раскрытыми глазами, а в восемнадцать я все еще думал, что мир должен работать, как сказка, и, черт возьми, ну, может быть, я до сих пор наивен. Но ты…
— Любимый…
— Но ты никогда не был наивен, — яростно продолжил Гарри сжимая руки в кулаки и делая шаг к нему. — У тебя никогда не было такой возможности. Ты заслуживаешь так много…
— Перестань употреблять это гребанное слово, пожалуйста, — устало сказал Луи.
— Точно, — Гарри перевел дыхание. — Ты… я просто хочу, чтобы у тебя все было лучше, чем было. Вот почему я здесь. Вот почему я сказал «да» восьми годам. Я даже не колебался.
— Гарри…
— Я все еще нужен тебе? — перебил его Стайлс.
Луи замер, приоткрыв рот, как будто почувствовал себя преданным.
— Потому что ты мне — да, — тихо признался Гарри. — Ты нужен мне, и я скучаю по тебе. И если бы ты захотел, я бы очень хотел быть с тобой.
Шатен моргнул, широко раскрыв голубые глаза, и уставился на него. Гарри сделал последний шаг между ними и дотронулся до его щеки кончиками пальцев.
— Я думаю, нам было бы очень хорошо вместе, Лу, — сказал Гарри.
— Конечно, нам было бы хорошо вместе. Нам всегда чертовски хорошо вместе, — возмущенно сказал Луи. Он выпрямился, убирая руку младшего от своей щеки. Он держал свою руку на его еще секунду, прежде чем опустить ее.
Гарри просто смотрел на него и ждал.
Луи оттолкнулся ногами от стены и развернул Гарри, слегка прижимая его к ней. Потом он просто долго смотрел на него, изучая лицо.
Когда Томлинсон поцеловал его, это было самое легкое прикосновение губ. Но за ним стояла сила приливной волны; плотина, возведенная три года назад, внезапно разрушилась.
Гарри пробормотал его имя и обнял Луи за талию. Шатен сделал ему одолжение, подходя ближе. Его руки запутались в волосах младшего, и он нежно погладил его, наклоняясь, чтобы снова поцеловать его.
Луи большими пальцами потянул подбородок Стайлса вниз, и тот приоткрыл рот, поддаваясь. Он углубил поцелуй, настойчиво, дразняще и почтительно, и это было так знакомо, что Гарри поймал себя на мысли, что ждал намека на вкус сигарет на языке.
Но вкус не был похож на табак. Он просто был на вкус как Луи, тепло и дом.
Когда Луи отстранился, Гарри не отпустил его, так что они были не очень далеко.
Но он, кажется, вовсе не возражал, просто долго смотрел на Гарри, а затем удивленно покачал головой.
— Видел бы ты себя, Хазза. Вот же блять.
— Хммм?
— Ты выглядишь точно также, как в тот момент, когда я впервые влюбился в тебя, — сказал Луи.
— Ох, — Гарри почувствовал, как его сердце расцвело, плавное и невесомое в груди. Уголок рта Луи изогнулся в тусклом свете гостиничного номера. Гарри погладил его по бедрам и сказал: — А ты — нет.
— Нет? — Луи выгнул брови.
Гарри покачал головой.
— Я думаю, это из-за волос.
— Волосы… — шатен протянул руку, чтобы потрогать колючий беспорядок на своей голове. Затем он вздохнул, соприкасаясь с Гарри лбами. — Эта чертова гребанная стрижка, приятель.
Стайлс не мог удержаться от смеха. Когда он снова открыл глаза, Луи смотрел на него. Когда их лбы все еще соприкасались, он не видел ничего, кроме расплывчатой синевы глаз, смотрящих на него, но ему вряд ли показалось, что в них больше блеска, чем раньше.
Следующим утром он проснулся в объятиях Луи впервые за много дней. Проснулся в объятиях Луи, который помнил сотни, тысячи ночей, которые они провели вместе.
На улице было все еще темно, и их руки и ноги были переплетены, приятно согреваемые колючим гостиничным одеялом, и Гарри очень, очень не хотел ослаблять хватку.
Но их разбудило оповещение о сообщении от Лиама, в котором говорилось, что пришло время.
Вспышка света, размытое изображение комнаты, а затем видео сфокусировалось на двух улыбающихся лицах.
— С Пятнадцатым Днем Рождения, Салли! — Луи показал большой палец перед камерой.
— С Днем Рождения! — присоединился Зейн.
Гарри мог разглядеть фон зоны ожидания в офисе Саймона. Волосы Зейна приглажены, а у Луи мастерски растрепанны. На них те же пальто и толстовки, что и вчера утром.
— Твоя сестра сказала, что ты наш фанат, и у тебя скоро день рождения, — сказал Луи — Надеюсь, ты получишь это вовремя…
Голос за кадром сообщил:
— Ребята, все ждут только вас, собрание уже начинается.
— Ох, прошу прощения, — сказал Зейн своим медленным протяжным голосом. Но вместо того, чтобы отключить видео, камера просто наклонилась, как будто он забыл.
Гарри прикрыл рот кулаком; они с мальчиками в последний раз пересматривали видео, прежде чем отправить его. Он видел начало встречи, захватывая в кадр Саймона, Роберта, Генри и Макса. Он смотрел, как камера опустилась, а голова Лиама закрывала большую часть обзора. Все было размыто и был не очень удачный угол, чтобы он все еще мог поддерживать иллюзию того, что камера не специально осталась включенной. Но в тоже время было четко видно всех в комнате. Даже когда все потемнело, так как он засунул телефон в карман после того, как Саймон отругал Зейна и сказал, чтобы тот убрал телефон, было все еще невозможно отрицать, кто говорит.
