Проснулась от того, что сверчки смолкли. Даже не так. Я не спала. Размышляла. Была готова покаяться. Хрустнула набитая сеном дешевая кровать возле уха, поднимая быстро с постели, дабы тихо постучаться в соседнюю дверь, отпирая на ходу. Мне хотелось видеть его живым, единственного, кто остался, и я без спросу присела на край под усталым, но ухмыльнувшимся взглядом уведомителя, прилегшего вместе с посланиями. Спикер видел и ощущал мой трепет. Свет разожжен. Отдыхать тот не собирался, будто сон и не был нужен ему теперь. Молчание.

«Я смогу. Я расскажу», но нет, так и не смогла.

- Так... долго, – встревожено констатировала я.

- Таинство должно быть проведено тщательно. Это… моя дань уважения, – Люсьен встал, неторопливо, запрятав бумаги вместе с клыком в прикроватный стол. Слово «таинство» из его уст никогда не безобидно. В подножье бледно-розовые разводы из-под обуви.

- Жертва? – Провернулась я скованно вслед, получив ответ, прозвучавший с наслаждением и гордостью.

- Пятеро.

Тогда я услышала шум. Подошла за ним к окну мансарды – стража стягивалась на место небывалого акта любви к Ужасному Богу. «Разве может Мать Ночи после этого обвинить тебя?» Я наблюдала, как он улыбается, расслабляя застежку робы, даже не приманивая меня, как обыкновенно, а подталкивая, хватает за плечи.

- Стой! Не нужно! У меня ничего с собой нет…

«Не сейчас!» Настойчиво и прямолинейно укладывает лицом к стене, придерживая за горло там, где поврежденная кожа только едва пожелтела, раня её вновь и заставляя жалеть обо всем, что я скрывала, жалеть о своем существовании и о том, кем я была. Чем ближе отчаяние Душителя, тем более необходима ей была давно отсутствовавшая нежность, но ткань соскользнула, и чувствовала она жадные касания обнаженного тела и порывистое дыхание жара, когда невольный стон уже приглушен властной ладонью, требующей абсолютной тишины, дозволяющей лишь облегчительные укусы и сопротивление рук, охвативших прижавший к груди локоть. И слышала я истомное над ухом.

- Не хорони меня раньше… времени…

«Прости. Прости меня. Будь, что будет»

Думала, нарушу обещание в том коротком коридоре снаружи – осев, возвела глаза к потолку, однако их резало сухостью. Кажется, бремя было гораздо тяжелее, чем он показывал. Оно выразилось в порыве безрассудности и крепости хвата, поспешно ослабленного, ибо я попросту начала задыхаться, и уведомитель отпустил меня, исполнив позыв утомленного перенапряжением тела. Спикер вышел спустя пару минут – опустился, дабы безмолвно обработать мазью только что нанесенные травмы. Отводить взгляд я уже не смела – извинений не будет. Произошедшее его не радовало.

- Отследи Улимара до рассвета.

- Уже. Хартленд.

К северу от Нибенейского бассейна прежде всего холмы и равнины. Хартленд – последняя зеленеющая граница пред суровым холодным климатом почти незаселенного пустыря под горами Джералл. Сочные луга, иссушенные осенью, плавно смешаются с промерзлой на метры землей и самыми стойкими лекарственными травами среди снега, где изредка еще попадаются бедные деревушки, пока не останутся выносливые хвойные и ледяные пещеры, заселенные голодным диким зверьем, никогда не ведавшим мера или человека, а, может, и чем похуже.

В возвышениях и котлованах следовало идти осторожно. Обзора нет, как и представления, чем окончится очередной заворот плато. Тенегрив подо мной хрипел, время от времени навостряя уши. Сквозной ветер оглушил в торопливом галопе без постоя, потому беспокойство животных заставляло подозрительно осматриваться. Черная Рука не в курсе наших перемещений. Всё еще существовал риск. Мы только ступили в регион, миновав Синюю дорогу, и в отдалении очередной редкой чащи я натянула поводья – сюда привела нас непознанная магия. Улимар вздумал прятаться в деревьях. Столь же надежное укрытие, сколь и опасное. Я не доверяла новым «знакомствам», хоть и отдала себя на растерзание будущему, а растения здесь веяли душащим скорбью оттенком из детства.

- Почему север? – Шептала я себе довольно громко, чтобы услышать.

Люсьен спрыгнул с лошади и жесткой выступкой прошелся по лысеющему холму под нами, изучая горизонт. Вампиры тоже где-то здесь, в пределах. «Что если и Он тоже?» Жеребец замер в тихом свисте потока воздуха, ибо время суток разделилось на «до» и «после» заката, когда силы нежити множатся. В пасмурности за ходом дня труднее проследить.

- Не вижу признаков жизни, – уведомитель обмотал накрепко поводья вокруг запястья, принимая решение.

- Кольцо указывает туда, – передала я его.

- Солнце почти село.

И я ступила меж деревьев первой. Редкие стволы не прятали виды равнин, но что-то в тенях и свете их было зловещее, более чем в туманном лесу графства Чейдинхол. Заметила – здесь не обитали даже птицы. Уведомитель шел позади, не издавая ни звука, пока за спинами не раздался грохот и шорох, как если бы кто-то спрыгнул. Два огонька спровоцировали схватиться за оружие – успела возненавидеть данмеров за сие отличительное сходство. Угрожающе крупный для своей расы молодой мер в черной робе выпрямился с оценивающей миной, и Люсьен одними губами усмехнулся, успев поддеть кинжалом кадык, не смотря на поражающие умения оппонента.

- Умеешь скрываться от «зрения»? Талантливо. Даже вампиры не обнаружили тебя?

Не встречала никогда иных Душителей, однако меня поразила несхожесть. Улимара избрали недавно, и он уже был силен, как маг и убийца до той степени, что ни я, ни наставник не смогли его заметить. Именно таким, по представлению, и должен был быть приближенный уведомителя. Данмер безбоязненно ощущал лезвие у глотки, вытянув руки по швам, – привычка безропотного и безликого подчиненного, который оформится в безжалостного спикера.

- Я вел вас другой дорогой, – сузившиеся зрачки его нашли меня, и тогда Улимар повернул голову на восток. – Магия не скрыла бы меня от Них.

Люсьен опустил клинок, уставившись в ту же чернеющую глубину горизонта. Туда, где ничего нет. Он повторил мой вопрос.

- Что на севере?

- Не что, а кто, – прозвучал ответ данмера. И от него, переводящего взор на Душителя, холодок бежал по коже. Улимар указал, разведя пальцами из одной точки на северо-запад и северо-восток. – И у каждого цель... своя.

- Командор обратился к клинкам…, – протянул наставник, и данмер кивнул без эмоций.

- В данный момент нежить зажала нас и легион в «канал», бывший когда-то людьми. Никто еще не вернулся. Этой ночью их станет больше, и тогда Кейлия падет, даже дождавшись подкрепления из столицы. Их оттеснили сюда от Великого Леса, не дав подойти к Бруме. Зализывают раны. К утру попытаются прорваться вновь, – Улимар опустил руку, оставив одну, траектория которой иссекла меня пополам, и я, развернувшись, мелкими шагами побрела в том направлении, чтобы увидеть. Ибо ужас пробрал нутро до костей, а впереди, среди прояснившихся над холмами горящих звезд смогла различить далекие отблески факелов и костров. Я обняла свои плечи в сковывающей зябкости заряженной кровью и беспокойством погоды, вопрошая.

- Их так много? Даже… братья погибли.

- Их настиг благородный.

И я едва вдохнула, незаметно зажав рот, чтобы не закричать. Крик пронесся у меня в голове, даже не от страха перед Люсьеном, что верил мне. Фамильяры, безродные, благородные – все они для него на одно лицо. Зажмурилась от страха иного толка, ибо гнев так и не настиг меня кинжалом в спину, ибо разговор продолжился, подготавливая троих, затаившихся. Бумаги спрятаны у кого-то из людей командора – Улимар попытается добыть их, пока Люсьен патрулирует округу. Он проберется вместе со мной в охраняемый лагерь, а затем мы разделимся, когда отряды начнут засветло сворачивать спальники – я и Тенегрив пройдем прямиком в направлении Бравила в то время, как Темный Брат и Люсьен двинутся в их лапы сквозь графство. Простой в словах план говорил о непредсказуемости исхода. «Когда кончаются слова и мир замолкает, предрекаются горести», говорила я себе, уже не различая голоса уведомителей, а вокруг всё погрузилось по тьму.