Около трех часов после полуночи, управляющий протрубил о скором окончании торжества после перерыва и финального тоста, коего не случилось. Они вновь повздорили, когда супруг попытался вытащить Элен в зал силой – не получив желаемого, парень скрылся наверху, где далее планировались скромные отмечания в узком ученом кругу. Профессор был в бешенстве, он послал дочь найти и привести Габриэля обратно, на что девушка с неохотой, но согласилась. Дверь была приоткрыта, когда Винсент, не сразу заметивший отсутствие Дитя в бельетаже, услышал их в зале с накрытым столом.
- Где ты его взял?! – Элеонора вырвала из рук, опирающегося о тумбу брата некую склянку. – Что ты собирался сделать?! О боги… Что ты молчишь? Отвечай мне!
Она кружила по комнате с открытым от шока ртом, пока Габриэль пытался собраться с мыслями, которых у него судя по всему накопилось достаточно, чтобы вылить связный поток. Несмотря на количество выпитого, он оставался разумнее всех трезвых.
- Я… ненавижу тебя…
- Ненавидишь? Так ты меня собирался отравить?! – Она спрятала яд себе в карман юбки, еще более наседая на него с агрессией. – Ты же был больше всех рад этому событию, нет? Умоляю, разберись уже со своими проблемами!
- Если бы было так просто, – хмыкнул юноша, вышагивая. – Они уже непоправимы. Хах… да кому я рассказываю. Даже если Ирена сегодня умрет, ты все равно ничего не вспомнишь. Отец отправит меня к Филиде, а сам останется нянчиться с тобой… Хах… отец… Уоренимус… всё никак не привыкну…
- Ирена? Я не знаю, что с тобой происходит, но ты сошел с ума! – Осела Элен на кресло, мученически простонав. – Иди проспись! О чем ты говоришь?
- Так красиво…, – Габриэль издевательски присел перед ней на корточки, улыбаясь и поглаживая по волосам пораженную девушку, тянущуюся к нежности. – Все время забываю, про это… Ты же не знаешь, что мы с тобой даже не родственники.
- Габ, прошу, – медленно качала она головой, и в уголках глаз показались блестящие капли. – Скажи, что ты перебрал. Ты говоришь странные вещи. Я не верю, что ты можешь быть таким…
- Ничего. Я отомщу им по-другому…, – юноша неприятно похлопал её по щеке, заставляя жмуриться, и засобирался на выход. – Жди здесь. Мы скоро.
Габриэль встретил темного брата в том же коридоре, окинув презрением, но вампира не трогало его торжествующее мнение. Элеонора осталась в одиночестве в пустой библиотеке под светом Секунды и единственного подсвечника с сосудом в руках, на который капали слезы с лица, выражающего боль и гнев, если не ненависть. Она резко встала, скинув размашистым движением обеих рук книги с края центрального стола, где каждому гостю было заготовлено собственное место. Ходила из стороны в стороны с рыками злости, стонами и всхлипами, пока не оперлась о стул названного брата. Склянка влекла её, уже откупоренная, но всё же… она была не готова. Элен заткнула пробку, рухнув на сидение и подперев голову над тарелкой. И управитель видел, как расходится по швам её душа, долго колебался, стоит ли напоминать, когда остались его последние часы перед рассветом в Скинграде, но…
«Помнит ли она?»
- Не думаю, что сейчас стоит это делать, – с выражением заботы сказал Винсент, всё-таки войдя в комнату, когда юноша скрылся за углом. – Вряд ли, он всерьез собирался преступить… черту.
- Боги… это Вы… я ничего не сделала! Прошу, давайте представим, что Вы ничего не видели, – появление его подняло девушку, принуждая экстренно оправдываться, растирая скулы и отрицая. Он не спеша проходил далее, дабы встать против света лун, однако в почтительном отдалении. – Я… я не знаю, что сказать. Это совсем на меня непохоже.
- Правда? – Вскинул управляющий брови добродушно. – А я думаю, это и есть то, что на нас похоже. Моменты в минуты слабости. И это похоже именно на тебя, Элен.
- Прошу прощения, мы знакомы с Вами, милорд? – Прищурилась Дитя.
- Не называйте меня милорд. Только не Вы, – «Нет, совершенно не помнит. Это наше, кажется, уже третье знакомство?», печально улыбнулся себе вампир. – Ох, и простите фамильярного и неучтивого Винсента, миледи. Так уж случилось, что управляющему всех дано знать заочно. Когда проводишь десяток балов в честь человека, знаешь его как облупленного, будто бы сам воспитал его с пеленок, – потянулся пожать женскую руку вампир, ослепительно вопрошая. – Элеонора?
- Я должна была догадаться, хах, – такая улыбка девушки была ему уже по душе. Она воодушевленно закивала, тихонько пожав руку в ответ, и сказала это очаровательно, четко и с выражением выговаривая последнюю фразу. – Да, да, точно. Как там женщины говорили? Милорд Винсент Вальтиери, пленяющий сердца.
- Ну-ну, я же просил, – невесело посмеялся вампир. – Вы же хотите, чтобы я обращался к вам Элеонора?
- Вообще-то нет. Мне почему-то нравится, когда Вы зовете меня именно Элен, – покачала головой Дитя, вытянув ладонь из затяжного рукопожатия, чтобы присесть, возвращая тревожное выражение. – Так Вы считаете, что именно это на меня похоже? Ненависть? Что я в глубине души тянусь во тьму?
- Я хотел сказать, что на Вас похоже желание свободы. Во всём: в любви или же в науке, – серьезно ответил Винсент, услышав приближение третьих лиц. – Боюсь, я не могу всего объяснить, и нам уже пора проститься, но поверьте, первое убийство должно происходить не со слезами на глазах.
***
Вампир тут же нанял крытую повозку прямо от моста замка. Свой дом он загодя продал Янусу вместе с вещами, имея при себе только небольшой чемодан с провиантом – его должно хватить ровно на двое суток поездки в Чейдинхол, максимально поддерживая человеческий облик. Стоило извозчику выехать за пределы графства, как лошади воспротивились на тракте, и Винсент знал причину подобной остановки, ибо сопровождалась она тишиной. Темный брат отложил письма, что держал в руках, исподлобья вглядываясь в низкое окно ночи и каретной дверцы, которая скоро отворилась, впуская в качающуюся кабину одного из Черной Руки, с силой захлопнувшего её за собой вместе с порывом ветра.
- Ты перешел грань, Винсент, – наклонился тот вперед, не скидывая капюшона. – Думал, я не узнаю об этом? Ситис не спасет тебя, если об этом станет известно Аркуэн.
- Боюсь, ты заблуждаешься, – не меняя позы, ответил вампир. – Ты прекрасно знаешь, что Аркуэн интересует только собственное положение. И чем дольше они тянут, тем больше у них времени. Дай угадаю, Мать Ночи всё еще не отвечает им? Её это злит? Нервирует? Она не может решить, как лучше поступить?
- Дитя могла убить уже сегодня! – Повысил спикер голос, скаля зубы и сжимая пальцы на воротнике попутчика, сохранившего прямую осанку. – И ты посмел помешать, нарушив свое слово.
- Я вижу, как тебе хочется применить свое оружие, Люсьен. Как хочется этого Черной Руке, но лидер не зря попросила об этом именно меня, – Винсент расслабленно и иронично отклонился на спину. – Вперед, выйдешь сегодня, можешь ещё успеть подтолкнуть её к этому, однако сначала спроси себя… разве я стал бы оттягивать сей момент?
- Я приказал тебе не вмешиваться, – сложил Лашанс руки на груди. – Так что допускаю эту возможность. Если Дитя неспособна, Рука отправит её к Ситису, и ты ничего не сможешь с этим поделать. Захочешь исправить – отправишься вслед.
Вампир временно прикрыл глаза, пальцами тягуче пригладив волосы вдоль висков.
- Значит, так ты решил исполнить свой план…, – выдохнул он перед тем, как сдаться, на что спикер самодовольно улыбнулся. – Я знаю Элен, и это было бы убийство отчаяния, отнюдь не зов Матери и не из верности тьме. Вы вербуете в свои ряды сломленные души, требуя преданности – в этом ваша самая главная ошибка. Когда-то и я был таким, как они, повинующимся голоду. Помяни мои слова, когда получишь нож в спину.
- Это угроза?
- Это рекомендация, – с задумкой взглянул на Люсьена Винсент. – Дождись, пока созреют крепкие семена, не нужно вырывать их с корнем раньше времени – такие ростки слабы. Ведь после всего, я заключил с тобой сделку. Поверь мне, я еще нужен тебе, и я доведу её до конца. Это всё, чего я желаю.
