— Итак, в безопасности два участника, — сказал Дермот. — Только один участник будет отправлен в финал общественным голосованием.

Наступила долгая драматическая пауза. Гарри на мгновение встретился взглядом с Луи. Годы наблюдения за Луи на камеру научили его, что крошечное подергивание мышц в уголках его глаз означает, что он сдерживает закатывание глаз.

— И это… — сказал Дермот. — One Direction!

Найл рядом с ним вскрикнул, сжал кулак и заключил его в объятия. Гарри обнял его в ответ. Он оглянулся на остальных, и даже Зейн облегченно улыбался, когда Лиам обнимал его за плечи.

Он поймал Луи, когда они обнимались все вместе, и кажется, что он что-то говорит. Что бы это ни было, Саймон рассмеялся, когда другие мальчики прижались друг к дружке.

Они были в одной из гримерных за сценой. Маленький телевизор в углу играл приглушенную версию оставшейся части шоу результатов. На столе лежал ноутбук, который Луи каким-то образом получил от папы. Гарри не совсем уверен, было ли это через обаяние или обман или он просто стащил, и он не был уверен, что хочет знать.

По телевизору судьи собрались за своим столом, и Дермот выглядел так, будто снова представляет Мэри и Шер толпе. Мальчики не должны возвращаться на сцену, пока не закончится оглашение результатов, и Конни возьмет у них интервью для Xtra-фактор.

Чтобы отвлечься от тревожных мыслей о том, что произойдет потом, Гарри повернулся к открытому сайту ITV на ноутбуке шатена.

— Так на какое шоу Гарри вернулся в первый раз, парни? — спросил он, прокручивая клипы Х-Фактора. Лиам открыл рот, чтобы ответить, но Луи тут же поднял руку. — Нет, не говори мне. Я сам найду.

Гарри придвинул свой стул поближе, чтобы лучше видеть. Лиам встал позади него, положив руки на спинку стула. Найл пристроился рядом с ним.

Зейн сидел в сторонке, его стул был отодвинут на осторожное расстояние от Луи после целого дня гляделок.

Луи начинает с их исполнения ‘Torn’ в Доме Судей и сразу же поставил его на паузу на моменте, где были они впятером.

— Посмотрите на нас, ребята. Посмотри на эти прически. Мы были так чертовски молоды.

— Это было, типа, сколько? — Найл посмотрел на них. — Три месяца назад?

— Чуть больше трех месяцев, — сказал Лиам.

— Ну, вы и так выглядите намного старше. Я так давно их не видел, — сказал Луи. Он нажал кнопку воспроизведения и сделал паузу, чтобы посмотреть. Когда началось дрожащее-нервное исполнение ‘Torn’, камера крупным планом взяла лицо Луи, когда он пел, хотя Гарри не мог разобрать его голос вообще.

Луи, должно быть, думал о том же, потому что он сказал:

— Знаете, мой микрофон был на самом деле неисправен в тот день. Но когда Саймон услышал звук, вместо того, чтобы мы перезаписали все, это подало ему идею.

— Это так чертовски… — начал Зейн.

— Мерзко, — сказал Найл.

Луи пожал плечами.

— Это Саймон Коуэлл. И смотрите… — он указал на экран. — Нашего Хаззу, конечно, еще не заменили на более старшую версию, — он с любовью смотрел на Гарри на экране. — Не видел тебя таким нервным уже много лет, милый.

Одним щелчком он вернулся к главной странице со всеми видео и открыл одно из живых выступлений.

Шатен пробормотал комплимент вступительному куплету Лиама в ‘Viva La Vida’, а затем камера впервые отдалилась. Луи тут же сказал:

— Не здесь.

Несколько секунд спустя Гарри начал делать то, что, должно быть, было какой-то полуимпровизированной хореографией удара кулаком, и сам Гарри взорвался смехом, когда Луи сказал:

— Определенно, определенно не здесь.

— Что? Почему? — спросил Лиам, когда Луи щелкнул назад и включил следующее видео.

— В будущем я буду танцевать гораздо лучше, — чопорно сказал Гарри. Или, скорее, пытался говорить чопорно, но это трудно, когда ему приходилось сдерживать себя от смеха.

— Он был намного… — Луи бросил на него взгляд. — Другим танцором в будущем, — заставляя Гарри улыбнуться ему в ответ. — Ладненько, дальше. Вторая неделя.

Они пели ‘My Life Would Suck Without You’. Луи кивнул на вступительные строчки Лиама и сказал:

— Хорошо, Пейно, — он задумчиво наклонил голову, наблюдая за хором, а потом покачал головой. — Не здесь Это наш маленький Гарри 2010 года.

— Как ты понял? — спросил Малик.

— Если посмотреть на Гарри в хоре — и это принимая во внимание, что мой голос ничего не добавляет к здешнему миксу, я имею в виду, смотри… — он указал на себя на сцене. -… этот парень, который знает, что его никто не слышит, но все равно поет от души. Маленький засранец. В любом случае, Гарри громко поет на этих припевах, но его микрофон, очевидно, такой же громкий, как мой был тихим. Это не взгляд Гарри Стайлса, который знает, что он ведет хор.

Он вернулся на главную, а затем на третью неделю. Он сказал слово или два, комментируя вступление Лиама, а затем в конце строк Лиам и Зейн пели вместе, но когда камера отключилась, Луи остановился. Нахмурился. Затем снова включил видео. Дело дошло до хора, и там же были несколько приближенных кадров пения Гарри. Голос Гарри, немного искаженный автотюном, снова вел некоторые строки припева.

Луи слушал остальную часть клипа сузив глаза и поджав губы.

— Ну что? — сказал Лиам в конце.

Гарри поймал на себе ухмылку Найла.

— Не определяемо, — сказал Луи.

— Не определяемо? Разве это разрешено? — спросил Зейн.

— Да, разрешено, — огрызнулся Луи. Он снова посмотрел на экран ноутбука. — Ну, это не совсем похоже на нашего шестнадцатилетнего Гарри, но оно настолько отредачено, что не очень похоже на Гарри Стайлса в любом возрасте, я думаю. — он посмотрел на Гарри. — Хотя есть что-то в том, как он стоял на сцене… хорошо. Следующий.

Гарри поймал взгляд Лиама, устремленный к экрану в углу комнаты, и последовал за ним. Похоже, судьи все еще разговаривали с Мэри и Шер, обсуждая их заслуги.

Луи открыл ‘Total Eclipse of the Heart’. Когда камера показала общий план, а затем достаточно близко, чтобы все пять были в кадре.

Он моргнул, глядя на монитор.

— Господи, почему у меня такой испуганный вид? Похоже, я сейчас обосрусь, парни.

Стайлс посмотрел на остальных, которые выглядели так, будто стараются ничего не говорить.

— Хорошо, снова хорошее вступление, Лиам, у Зейна есть кое-что хорошее… почему Гарри поет в микрофон Лиама и Найла, а не в свой собственный? — он замялся и наклонился вперед. Затем они дошли до хора, и на экране появился Луи. Гарри увидел, как у настоящего Луи отвисла челюсть.

Луи, который пел в тот вечер, был великолепен. Хотя слыша это сейчас, Гарри мог услышать, насколько сильнее он стал всего за несколько недель.

— Итак, — сказал Луи после того, как песня закончилась, и он остановил ее. — Кажется, на той неделе что-то случилось с микрофонами.

— Понятия не имею, что там могло случиться, — Гарри попытался сохранить невозмутимость, но было трудно не улыбнуться при виде изумления на лице Луи.

— Понятия не имеешь, да? — повторил Томлинсон, качая головой. — Значит, ты поменял микрофоны? Неудивительно, что я выглядел так напугано. Я знал, что он это сделал, не так ли?

— Да, ты узнал прямо перед тем, как мы вышли на сцену, —сказал Найл. — Он украл у тебя микрофон.

— После этого ты очень разозлился, — сказал Лиам.

Взгляд Луи заскользил по ним.

— Я могу только догадываться. Значит, за неделю до…

Гарри снова кивнул.

— Мой второй день здесь. Я был в некотором шоке, и мой голос не совсем меня слушался.

— Верно, — сказал Луи. Он снова покачал головой, глядя на мальчиков на экране, обнимающихся на сцене, а затем щелкнул мышкой. Когда он открыл следующую неделю, то пробормотал: — так чертовски странно слышать мой голос на этой сцене.

Когда открылось видео с ‘Kids in America’, Луи удивленно посмотрел на Гарри.

— Ты дал мне возможность начать?

— Вообще-то, Сандип сделал это в последнюю минуту, — сказал он. — Я подговорил Лиама.

Они смотрели, как он пел до конца, до второго исполнения хора, где Луи ведет.