- Я уже думал, ты не появишься. Входи. И закрой за собой дверь.

- Я пришла не одна, – громко ответила я. Винсент уже был здесь и стоял позади меня.

- Пусть сложит имеющееся оружие у входа, чтобы я видел. Я не потерплю наемников, – сказал отец, даже не подняв глаз.

- Он не наемник, он мой друг, которому я могу доверять больше, чем тебе.

На мою фразу Уоренимус соизволил повернуться, и, достав очки из кармана, поправляя их на носу, внимательно осмотрел нас, входящих внутрь, а затем сложил руки за спиной.

- Как ты посмела явиться сюда? – Выделяя каждое слово и повышая голос, сказал он. – После того, что сделала. Тебе мало было страданий матери?! Решила еще добавить?!

- И это мне говоришь ты, человек, которому плевать было на мои страдания! – До нашей встречи я не замечала скопившейся во мне злобы. Я выплескивала всё, что во мне накопилось.

- Я заботился о тебе! А ты отплатила за эту заботу смертью Габриэля.

Как я и думала, он считал истинной добродетелью все свои поступки, чем неимоверно раздражал меня. Я комкала в руках ткань платья, пытаясь сдержаться.

- Это ты возомнил себя проклятым потомственным аристократом! И умудрился впутать туда его! Извращенец! Ты хоть знаешь, как мы жили всё это время или всё это время ты закрывал глаза?! Да и Габриэль… Как он мог подкупиться какой-то должностью?! Я ошибалась в нём…

- Заткнись! Он даже не был тебе родным братом! – Крикнул он и тут же остыл, спокойно выдохнув. – Ах да… Я забыл… Ты считаешь себя самой умной. Да… Ты считаешь, что всё знаешь, уже придумала правдивые аргументы… Но ничего ты не знаешь! Ты даже ничего не помнишь…

Я выжидающе посмотрела на Винсента, на что он показал рукой в сторону отца, и я осторожно подошла к окну.

- Как…не был?

- Я пытался оградить тебя, оставить рядом, при себе, выдать за того, кому доверяю. Габриэль даже мне не родной сын. Мы лишь воспитывали его с детства, – Уоренимус снял очки и, присев на стул, вертел их в руках.

- Но почему ты мне ничего не сказал? – Дрожащим голосом спросила я. – Я могла понять. Я бы поняла.

- Оооо неееет, ты бы не поняла, – указывал он на меня пальцем. – Я уже пытался тебе рассказать. Но каждый раз… каждый раз воспоминание открывало в тебе еще одно… необъяснимое, опасное…, – он протер линзы платком и продолжил. – Габриэль… он сын моей любовницы. Твоя мать носила тебя под сердцем, когда я…ну ты понимаешь… Я раскаялся, пришел к ней просить прощение, когда обнаружил, что она совершила на эту самую женщину темное таинство, служащее призвать убийцу Темного Братства. Совершила отвратительный, мерзкий и губительный ритуал. Она стояла на коленях в подвале и рыдала. Когда я спросил, чем она планировала расплатиться, ведь мы тогда еще не имели никакого состояния, она сказала, что отдала им тебя…

Я вновь резко обернулась на своего друга, а он лишь медленно кивнул и пугающе улыбнулся.

- Прошло время, любовницу нашли мёртвой в собственном доме, а я не смог оставить маленького четырехлетнего мальчика на произвол судьбы. Не знаю, как твоя мать нашла в себе силы принять его как родного. Всё-таки она святая женщина…

А потом родилась ты. Мы долго жили в страхе, но никто так и не явился по твою душу. Однажды к нам на порог пришел Адамус, он узнал о проведении ритуала моей женой, и по старой дружбе, всё же у нас были маленькие дети, позволил заплатить штраф вместо срока в тюрьме (тогда еще Темное таинство не каралось пожизненным и смертной казнью). Однако, узнав подробности, Адамус стал настаивать на твоём умерщвлении. Я посмотрел на него как на сумасшедшего, а в тот момент он действительно походил на него, настолько безжалостно и с отвращением он смотрел на тебя. Мне как-то удалось убедить его в бредовости этой идеи. «Ты еще пожалеешь об этом», – сказал он, покидая наш дом, и я действительно пожалел…

- Как я могла не помнить такое?! Если ты мне рассказывал?!

- Дослушай, пожалуйста, до конца! – Рявкнул Уоренимус. – Первый раз я рассказал тебе об этом в десять лет. Ты была послушным добрым ребенком, но стала проявлять…наклонности… Сначала ты хладнокровно убила крысу. Ты просила мать дать тебе крысиный яд, потому что так тебе велела «бабушка». Ты говорила, она приходит к тебе перед сном рассказывать сказки. Узнав об этом, я испугался. Я отправил Адамусу послание с просьбой приехать, но когда он посмотрел на тебя, то передумал отправлять тебя на тот свет. Он предложил мне понаблюдать, что будет дальше. «Это наш шанс отрубить змее голову».

Тогда я стал искать способы стереть это все из твоего сознания, пока в один прекрасный момент я не вышел на Густаво… Скрижали… магия в них помогала тебе забыть, после каждого эпизода твоей жестокости… За них же я и получил все, что имею сейчас.

Вы с Габриэлем росли, и однажды должен был наступить момент, когда ты выпорхнешь из родного гнезда. Мы с матерью не были готовы к такому, мы любили тебя и задумали эту свадьбу. Мы никогда не имели извращенных мыслей. Но что нам было делать? Габриэль был категорически против, ты сама видела…пока я незадолго до церемонии не рассказал ему всё. Я дал ему место рядом со мной, чтобы научить всему что знаю, но, кажется, открыл ящик, который не следовало.

- Так вот почему он так резко поменял отношение ко мне…

- И я всё видел… Я видел, как он накануне ударил тебя, сам всколыхнув твою память. Я вытряс тогда из него всё это дерьмо и заставил применить заклинание. А потом я обнаружил его мёртвым! Тогда я окончательно осознал, что всё это время растил и защищал монстра со звериными инстинктами, не более! – Отец встал и начал приближаться ко мне, заставляя отодвигаться обратно к Винсенту.

- Тогда почему ты сейчас предаешь Филиду, рассказывая мне всё?

- Филида помешался! Он думает, что его цель оправдывает это! Это! – Он махал руками в мою сторону, брызгал слюной и дергался, совсем растрепавшись. – Ты никогда больше не увидишь свою мать, ты никогда не получишь этот дом, ибо я его продал, и все забудут о твоем существовании. И ты никогда не выйдешь отсюда, потому что я прямо сейчас этими руками собственнолично убью тебя!

Уоренимус неизвестным заклинанием призвал клинок и неожиданно бросился прямо на меня. Я не успела среагировать и лишь выставила вперед руки, но так и не почувствовала удара. Мой медальон, засветившись ярким красным светом, отбросил отца на стол у шкафа, отчего тот неудачно подлетев, упал прямо на угол. Замертво. Камень в свою очередь, исполнив предназначение, треснул и рассыпался мелкой крошкой мне под ноги.

- Камень-защитник. Умно, – как ни в чем не бывало, прокомментировал Винсент, прощупав пульс профессора. – Не знал, что ты умеешь подчинять разъяренные души.

- А я и не умею, – всё еще пребывая в шоковом состоянии, я чувствовала соленый вкус слёз на своих губах.

Мне казалось, я молча простояла в течение всего времени, что мы отыгрывали несчастный случай перед стражниками, который по сути таковым и являлся, однако Винсент утверждал, что слышал мой тихий разочарованный смех.

- Скажи, – обратилась я к нему, покидая замок. – Могут ли члены семьи жить вне убежища?

- Разумеется, но редко предпочитают, – ответил он и, выдержав паузу, спросил. – Что ты задумала?

- Винсент, я собираюсь выкупить наше семейное поместье Розеторн-Холл.

Комментарий к Глава 25. Danheim – группа-вдохновение из скандинавской музыки.

====== Глава 26. Детектив. Часть 1. ======

Вскоре город зашумел от печальной новости о смерти гордости Скинграда и всего профессорского сообщества, Уоренимуса Бертрана. По слухам, он, будучи в подпитии, запнувшись, упал, ударился головой и в одиночестве скончался на приёме по случаю собственного успеха. Не сумев пережить убийство сына, он отослал жену и дочь на родину матери, а особняк продал графу Гассилдору, так и не успев распорядиться деньгами. Карон сразу же после бала уехал из города, а Винсент остался по моей просьбе до улаживания нужных бумаг.

Через его связи удалось «найти» завещание, передающее сумму за дом в мое распоряжение, и уже через сутки после похорон я забрала документы на владение Розеторн-Холлом. И теперь, перетащив вещи, мы без опаски сидели в моем собственном поместье.