Он бросил взгляд на их наставников, а потом снова на Луи. После еще одной безуспешной попытки заставить его посмотреть в его сторону, Гарри сморгнул новую порцию злых слез.
— Вы все такие тихие, — заметила в тишине автобуса одна из пассажирок, вроде, Шелли. — Для вас сейчас еще рано?
После паузы Лиам сказал:
— Да. Наверное, мы все немного устали.
— Ребята, я уже говорил это раньше. Сейчас не самое подходящее время для геев, — сказал Саймон.
Сквозь трещины инея на окнах офиса утренний свет отбрасывал тени на белые стены его кабинета. В отличие от их обычных встреч, которые проходят в его гостиной, сегодня утром они сидели за столом Саймона.
Также в отличие от их обычных встреч, к ним присоединился исполнительный директор Саймона, Роберт Горден, соучредитель Modest, Генри Гомери и еще один человек.
Они сидели вокруг стола Коуэлла, а это значило, что на пятерых стульев не хватит. Гарри занял себе место, в основном благодаря тому, что Луи и Зейн каким-то образом опоздали, несмотря на то, что они прибыли все вместе.
— И когда тогда подходящее время для того, чтобы быть геем? — спросил шатен из-за спины Гарри жестким голосом.
— А если это не будет стоить вашей карьеры, ребята? — спросил четвертый мужчина с гадкой ухмылкой.
— Простите, еще раз, кто вы такой? — спросил Луи.
Гарри обернулся, чтобы посмотреть, как Луи с вызовом остановил свой взгляд на мужчине. Он прекрасно понимал, что шатен прекрасно знал, кто это, по их встречам в будущем. Знал, что Луи так же, как и он, вероятно, предпочел бы вырезать эти встречи из своей памяти.
— Это Макс Сьюэлл. Мой личный адвокат, — сказал Саймон.
— Адвокат? — слабо повторил Лиам.
Коуэлл рассмеялся.
— Не волнуйтесь, сегодня утром я не собираюсь подавать на вас в суд, мальчики. У Макса просто есть некий опыт работы с вашей уникальной ситуацией.
— Я помогал держать в шкафу более трудных парней, чем вы, — сообщил им тот. — Вы не поверите, какие футболисты у меня в списке клиентов.
— Потому что геев в бойз-бэндах или на футбольном поле просто не может быть, — сказал Гарри, даже не заботясь о том, сколько раздражения было в его тоне.
— Гарри, — сказал Саймон с предупреждающей ноткой в голосе.
— Эй, эй, — вмешался Генри Гомери, поднимая руки вверх и посмеиваясь, его круглые щеки пылали. — Вы просто новички в этой игре, дети. Дело не в том, что вы геи. Я уверен, что мы все можем понять, что вы молоды и хотите быть верными себе, но у вас будет время для этого, как только вы сделаете карьеру.
Лиам встал рядом с Гарри, и когда Стайлс посмотрел вниз, то увидел, что он сжимал подлокотники кресла так крепко, что у него побелели костяшки пальцев. Но тем не менее сказал:
— Неужели мы все здесь забываем, что они уже сделали каминг-аут?
— Ничего такого, что нельзя было бы свести в шутку, — сказал Саймон, поджав губы. — Не думаю, что у вас была возможность посмотреть утренние газеты, но мы дали клич в ‘The Sun’…
— На самом деле мы видели статью, — прервал его Гарри. Темные глаза Саймона снова устремились на него.
— Вы же не думаете, что люди действительно поверят, что это шутка, правда? — спросил Найл с неловким смешком.
— Зачем газетам им врать? — спросил Коуэлл, наконец-то отрывая взгляд от Гарри. — Вы лишь незрелые мальчишки, у которых есть склонность к шалостям.
— Да, но… — Найл замолк.
Гарри посмотрел на него, но Хоран просто замолчал. Зейн — единственный, кто еще ничего не сказал, но он просто молча стоял за стулом Лиама, сжав пальцы на телефоне.
В этот момент Пейн сдвинулся, и телефон упал на пол. Он выругался и опустился на колени, чтобы его поднять.
— Ты в игрушки играешь, пока мы тут разговариваем? — взревел Саймон. — И вы удивляетесь, почему люди не воспринимают вас всерьез. А теперь убери.
Зейн пробормотал извинения и посмотрел на Луи, засовывая телефон в карман.
— Послушайте, но, помните, мы же хотели, чтобы они вышли, — снова храбро начал Лиам. — Даже если вы думаете, что мы не зайдем так далеко, мы не хотим, чтобы они были в шкафу.
— Ну, некоторые вещи не от тебя зависят, — огрызнулся Роберт. Это первый раз, когда он заговорил. До сих пор он просто наблюдал за ними с нарастающей кислой миной, как будто видел, как с каждым словом, которое он слышит, на его электронных таблицах падает прибыль.
— Нет, они зависят от Саймона, не так ли, — сказал Луи холодным голосом. — Расскажи нам, как ты был взбешен, когда этот парень дал мне свой микрофон?
— Ты прекрасно знаешь, что я мог бы включить тебе микрофон с самого начала, если бы ты только сотрудничал, — Саймон скрестил свои толстые руки на груди. — Это ты настоял на том, чтобы продолжать вести себя не в соответствии с тем образом, который мы тебе…
— Значит, не в соответствии с образом? — перебил Луи. — Ты имеешь в виду, как гей?
— Я имею в виду, что это не соответствует образу, который тебе было велено представлять, — сказал Саймон, стиснув зубы. — И в данном случае это означает…
— Гей, — снова сказал Луи.
— Да, — Саймон посмотрел на него в ответ.
— Это так неправильно, — пробормотал Лиам.
Макс с ухмылкой услужливо подсказал:
— Ну, вы стали участниками реалити-шоу не из-за моральных ценностей, не так ли?
— Это было чертовски страшно, — сказал Найл.
— Что было страшно? — спросила Пэтти, оборачиваясь.
Хоран заметно вздрогнул, явно только сейчас вспомнив, что они не одни в автобусе.
— Значит, они сделали промо-озвучку, которая им была нужна? — продолжила она, когда он не ответил.
В ее тоне не было насмешки. Гарри подумал, что она правда не знала, что запись озвучки была всего лишь слабым оправданием, которое им сказали в последнюю минуту до остановки в Syco. То, для чего их действительно вызвали, было введением в их маркетинговый план, который сам по себе был лишь хлипким прикрытием для того, чтобы на них смотрели могущественные старики, пока они не были слишком запуганы, чтобы наделать еще больше неприятностей.
— Да, — через мгновение вежливо сказал Лиам. — Нормально. Спасибо, что сделали остановку ради нас.
Один из пиар-агентов фыркнул.
— Не то, чтобы нам пришлось выбирать, — сказал он. Мюррей, кажется. Его жена работает в одной из съемочных групп. — Мы и так опоздаем в Донкастер.
Когда автобус выехал на шоссе, Гарри посмотрел на Луи рядом с ним. Он весь ссутулился, засунув руки в карманы пальто, и глядел в окно на проезжающие мимо машины. Они были близко, но почти не соприкасались, рукава их пальто едва касались друг друга.
Стайлс закусил свои костяшки и снова посмотрел на телефон. Ему так нужно было поговорить с Луи, что он просто трясся от желания. Ему удалось сесть с ним на одно сидение. Но здесь они далеко не одни, вместе другими мальчиками, несколькими пиар-агентами, их наставником из Модест и членами съемочной группы.
Но Гарри не знал, когда в следующий раз им удастся нормально поговорить. Может быть, сегодня вечером, когда они остановятся в отеле. В прошлый раз все прошло, ну, по-другому. Сегодня был день головокружительного возбуждения, возвращения в свои родные города в качестве новоиспеченных поп-звезд, впервые делящих гостиничный номер наедине.
Сегодня, в этой новой версии две тысячи десятого года, все, что Гарри мог чувствовать — это цепи Саймона, сжимающиеся вокруг его груди, тупо наблюдая за тем, как человек, которого он любит больше жизни, снова размещает свое имя в газетах ради Гарри.
И после всего, что Луи сказал сегодня утром, у Гарри не было возможности ответить…
Шатен отодвинулся, чтобы дать ему побольше места, когда Гарри запустил руку в сумку, лежащую у него между ног на полу. Он достал свой дневник и ручку и открыл чистую страницу. Когда он приехал сюда, блокнот был заполнен лишь наполовину, а теперь в нем осталось не так уж много страниц.
Он не знал, сколько времени он держал ручку над бумагой, пока автобус катился по автостраде, пытаясь понять, что писать.
