Хрупкой искорки надежды, которую он замечал в последние дни, не было и в помине.

Но она есть. Она все еще должна быть где-то там.

Стайлс закусил свои холодные сухие губы и откатил рукав обратно, чтобы прикрыть руку Луи.

Гарри помнил, что в этот день, восемь лет назад, Луи был рад вернуться в свою старую школу. Увидеть всех своих товарищей, волнение, приветствия, петь на той же сцене, где он играл главную роль в школьной постановке “Бриолина”, но в этот раз в качестве новоиспеченной поп-звезды.

На этот раз Гарри видел, как глаза Луи скользили по толпе учеников, ожидающих снаружи, с каменным выражением лица.

Пока кураторы вели их по коридору из выстроившихся в очередь студентов и местных репортеров с камерами, Гарри заметил, как Луи нацепил притворную улыбку и также притворно узнавал большинство подростков, которые здоровались с ним.

Лиам махал рукой и улыбался, как всегда профессионально. Гарри мог сказать, что Найл тоже хорошо играл, налепив улыбку поверх мрачного настроения, но Зейн просто хмуро смотрел на толпу.

Гарри был почти уверен, что сам он не намного лучше, чем Зейн притворяется, что хочет здесь быть.

Пока он оглядывал бывших одноклассников Томлинсона, он до сих пор не нашел ни одного знакомого лица. На мгновение в приступе неуместной ревности Гарри задался вопросом, не был ли кто-то из здесь присутствующих мальчиком, с которым Луи провел одиннадцатый класс, обмениваясь дрочками.

Потом он задался вопросом, не обзывал ли его кто-нибудь в этом коридоре, и стиснул зубы. Он знал, что Луи уже отхватил после того, как сформировали One Direction, больше, чем когда-либо выливалось на Гарри. Но мысль о том, что это случилось намного раньше…

И тут он заметил, что Томлинсон вопросительно на него смотрел. Он только покачал головой. Луи, похоже, хотел спросить его, что случилось, но тут пиар-агенты повели их дальше по коридору.

Гарри заметил на лице шатена что-то похожее на искреннюю улыбку и увидел мальчиков, которые привлекли его внимание — очень юные версии Стэна, Кэла и Олли.

Он собрался подойти и тоже поздороваться, но тут услышал, как мальчик позади него сказал:

— Всегда знал, что он пид-

Гарри замер и обернулся. Он не узнал мальчика, но выглядел он моложе Луи, возможно, его ровесник.

Мальчик рядом с тем, кто говорил, рассмеялся и сказал:

— Да ладно, он пошутил, помнишь? Ты же знаешь, что он любит прикалываться.

— Не удивлюсь, если это не шутка, — сказал первый мальчик. — Ты же знаешь, что сказал о нем брат Хизер.

Мальчики вдруг заметили Гарри, и что-то в его мягком шестнадцатилетнем лице заставило их обоих застыть. Гарри пристально смотрел им в глаза. Они просто дети, просто глупые дети в одинаковых рубашках и галстуках. Он раздумывал, подойти к ним или нет, пытаясь решить в уме, что он должен сказать, когда заметил рядом с собой Зейна со стиснутыми челюстями и взглядом, который говорил о том, что он тоже слышал, что они сказали, но затем их обоих подхватили пиар-агенты и снова потащили через толпу.

Еще немного, и Гарри оказался за импровизированной кулисой. Желтая штукатурка на стенах облупилась, на вешалках были развешаны какие-то изъеденные молью костюмы, здесь смутно пахло бутербродами с сыром и несвежим талым снегом. Из-за пыльных занавесок доносился приглушенный рев аудитории, полной студентов, а на сцене их команда настраивала звуковое оборудование.

Его взгляд снова остановился на Луи, которого снимали, пока он гонялся за одноклассниками. Гарри собирался было повернуться, но тут его похлопали по плечу.

Когда он обернулся, то почувствовал, как его глаза комично расширились, когда он увидел женщину с красивыми прямыми каштановыми волосами и сердцевидным лицом.

— Здравствуй, Гарольд, — сказала она, сверкая голубыми глазами.

— Это не мое имя, — машинально ответил он.

Ее губы дернулись в дерзкой улыбке. Даже сейчас она все еще была на несколько сантиметров ниже его, но, как обычно, без труда заключила его в крепкие объятия.

По крайней мере, Гарри не пришлось сутулиться так сильно, как он привык, чтобы положить голову ей на плечо.

— Я скучал по тебе, ма… — он замолчал и исправился: — Джей.

После долгой паузы она отстранилась и взяла его за руки.

— Гарри Эдвард Стайлс, — сказала она.

— Да, это мое имя, — сказал он ей.

Она еще мгновение смотрела на него, а затем он последовал за ее взглядом туда, где Луи стоял со своими одноклассниками. То, как он стоял, расставив ноги, расправив плечи и выпрямив подбородок. Он не большой и не высокий, даже среди группы школьников, но в нем была та сила, которая, кажется, привлекала к нему все взгляды.

Гарри снова посмотрел на маму Луи. Что-то казалось неуместным, и ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что именно. Обычно она подбегала поприветствовать Луи, обнимая его или целуя, не беспокоясь о том, что она прерывает или их снимают камеры.

Вот так сидеть и наблюдать издалека — больше походило на ее сына, чем на нее саму.

Он повернулся к ней, приоткрыв рот в вопросе, который не знал, как сформулировать.

— Дорогой, ты только подумай, если бы ты не написал на моего мальчика несколько месяцев назад, то сегодня мы бы здесь не стояли, — сказала Джей с улыбкой.

Гарри издал испуганный смешок.

— Я все еще не могу поверить, что он сказал тебе это, — за исключением того, что он может в это поверить, потому что в будущем его не раз дразнили по этому поводу.

Она покачала головой, а когда снова посмотрела на Луи, то она выглядела немного грустной:

— Посмотри на этого мальчика. Я была готова выпороть его за то, что он пытался разыграть такую нелепую шутку с его бедной мамой.

Гарри почувствовал, как у него свело живот. Он не думал, что из всех людей именно Джей не поверит им.

— Это была не шутка, я обещаю, — настаивал он. — Я гей и Луи…

Она рассмеялась, качая головой.

— Это не та шутка, о которой я говорю.

Он вдруг почувствовал, как она ткнула ему в щеку, и он не мог сдержать улыбки.

— Посмотри на себя, мальчик, — сказала она, качая головой. — Если бы я не поняла, что мой мальчик гей на третий вечер, когда он заставил меня допоздна выслушивать про эти ямочки, я была бы плохой матерью, верно?

— Ох, — сказал Стайлс. Он прикусил губу.

— Нет, в этом я не сомневалась, — сказала она и снова повернулась, чтобы посмотреть на группу, где находился Луи. — А в другом…ну, если посмотреть на него сейчас, то ясно, что это не мой восемнадцатилетний сын, не так ли?

Гарри пристально смотрел на нее.

Ему вдруг пришло в голову, что он понятия не имел, что ей сказал Луи.

Он просто предположил, что он вряд ли бы сказал ей, что он из будущего. Если бы он это сделал, то заручился бы их помощью, не так ли? Чтобы убедить мать Гарри, потребовались большие усилия группы и большая часть дня.

Но Джей Томлинсон вернула знакомые голубые глаза обратно к Гарри и сказала:

— Скажи мне, Гарри, что такого плохого в две тысячи восемнадцатом году, что вы оба решили вернуться в эту проклятую холодную зиму?

В автобусе, идущем из Донкастера в Брэдфорд, Гарри сжимал пальцами нижнюю губу и смотрел на телефон. Джемма и мама ему ответили, и он добавил Джей в их чат. И теперь, когда у него была возможность проверить Твиттер, он увидел, что на его последний твит никто не ответил. У него было лишь несколько десятков тысяч читателей, но все должно было быть не так печально. Он решил написать еще один.

На раздаче автографов в HMV к их столу подошел подросток, ее руки были сжаты в кулаки, у нее были коротко стриженные волосы, а челка окрашена в цвета радуги.

— Что ты хочешь, чтобы я подписал? — спросил Гарри после того, как подросток долго не двигался.

— Ничего, — выплюнула она.

— Ничего?

Она сделала глубокий вдох.

— Вы, блядь, вызываете у меня отвращение, все вы.

Стайлс замер.

— Милая… — начал говорить Луи рядом с ним.