Стоило сделать мне шаг вперед, как вдруг послышался вкрадчивый мужской голос, а соседние кусты затряслись.

— Ну здр-р-равствуй, капюшончик, — произнес тот самый голос, порадовав меня хрипловатым дыханием и раскатистой «р-р-р». — Куда это ты собр-р-ралась на ночь глядя…

Глаза в кустах сверкнули, а мне навстречу выходил огромный даже по меркам медведей, волк с оскаленной пастью и высунутым по собачьи языком.

— Мужчина! — раздраженно заметила я, поглядывая по сторонам. — Уберите вашу собаку! Кто вам разрешил гулять с ней без намордника и поводка!

— Какой аппетитный пир-р-рожочек, — отчетливо произнес волк, а я слишком устала, чтобы удивляться говорящим волкам. С такой экологией, не удивлюсь, если медведь диссертацию защитит.

Бесстрашный зверь сделал шаг ко мне и с наслаждением принюхался, а потом стал обходить со всех сторон, пока я держала еду наготове. — И такой вр-р-редный. Пр-р-релесть! Так бы и съел. Взял бы и р-р-растер-р-рзал бы.

И тут ему прямо в морду прилетел пирожок. А что? Я очень люблю животных, поэтому искренне считаю, что их нужно подкармливать.

— Свежие, — похвасталась я, глядя на то, как волк переводит на меня странный взгляд. — Для меня их специально отложили.

— Кто этот тр-р-русливый малый? — поинтересовался хищник, глядя на лежащий в траве пирожок и навострив уши. Волк сделал шаг в мою сторону, а я тут же достала еще один пирожок.

— Мой пир-р-рожочек темпер-р-раментный, — сладко заметил санитар леса, осторожно подкрадываясь ко мне и глядя в упор желтыми глазами, но тут же получил промеж ушей еще один пирожком. — Хор-р-роший пир-р-рожочек, пр-р-равда повидла в тебе многовато.

— Может, тебе палку бросить? — не растерялась я, хватая палку и швыряя ее в кусты.

— Считай, что ты ее бр-р-росила, и считай, что я уже бегу за ней со щенячьим визгом, — зловеще произнес волк. Нет, может быть, он от чистого сердца, с трепетной душой и благими намерениями, но в сумрачном лесу с оскаленной пастью он выглядел как-то зловеще. — Ну что, мой пир-р-рожочек, может пр-р-роводить тебя?

— На тот свет? Или в увлекательное путешествие по желудочно-кишечному тракту с остановками «Желудок», «Тонкая Кишка» и «Толстая Кишка»? — поинтересовалась я, глядя на огромную зверюгу, которая расхаживала вокруг меня.

— Замер-р-рзла? — ехидно поинтересовался волк, а я молча сняла капюшон. — Иди ко мне, сор-р-рею.

— Хорошие волки, между прочим, снимают шкуры, — вежливо ответила я, держа пирожок наготове. — Так, все, я пошла! Куда за мной! У меня пирожок! Я вооружена и очень опасна! Провожать меня не надо!

Я бочком пробиралась в колючие заросли, чувствуя, как ветки цепляют мой балахон. Обернувшись, я услышала, как шевельнулись за мной кустики.

— Предупредительный пирожок летит в голову, — на всякий случай предупредила я, шевеля пирожками по тропинке. Кусты затихли, а я поежилась, подслеповато щурясь на тропинку и пытаясь разглядеть ее в сумерках. Тропинка весело петляла, огибая заросли, мне на голову упал желудь, а я едва ли не споткнулась о выставленный корень, громыхнув пирожками так, словно разгружаю вагоны с кирпичами.

Лес темнел, а я осматривалась по сторонам и ускорила шаг.

— Фу-фу-фу, — пыталась отдышаться я на ходу, поглядывая в оба.

— Уф-уф-уф, — возмущался филин, пока я продиралась сквозь кусты. Луна кое-как освещала угрюмые ветки деревьев.

Я присела на траву и отдышалась. Пирожки болели, а домик бабки все не показывался. Судя по тому, что я видела в зеркале, червячки на кладбище уже давно перешли на вставные челюсти, но надежду не потеряли.

— Ау-у-у! — послышался волчий вой, а мрачно посмотрела на желтый блин луны. Кусты снова зашевелились, а передо мной появилась знакомая физиономия.

— А куда идет мой сладкий пир-р-рожочек? — поинтересовалась волчья морда, сверкнув огромными белоснежными клыками. — Может, я его все-таки пр-р-ровожу?

— Видимо, тебя часто посылали, раз знаешь дорогу, — огрызнулась я, вооружаясь пирожком с мясом. Если что они — самые убойные.

— Вр-р-редный капюшончик не хочет отвечать? — волк смотрел на меня в упор, а я закатила глаза и почувствовала, что сейчас завою от такой навязчивости. Еще немного и любовь к братьям нашим меньшим перерастет в безграничное обожание к братьям нашим тупым.

— Послушай, — я посмотрела на волка с сожалением, осознавая, что в дремучем и непроходимом лесу живут дремучие и непроходимые волки. — Мой дорогой дальтоник, перепутавший красную шапочку и черный капюшончик! Я тебе тонко намекаю…

— Ласку хочешь, мой сладкий пир-р-рожок? — усмехнулся оскаленной пастью волк.

— Нет, мне лучше хорька или кулек джунгариков! — отозвалась я, сопя и продолжая путь в темноте, раздвигая густые ветки кустов и таща свою корзину с кирпичами. И как сюда только почтальоны пенсию носят?

— Так! — возмутилась я, чувствуя, что меня кто-то схватил за одежду. Я резко развернулась, видя огромную волчью морду, которая оттаскивает меня от кустов, глазами намекая, что разговор еще не закончен. — Еще один такой кусь, и я скажу, что пирожки готовила сама! Рецепт «Сюрприз». Сможешь разгрызть — узнаешь начинку. Пшел вон! Там твои друзья в овраге лося доедают! Без тебя!

— Какой же ты вр-р-редный пирожочек! — послышался хрипловатый волчий голос, пока я норовила угостить его пирожком с мясом.

— Мучное всегда вредно для организма! — огрызнулась я, а потом почувствовала, что как-то несправедливо обхожусь я с дикой и разговорчивой природой. Лучше обходиться без нее.

— Я подумываю тебя завести, — прорычал волк, явно не желая заканчивать наше знакомство на столь грустной для отношений ноте. Я утешала себя тем, что в случае чего, любой мой последующий будет всегда лучше этого предыдущего.

— В лес? — осмотрелась я, глядя на непролазные дебри. — Дружок, я прекрасно умею заводиться самостоятельно.

— Да, видимо, одинокой женщиной быть не пр-р-росто. Ты мне нр-р-равишься, я бы даже сказал с каждым разом все больше и больше, — оскалился волк, выдавая раскатистое «рррр» и взмахивая роскошным пушным хвостом. — Так как на счет завести?

— Если ты завел блох, то это еще не значит, что ты можешь завести женщину! — гордо ответила я, шевеля булочками в сторону от волка противоположную не без тайной надежды выбраться на тропу. Корзинка цеплялась за ветки, а я цеплялась за надежду слинять подальше от этого любвеобильного зверя.

— Могу довести до чего-то приятного, — снова оскалился волк, я а смотрела и понимала, что в детстве он, видимо, хорошо кушал, раз вымахал чуть ли не с лошадь.

— В первый раз слышу, чтобы белое каление называли оргазмом, — фыркнула я, гордо ускоряя шаг. Так, где-то здесь была тропа. Бабка, поди уж, заждалась. — Не надо меня провожать! Я кому сказала!

— У меня очень сер-р-рьезные намер-р-рения, — облизнулся волк, поглядывая на вверенный мне природой комплект верхних пирожков и нижних булочек.

— А у меня очень далеко идущие жизненные планы, — ответила я, выйдя на тропу и дойдя до развилки. Странно, но в деревне про развилку мне ничего не сказали.

— А кто туда послал твои планы, если не сер-р-рет? — пристала зубастая животинка, а я посмотрела на него со всей суровостью и даже нахмурила брови.

— Послушай, малыш, мы не сможем ужиться вместе… — ласково произнесла я, меняя тактику. Волк замер на месте, глядя на меня с каким-то подозрением. — Понимаю, что ты тут набиваешься на миску корма.

— Ага, — сладко прорычал волк, внимательно меня слушая. — И спать с тобой под одним одеялом.

— Но стоит тебя завести, как сразу начнется! — вдохновенно объясняла я волку, поглядывая по сторонам. Волк кивал, соглашался, понимающе глядя на меня. — Развороченное мусорное ведро, еда из мусорного ведра. Ну, конечно же! Очистки намного вкуснее дорого корма! Вся одежда в шерсти, шнурки жеваные, лужи на полу, корм разбросан, скатерть порвана, везде следы грязных лап, слюни по всем подушкам.

Волк задумался, периодически поглядывая на меня. Видимо, он все понял.